Ученый-ихтиолог Владимир Чернавин. Арестован 23 октября 1930 г. и отправлен в лагерь на Соловки по делу "консервных вредителей" только из-за того, что... изучал рыб. В 1932-м с семьёй бежал в Финляндию.
Еще на тему
http://old.reactor.cc/post/3745712#comment17467846
Кайтесь кто отсидел!
Я это всё пишу к тому, что:
1) Его посадить могли отнюдь не за "изучение рыб", а за происхождение, связи с белыми и работу директором на рыбопромышленности.
2) Если повязали советы, то не значит, что невиновен и нет никаких оснований для задержания.
3) Такие картинки, гифки и видосы не более чем вырывают из контекста нужную информацию, игнорируя всю остальную (остальную указал выше), для создания нужной картины в головах обывателей, что сразу верят залетевшим в их голову "фактам". Рекомендую самостоятельно всё гуглить и проверять, прежде чем верить в что-то подобное.
Часто бывает, что дедушка постеснялся и рассказал внучку, что сидел за "Анекдот про Сталина", а на самом деле просто украл или чего хуже.
Хоть такой стать и не было, но ведь родной дедушка не врёт. А с приходом Хрущёва валить на Сталина стало модно.
Это вообще такая традиция - валить всё на предпередников.
В материалах дела, если вы их сейчас найдете и предъявите - не будет ничего кроме выбитых пытками по заветам Вышинского "признательных показаний".
цитата
"На случай второй пятилетки трест законтрактовал молодых людей различных специальностей, но это не спасало положения. Тогда у кого-то из партийцев явилась гениальная идея — обратиться в ГПУ.
Все мы стороной слыхали, что ГПУ торгует специалистами, что оно имело богатейший ассортимент инженеров всех специальностей, но в такую торговлю многие не верили. Управделу, коммунисту Л. Т. Богданову, правление предложило выяснить этот вопрос. Справка дала положительные результаты, и Богданов поехал в город Кемь, где находится управление знаменитого Соловецкого концентрационного лагеря, чтобы заключить сделку. Правление треста поручило Богданову закупить целую партию.
Через несколько дней он вернулся, с успехом выполнив поручение. Но кемские впечатления были слишком сильны и для коммуниста, он не мог удержаться и рассказывал о них даже беспартийным специалистам.
— Представьте себе, там (в управлении Соловецкого лагеря) так и говорят: «продаем», «при оптовой покупке скидка», «первосортный товар», «за такого-то в Архангельске 800 рублей в месяц дают, а вы 600 предлагаете! Товар-то какой. Курс в высшем учебном заведении читал, солидные печатные труды имеет, директором огромного завода был, в довоенное время одним из лучших инженеров считался, и десятилетник по статье 58 пар. 7 (т. е. сослан на каторгу на 10 лет за „вредительство“); значит, работать будет что надо, а вы 200 рублей жалеете». Я все-таки доторговался, они уступили, потому что мы 15 инженеров оптом взяли. Замечательный народ подобрал. Взгляните список: 1) К. - корабельный инженер, один из лучших в СССР, ученый паек получал по третьей категории; 2) Н. - инженер-электрик, был директором электропромышленности в Москве; 3) К. и Э. - архитекторы, проектировщики со стажем. И все как на подбор — за «вредительство», значит, работать будут на совесть.
— Какие же условия этой… «покупки»? — спросил я, невольно понижая голос, до того это звучало чудовищно.
— Купленные находятся в полном нашем распоряжении, — отвечал уже освоившийся с этим управдел, — мы можем назначать их на любую работу и любую ответственную должность. За квалификацию, добросовестность и благонадежность ГПУ ручается и отвечает. Наблюдение за ними ведет местное ГПУ. В случае побега мы не отвечаем. Да ГПУ уверено, что они не сбегут, потому что у них у всех жены и дети, живут они в других городах и все равно что заложники.
— Мы выплачиваем ГПУ за них ежемесячно 90 процентов установленного по договору вознаграждения, а 10 процентов выдаем каждому заключенному на руки, согласно его заработку. Так как мы платим за них не по «тарифной сетке», а гораздо ниже, то в отношении работы они приравниваются к специалистам, работающим без ограничения времени, и мы можем заставить их работать хоть 24 часа в сутки. Их юрист много смеялся, говорит — и кодекс законов о труде не нарушен, так как, получая по спецставке, должны работать как спецы, и вы можете не стесняться с часами работы… Ну и сволочи! — добавил он помолчав и, видимо, вспоминая сцену покупки.
— Неужели и письменный договор заключили?
— Разумеется, разве без договора ГПУ можно верить?
— И в договоре все это написано?
— Конечно. И юрисконсульт визу поставил, и начальник лагерей подписал, и начальник общего отдела. Все по форме.
— А вы «их» видели (их, то есть тех, кого покупают)? — продолжали с жутью допрашивать мы.
— Нет, не посмотрел; совестно, знаете, было. Они предлагали, но я так, по бумагам покупал.
— Значит, они приедут в Мурманск?
— Немедленно, как только мы сделаем первый взнос. У них это просто и живо; они так и говорят: хоть за час до поезда дайте телеграмму, всю партию в два счета отправим, у нас с заключенными разговоры короткие, а сборы недолгие.
— А если они не захотят работать или не подойдут к работе?
— И это предусмотрено. По первой нашей жалобе проданного снимают с работы и отправляют обратно в концлагерь, там ему после этого не поздоровится. Нам же, взамен возвращенного, высылают другого, такой же специальности и квалификации.
— А если у них не будет? Это же крупные специалисты.
— У ГПУ не будет? Что вы, они же любого с воли взять могут, да и «готовых» у них хватает. Лучшие инженеры и профессора на лесозаготовках как лесорубы работают. В каких условиях — слушать страшно. Для них счастье быть проданными, все-таки на свою работу станут и денег хоть немного получат.
— Но как же они жить будут? Мы 500–600 рублей в месяц получаем и не можем здесь концы с концами свести, они же 10 процентов от этого получат, то есть от 20 до 60 рублей в месяц.
— Конечно, не много. Но трест обязан предоставить им помещение для жилья по своему усмотрению; денег, чтобы покупать паек, — хватит. Да вы думаете там, в лагерях, им лучше? Живут же и тут будут жить.
В это время бухгалтер прикидывал, сколько ГПУ может заработать на таких продажах.
— 15 человек, в среднем по 400 рублей в месяц: 400 х 12 = 4 800 х 15 = 72 000 рублей, 10 % скинем на выдачу заключенным, 72 000 — 7200 = 64 800 рублей в год чистых.
— Это у нас, — поучал дальше управдел, — а уж считайте, что ГПУ не меньше 1 000 специалистов в год продает. Бухгалтер прикинул:
— 4 800 рублей в год с человека, всего 4 800 000 рублей. Скинем 800 000 рублей на уплату 10 процентов и покрытие организационных расходов, получим 4 миллиона. 4 миллиончика! А наш трест максимум один миллион даст прибыли. Какой основной капитал требуется, сколько хлопот и риска в случае недолова! Вернейшее дело у них. Забот — никаких, недолова не бывает, налогов не платят. Огребай денежки! Вот это дело!
Покупка эта жутко волновала всех служащих треста. Говорить о ней боялись, но осторожно, один на один, вспоминали и обсуждали. Мы были тогда еще очень наивны и не могли себе представить, какое благо для заключенного в концлагере быть проданным."
Краткость - сестра таланта :3
P.S. Если кто подскажет как правильно делать спойлер в комментариях буду благодарен.
Ну тогда всё нормально и справедливо! Нехуй было в такой семье рождаться, сам виноват.
ах ,да, по этому он немог широко открыть рот, как вспоминала его жена. поэтому, по воспоминанием её, он боялся стомотологов. поэтому он не мог широко открыть рот при операции при которой умер. немогли сделать анестизию вроде нормально, незапомнил.
https://archive.org/details/ispeakforthesile013752mbp/page/n9
Доказательная же база особо не рассекречена до сих пор.
По 58-й статье "вредительство" в принципе можно было спокойно вообще всех реабилитировать - там все невиновны в пределах очень малой погрешности.
Конкретно по этим делам (дело промпатии, дело 48, дело трудовой крестьянской партии и т.д) - ничего вы не найдете, хоть обыщитесь, никаких реальных доказательств - только сфабрикованные чекистами и оговоры и самооговоры выбитые пытками в ОГПУ.
Современные аналоги этой ситуации, не расстрелы конечно, но по сути происходящего очень близкий - дело Нового Величия (все "доказательства" сфабрикованы сексотом-провокатором), дело страйкболистов (обвиняются в "незаконное овладение навыками выживания в лесу и оказания первой медицинской помощи") и другие подобные, боюсь что счет уже на десятки.
Название сменилось, а контора и методы остались те же.
Вот немного видео как проводились подобные "процессы"
Чернавин Владимир Вячеславович > Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа.
3. «Севгосрыбтрест». Работа «вредителей»
"В начале 1925 года, в самый блестящий период НЭПа, я получил предложение руководить производственной и исследовательской работой Северного государственного рыбопромышленного треста, работавшего в Северном Ледовитом океане. Я принял это предложение, так как оно хотя бы отчасти давало мне возможность вернуться к исследовательской работе. Действительно, мне позже удалось отказаться от производственной части и создать в Мурманске научно-исследовательскую биологическую и технологическую лабораторию.
Работа в «Севгосрыбтресте» с 1926 по 1930 год, в тот период, когда я начал служить, признана ГПУ «вредительской», и весь руководящий персонал принадлежал к той же грандиозной «вредительской организации», которой в рыбной части якобы руководил М. А. Казаков. Эта «вредительская организация», по заявлению прокурора республики Крыленко, являлась, кроме того, филиалом международной организации «Промпартии», процесс которой ГПУ совместно с советской властью с такой помпезностью разыграло в ноябре — декабре 1930 года. Ввиду того что деятельность «Севгосрыбтреста» именно за это время мне известна во всех подробностях и может свидетельствовать о той реальной обстановке и условиях, в которых приходилось работать «вредителям», я остановлюсь на этом, чтобы показать, кто были эти «вредители» и каковы были их «преступления»."
Из чтения первых страниц его мемуаров следует, что он был осужден не за "изучение рыб", а за то, что имел отношение к организации, чья деятельность была признана "вредительской".
"Это усугубляется тем, что план, составленный на производстве тщательно и добросовестно, уже напряжен до последней возможности, так как по полученным из центра директивам, лов из года в год должен быть увеличен, а себестоимость снижена, несмотря на общий беспрерывный рост на все материалы и падение курса советских денег.
Кроме того, этот план проходит в Москве целый ряд инстанций, из которых каждая совершенно произвольно стремится повысить цифру улова и снизить себестоимость. План возвращается на производство утвержденным в то время, когда лов уже давно идет, а часть рыбы продана и съедена.
План этот тотчас «доводится» до судовых команд ловцов и баб, которые режут и моют рыбу. Последние годы при этом требовалось, чтобы был выдвинут «встречный промфинплан», то есть, чтобы рабочие промысла выражали готовность превысить план и, следовательно, за этим шло автоматически дальнейшее снижение себестоимости. Так как низший персонал мог это делать столь же безответственно, как наивысший, московский, где, например, Микоян, не вдаваясь в объяснения, писал резолюцию: «Увеличить лов на двадцать пять процентов, снизить себестоимость на пятнадцать процентов», этот «план» становился заведомо невыполнимым. Все предприятие безошибочно шло к чудовищным убыткам, за которые ответственной оказывалась лишь небольшая группа беспартийных специалистов.
Рыба хронически недолавливалась, следовательно, продавалась значительно ниже себестоимости, и предприятие заканчивало год с колоссальным убытком, даже если улов в общем был не так плох. Богатейшие, известнейшие промыслы, дававшие в дореволюционное время обеспеченный доход государству, обеспечивающие заработок огромному количеству людей, теперь давали только убыток.
Каждая такая неудача вела к расследованию причин и отысканию виновных. Их находили всегда среди беспартийных специалистов, которых отправляли на тот свет или в Соловки. В частности, богатейший Астраханский район не сходил со страниц советской печати, а это значило, что там непрерывно шли или гласные «показательные» суды, или, гораздо чаще, негласные процессы в застенках ГПУ".
Тут мы видим фирменный большевистский менеджмент, из природы которого и возникает "вредительство"