- Отрекаюсь от души своей бессмертной и тела бренного, дабы стать орудием ненависти тысяч замордованных, - пробормотал Тарас, глядя в белесые глаза призрака.
Нежить молча оскалилась и продолжала удерживать его взгляд, когда вместе с предсмертным хрипом изо рта мученика вырвался зеленоватый дым, разъедая веревки.
Вскоре Луна осветила прогалину с одиноким деревом, под которым то, что было человеком, злорадно хихикая поедало то, что последние сотни лет не могло умереть.
*****
Комиссар Нестеров первым почувствовал неладное, когда резко прервалось напевание сержанта Климова, отошедшего справить нужду по дороге в село. Сержант всегда пребывал в отличном расположении духа, когда удавалось кого-нибудь хорошенько помучать, и сейчас он порядочно достал весь отряд, постоянно мурлыча себе под нос похабные частушки, пока отряд возвращался через густеющий туман.
- Клим, харе там наяривать! - окрикнул Нестеров. – Нас еще барышни в подвале ждут, не дождутся, пока мы им электрификацию всей манды устроим, хех.
Увидев, что сержант возвращается, майор расслабился, но что-то в неуверенной походке товарища насторожило. Лишь когда Климов подошел ближе, он понял, что тот мертв. Нельзя выжить, когда с тебя содрали всю кожу, вырвали глаза, а ребра вместе с легкими вывернули наружу, как крылья. Тело красноармейца двигалось, как сломанная кукла, неуверенно приближаясь к замершему в ужасе отряду.
Буквально через пару секунд майор первым оправился от шока (во сне его уже давно навещали кошмары и пострашнее) и начал стрелять из трофейного нагана прямо в голову надвигающегося на него освежеванного тела, после чего с воплями и матами к стрельбе присоединились и остальные.
Тело Климова, за секунды нашпигованное десятками пуль в конце концов рухнуло на землю, но не успел Нестеров даже начать осознавать происходящее, как на его плечи легли холодные ладони и у самого уха прозвучал хриплый, но абсолютно ровный голос Тараса:
Нежить молча оскалилась и продолжала удерживать его взгляд, когда вместе с предсмертным хрипом изо рта мученика вырвался зеленоватый дым, разъедая веревки.
Вскоре Луна осветила прогалину с одиноким деревом, под которым то, что было человеком, злорадно хихикая поедало то, что последние сотни лет не могло умереть.
*****
Комиссар Нестеров первым почувствовал неладное, когда резко прервалось напевание сержанта Климова, отошедшего справить нужду по дороге в село. Сержант всегда пребывал в отличном расположении духа, когда удавалось кого-нибудь хорошенько помучать, и сейчас он порядочно достал весь отряд, постоянно мурлыча себе под нос похабные частушки, пока отряд возвращался через густеющий туман.
- Клим, харе там наяривать! - окрикнул Нестеров. – Нас еще барышни в подвале ждут, не дождутся, пока мы им электрификацию всей манды устроим, хех.
Увидев, что сержант возвращается, майор расслабился, но что-то в неуверенной походке товарища насторожило. Лишь когда Климов подошел ближе, он понял, что тот мертв. Нельзя выжить, когда с тебя содрали всю кожу, вырвали глаза, а ребра вместе с легкими вывернули наружу, как крылья. Тело красноармейца двигалось, как сломанная кукла, неуверенно приближаясь к замершему в ужасе отряду.
Буквально через пару секунд майор первым оправился от шока (во сне его уже давно навещали кошмары и пострашнее) и начал стрелять из трофейного нагана прямо в голову надвигающегося на него освежеванного тела, после чего с воплями и матами к стрельбе присоединились и остальные.
Тело Климова, за секунды нашпигованное десятками пуль в конце концов рухнуло на землю, но не успел Нестеров даже начать осознавать происходящее, как на его плечи легли холодные ладони и у самого уха прозвучал хриплый, но абсолютно ровный голос Тараса:
- Товарищ, мы не закончили допрос.
Картинки понравились, захотел добавить текста)