anon стихотворение
Купил мужик шляпу...
А она ему говорит - есть два стула, на один медведь сел и сгорел, а второй в баре стоит, в который пришли русский, немец и американец
политика песочница политоты герои россии Рогозин стихи Вторжение в Украину 2022
Героическому подвигу главного космонавта России посвящается
Мог ли подумать
покоритель российского космоса,
Что ракета -
это не только ценный мех
На плечах
любимой
супруги,
Но и средство доставки осколка
В зал банкетный
на улице
Араратская!
#Острый Перец стих разная политота
Не начинали ничего всерьёз,
Не строили больницы и дороги.
Плевать на пролитые тонны слёз,
Поступки, помыслы до ужаса убоги.
Своих не жалко, а чужих тем паче,
Грозим с экранов уничтожить мир.
Да, можно было жить совсем иначе,
Но сложно, коль убийца твой кумир.
песочница История стихи
Война
Был долгий мир. Народы были сыты
И лоснились: довольные собой,
Обилием и общим миролюбьем.
Лишь изредка, переглянувшись, все
Кидались на слабейшего и, разом
Его пожравши, пятились, рыча
И челюсти ощеривая набок, —
И снова успокаивались.
В мире
Всё шло как следует:
Трильон колес
Работал молотами, рычагами,
Ковали сталь,
Сверлили пушки,
Химик
Изготовлял лиддит и мелинит;
Ученые изобретали способ
За способом для истребленья масс;
Политики чертили карты новых
Колониальных рынков и дорог;
Мыслители писали о всеобщем
Ненарушимом мире на земле,
А женщины качались в гибких танго
И обнажали пудреную плоть.
Манометр культуры достигал
До высочайшей точки напряженья.
Тогда из бездны внутренних пространств
Раздался голос, возвестивший: «Время
Топтать точило ярости! За то,
Что люди демонам,
Им посланным служить,
Тела построили
И создали престолы,
За то, что гневу
Огня раскрыли волю
В разбеге жерл и в сжатости ядра,
За то, что безразличью
Текущих вод и жаркого тумана
Дали мускул
Бегущих ног и вихри колеса,
За то, что в своевольных
Теченьях воздуха
Сплели гнездо мятежным духам взрыва,
За то, что жадность руд
В рать пауков железных превратили,
Неумолимо ткущих
Сосущие и душащие нити, —
За то освобождаю
Плененных демонов
От клятв покорности,
А хаос, сжатый в вихрях вещества,
От строя музыки!
Даю им власть над миром,
Покамест люди
Не победят их вновь,
В себе самих смирив и поборов
Гнев, жадность, своеволье, безразличье…»
И видел я: разверзлись двери неба
В созвездьи Льва, и бесы
На землю ринулись…
Сгрудились люди по речным долинам,
Означившим великих царств межи,
И, вырывши в земле
Ходы змеиные и мышьи тропы,
Пасли стада прожорливых чудовищ:
Сами
И пастыри, и пища.
Время как будто опрокинулось,
И некрещенным водою Потопа
Казался мир: из тины выползали
Огромные коленчатые гады,
Железные кишели пауки,
Змеи глотали молнии,
Драконы извергали
Снопы огня и жалили хвостом;
В морях и реках рыбы
Метали
Икру смертельную,
От ящеров крылатых
Свет застилался, сыпались на землю
Разрывные и огненные яйца,
Тучи насекомых,
Чудовищных строеньем и размером,
В телах людей
Горючие личинки оставляли, —
И эти полчища исчадий,
Получивших
И гнев, и страсть, и злобу от людей,
Снедь человеческую жалили, когтили,
Давили, рвали, жгли,
Жевали, пожирали,
А города, подобно жерновам,
Без устали вращались и мололи
Зерно отборное
Из первенцев семейств
На пищу демонам.
И тысячи людей
Кидались с вдохновенным исступленьем
И радостью под обода колес.
Всё новые и новые народы
Сбегались и сплетались в хороводы
Под гром и лязг ликующих машин.
И никогда подобной пляски смерти
Не видел исступленный мир!
Еще! еще! И всё казалось мало…
Тогда раздался новый клич: «Долой
Войну племен, и армии, и фронты:
Да здравствует гражданская война!»
И армии, смешав ряды, в восторге
С врагами целовались, а потом
Кидались на своих, рубили, били,
Расстреливали, вешали, пытали,
Питались человечиной,
Детей засаливали впрок, —
Была разруха,
Был голод.
Наконец пришла чума.
Безглазые настали времена,
Земля казалась шире и просторней,
Людей же стало меньше,
Но для них
Среди пустынь недоставало места,
Они горели только об одном:
Скорей построить новые машины
И вновь начать такую же войну.
Так кончилась предродовая схватка,
Но в этой бойне не уразумели,
Не выучились люди ничему.
Максимилиан Волошин.
29 января 1923
Коктебель
песочница стихи
Не сказка
Дракон повержен. Юный Принц омыл в крови клинок.Огромный ящер издыхал у тонких детских ног.
Над Чёрной башней ликовал свет будущей зари.
Зверь умирая, прошептал: «Она твоя, бери…».
И Принц вошёл. Она ждала так долго – век иль два.
Их взгляды слились, мир звенел и не нужны слова.
День наступил, и мутный мрак уполз за окоём.
Принц улыбнулся и сказал: «Ну, что ты ждёшь? Пойдём!».
Король, встречая, не жалел природы красоты.
От въезда в город до дворца - цветы, цветы, цветы.
И юный Принц вступил в врата, сияя, словно Бог.
Крестьянин робко целовал траву у конских ног.
Король сказал: «Мой младший сын, ты одолел Врага.
И в честь Принцессы красоты пускай трубят рога!
Опорой брату будешь ты, когда взойдёт на трон,
И лучшей помощи в беде не может жаждать он!».
Принц повернулся, отошёл. К нему прильнула ты,
В уме мешались сон и явь, сбывались все мечты.
Но что же с ним? Иной прищур, в глазах – стальной покой.
Проливши кровь, увидев смерть, он стал… он был... другой?
Беда!… Отравлен старший брат известнейшим врачом.
Ревёт толпа, и врач кричит. О чем? О чём?? О чём???
«Мой Принц! Но вы же сами мне…» - и крики прервались,
И только пламя всё страшней швыряет искры ввысь.
Уже не Принц. Уже – король. Венец блестит огнём.
Ты рядом, ты – его жена… Но вам не быть вдвоём.
Трубят рога, и чёток марш шагающих полков.
И тихий плач во тьме дворца заглушит звон подков.
Он возвратился! Ты ждала у бездны, на стене.
Он впереди, живой, живой! Не павший на войне!
Вот он! Но он ли? Шрам на лбу, кольчуги пуст рукав…
Молчит, и пусть он проиграл… Ведь всё равно он прав!
Он прав? Ворвавшись в твой покой, огромен, зол и пьян?
«Ведь вам по нраву тот юнец, проклятый де Бриан,
Тот, что решился бросить вам цветущих роз букет?
Ну, коль не так, то что вам в том, что он…». О нет! О нет!!
За похоронной чередой ты - в чёрном. Ты – вдова.
Но слёз не будет, лишь губа дрожит едва – едва.
Готов к атаке верный полк, волнуется народ.
«Король отравлен! Младший брат – изменник! Полк, вперёд!».
От виселиц рябит в глазах и не хватает дров.
В стране порядок, тишина, лишь душит дым костров.
Уже подросток старший сын. О, как же он похож…
«Она теперь – моя жена!». Она? Вот эта? Что-ж…
Как весел пир! Как ты мила, любезна. Холодна.
Из перстня бледной струйкой яд стекает в дрожь вина.
С твоей руки! Твоей руки, той тонкой, неземной,
Что целовал когда-то Принц предутренней порой…
Вновь над притихшею страной печальный долгий звон.
У ложа дочки, сыновья. Их дети, братья жён.
«Гасконь моя!». «А мне – Прованс!». «Нет мне!». Звенят клинки.
И ты, устало смежив взгляд, идёшь на дно тоски.
И там, на дне, у чёрных Врат, в могильной тишине,
О чём ты вспомнишь, что поймешь в предсмертном тяжком сне?
О том ли, для чего же был твой замок возведён,
И от чего тебя хранил твой верный страж – дракон?
Отличный комментарий!