Два месяца назад я сидел на крыше с твёрдым намерением свести счёты с жизнью. / Истории

Два месяца назад я сидел на крыше с твёрдым намерением свести счёты с жизнью. Девушка, с которой мы были вместе три года, ушла от меня. Последние полгода она мне изменяла. Хуже того, я мог от неё заразиться чем-нибудь нехорошим. Я сидел без работы, а того, что я откладывал, едва хватило бы на следующую неделю. Чтобы стало совсем хорошо, почти все друзья разъехались, а моя родня до сих пор злилась, что я решил работать, а не получать высшее образование.

Так что особенных причин дёргаться дальше я не видел. Сидел на краю крыши, болтал ногами на высоте четырнадцати этажей, а в ногах был этот задорный самоубийственный зуд, который можно ощутить, стоя на краю обрыва. Было холодно, по улице внизу время от времени катались машины… На секунду я занервничал, не грохнусь ли на чью-то машину, превратив при этом трагическое самоубийство в поступок мудака. Я посмеялся над тем, как глупо было об этом думать, и тут услышал за спиной мужской голос.

— Ты что тут делаешь?

Я обернулся, едва удержав равновесие. За мной стоял здоровяк в голубом костюме и курил сигарету. Брюнет, лицо очень бледное… Когда поднимался, я его не видел, и не помню, чтобы дверь открывалась или закрывалась… но, опять же, я тогда не об этом думал. Он вытянул в мою сторону руку и спросил:

— Прыгать собираешься?

— Ну… я это… да, наверное. А вы… вы милиционер? — спрашивать было глупо, но у него был такой властный вид, который у меня вечно ассоциируется со стражами правопорядка. Только загреметь за решетку и не хватало.

Он усмехнулся и сделал глубокую затяжку:

— Не-а, просто видом любуюсь. Тебе что, жить незачем? Нет человека, ради кого можно постараться?

Я вздохнул и вкратце обрисовал ему ситуацию. От того, что я поделился своей бедой, стало полегче, но самооценка упала ещё ниже.

Он посмеялся в ответ. Скорее даже кашлянул, но для ситуации это совсем не подходило. Он подкурил новую сигарету от окурка и кивнул мне.
— Парень, дела и вправду плохи… но давай так договоримся. Ты прыгаешь, избавляешься от всех этих бед. А я сейчас докурю и пойду вниз, подожду, пока ты не шмякнешься. Буду на месте первым, вытащу твой бумажник и в паспорте гляну, кто ты у нас есть. Потом найду всех, кто тебя любит или раньше любил, сначала их помучаю, а потом убью.

Я просто смотрел на него, думая, не привиделось ли мне всё это.

— Выкраду кого-нибудь из дома и буду пытать его или её в лесу, потом суну нож в брюхо, а тело достанется волкам. Ещё кого-нибудь застрелю в автомобиле, пусть катится в кювет и соображает, что это у него лёгкие вдруг перестали работать. Зарублю твоих близких, одноклассников и всех друзей, бывших и нынешних.

Он даже голос не повысил, говорил спокойным голосом, словно сообщал, который сейчас час.

— Д-да ты вообще чего? Так же… так нельзя, псих чёртов! — Меня трясло, и холод был совершенно ни при чём. Я смотрел на него, и у меня даже мысли не было, что он мог соврать.

— Тебе-то что за дело? Ты сдохнешь. На остальной мир тебе официально наплевать, так что не ной о том, что будет после. — Он так и смотрел на меня, без каких-либо эмоций.

Я слетел с катушек. Запрыгнул на крышу и со всех ног помчался к себе в квартиру. Вызвал милицию, сказал, что какой-то мужчина на крыше угрожал мне убийством. Когда они приехали, его уже не было. В доме его никто не знал, я его раньше не видел, и после того случая тоже не видел. В итоге умудрился ничего не подцепить и устроиться на работу (пусть и паршивую). Квартиру пришлось снять сильно поскромнее. Насчёт девушки пока не успокоился, но всё пройдёт со временем.

Временами я мысленно возвращаюсь к той ночи. Это было так странно — даже не знаю, удастся ли когда-нибудь забыть. Не знаю, врал ли он, но что-то говорит мне, что не врал. В письменном виде это выглядит так глупо, но вы бы его видели… вы бы его слышали… и у вас бы не возникло вопросов. Каким же психом надо быть, чтобы спасти человека от самоубийства таким образом? Каждый раз, когда я читаю в новостях про нераскрытое убийство, то вспоминаю тот случай.

Близкие друзья, которые были более или менее осведомлены о моём состоянии тогда, меня иногда спрашивают, что произошло той ночью. В ответ я говорю им, что дьявол спас мне жизнь.