Ленин любил детей, ходоков и попов.
Детей дедушка Ленин любил держать в мокрой холодной каменной каморке Смольного дворца без окон. А когда детишки начинали засыпать, то приглашал их с помощью грубых революционных матросов к себе на обед, где сажал детишек на красивый мраморный пол и с удовольствием чавкая завтракал, обедал и ужинал разными вкусными блюдами, и умилялся, глядя на детские синие тонкие ножки и ручки в цыпках и мурашках. От этого у дедушки Ленина еще больше разыгрывался аппетит и он кричал Надежде Константиновне «Душенька, а налей-ка мне еще водочки!» и щупал за революционные ягодицы Инессу Арманд.
А ходоков дедушка Ленин очень любил отсылать матросам на расстрел, а сам сидел в это время в кабинете за рюмочкой вишневой наливочки и черновиком декрета о земле и прислушивался — как услышит залп, так в ладошки хлопает и кричит: «Ходоков прихлопнули, ходоков прихлопнули!»
А попов настолько любил, что однажды даже специальный декрет про них написал для Феликса Эдмундовича. Вот такой:
«Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады.»
Феликс Эдмундович сначала возражал в том смысле, что: «Вовка, ты чё, мудак, снова мухоморов обожрался? А что в складах этих хранить, когда и без того нет нихуя?» На что дедушка Ленин хитро щурился и радостно отвечал, засовывая большие пальца за подтяжки: «А попов и хранить, батенька! В штабеля складывать и хранить!»
Великого ума был человек.
Детей дедушка Ленин любил держать в мокрой холодной каменной каморке Смольного дворца без окон. А когда детишки начинали засыпать, то приглашал их с помощью грубых революционных матросов к себе на обед, где сажал детишек на красивый мраморный пол и с удовольствием чавкая завтракал, обедал и ужинал разными вкусными блюдами, и умилялся, глядя на детские синие тонкие ножки и ручки в цыпках и мурашках. От этого у дедушки Ленина еще больше разыгрывался аппетит и он кричал Надежде Константиновне «Душенька, а налей-ка мне еще водочки!» и щупал за революционные ягодицы Инессу Арманд.
А ходоков дедушка Ленин очень любил отсылать матросам на расстрел, а сам сидел в это время в кабинете за рюмочкой вишневой наливочки и черновиком декрета о земле и прислушивался — как услышит залп, так в ладошки хлопает и кричит: «Ходоков прихлопнули, ходоков прихлопнули!»
А попов настолько любил, что однажды даже специальный декрет про них написал для Феликса Эдмундовича. Вот такой:
«Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады.»
Феликс Эдмундович сначала возражал в том смысле, что: «Вовка, ты чё, мудак, снова мухоморов обожрался? А что в складах этих хранить, когда и без того нет нихуя?» На что дедушка Ленин хитро щурился и радостно отвечал, засовывая большие пальца за подтяжки: «А попов и хранить, батенька! В штабеля складывать и хранить!»
Великого ума был человек.