Человек с треском захлопнул книгу. / ночь :: сделал сам (нарисовал сам, сфоткал сам, написал сам, придумал сам, перевел сам) :: Истории

Человек с треском захлопнул книгу. Тишина на мгновение отступила, но потом снова, мягкой ватой, заполнила всю комнату. Раньше он с огромным удовольствием оставался наедине с собой. Грустно вздохнув он подумал, что жить наедине с собой хорошо, только когда есть солнце, когда по дорогам несутся машины и ты знаешь что должен делать. То что происходило сейчас ему не нравилось. Человек встал из удобного, глубокого кресла. Бросил на него книгу, которую надеялся перечитать этой ночью и отправился в ванную комнату. Холодная вода, думал он, поможет прийти в себя. Тяжело опершись на раковину, он долгие мгновение разглядывал себя. Всматривался в потухщие глаза, Разглядывал небольшой шрам на правом виске. Спутанные, уже давно не знавшие расчески, волосы, чуть одутловатые щеки.
-Как же отвратительно ты выглядишь, Рой. Мне стыдно за тебя - его голос был хриплым, каким-то продавленным. Он невесело улыбнулся отражению и погрузил голову в раковину с водой. Через полминуты, будто вынырнув. Рой снова уставился в зеркало. Ничего не изменилось, но он выглядел удовлетворенно, как ученый, эксперимент которого идет именно так, как и должен был в теории.
-Эксперимент... ха! Что за ер-рунда лезет в голову, посреди ночи! - Он старался говорить в полный голос, раскатисто, сам не понимая зачем, но не получалось. Голос то и дело срывался почти на шепот.
Рой не мог понять что с ним происходит. Не мог понять почему поступает сейчас именно так. Ну, всмысле никак не поступает. Сидит запершись в доме. Разве что под одеяло не прячется. Всю свою жизнь он твердо знал что делает, или, по крайней мере, мог себе объяснить зачем он это делает. А сейчас....
-Чертов мозг, ты надо мной издеваешься! Я не знаю как это у тебя получается, но увиливать от себя самого ты научился. - Рой в раздражении пнул кресло. Кресло спокойно промолчало.
Весь интерьер, вся комната, которую он когда-то с такой любовью обставлял мелочами, вдруг стала спокойно и молчаливо на него давить. Огромный пресс сжимал его внутренности в одно тугое, упрямое кольцо, не отпускал, заставлял метаться по комнате.
Рой дернулся, попытался включить радио. Но первая же волна заголосила настолько тоскливо, душераздирающе, отвратительно одиноко, что пришлось с мясом вырвать шнур радиопреемника из розетки.
-Да вы что все, сговорились что ли?! - но гнев быстро прошел, уступив место какому-то постыдному сожалению, Рой присел на корточки, осмотрел вырванную розетку, которая теперь болталась на проводах. Попробовал вставить её в гнездо. Это занятие отвлекло его. Минут на пять. Затем снова накатило. Он уже был готов выть, кричать, скулить в сторону луны.
-Что же это такое происходит? Сволочное сознание, успокойся. Хватит изводить самого себя. Или действительно залезть под одеяло и так сидеть до рассвета?
Но говорил он это как-то отсраненно, будто его и не волнует ничего. Это совершенно не вязалось с дрожащими руками, которые истерично крутили ручку, непонятно когда вытащенную из ящика.
Блестящий, липкий взгляд Роя скользнул на часы, надолго задержался наблюдая за секундной стрелкой, но примерно через полминуты отдернулся и больше за всю ночь не пытался найти часы.
-как же долго тянутся секунды если за ними наблюдать...
Он снова подхватил книгу. Открыл на нужной странице. Перелистнул вперед, еще раз. Пролистал книгу до финала. Читать он не мог. Разочарованно вздохнув Рой глянул в окно. В полночной мгле, освещенной только лампой внутри комнаты ничего не было, он отражался в стекле. Все такой же оплывший, как и минуту назад в зеркале в ванной.
Он распахнул окно, пуская в комнату холодный ночной воздух. Даже послышалось будто с тихим шипением давление внутри и снаружи уровнялось. Он неопределенно ухмыльнулся своим мыслям и до пояса высунулся в окно. Весна уже вела свои войска на битву с зимними холодами, но ночью все еще стояли морозы, влажные от пота шея и голова моментально замерзли, дыхание вырывалось спутанным паром и тут же смешивалось с плотным низким туманом окутовавшим улицу. Открытое окно не отражало свет лампы как стекло, но видеть он мог совсем чуть-чуть дальше, взгляд теперь упирался не в стеклянную черноту, а в мокрую молочную белизну. Которая обступала Роя так, что он вдруг вспомнил что один. Вспомнил про мягкую вату тишины и захотел завыть, уже без дураков, от отчаяния.
На секунду в голове Роя вспыхнула надежда, что отчаянье, или может гнев, смогут вытеснить из его головы эту неопределенность, тотальное непонимание всего, которое поселилось там, кажется столетия назад. Но чуда снова не произошло, голос, казалось готовый разбудить саму ночь и высказать ей все обиды в лицо, снова скатился в неслышный шепот.
Ночь шла своим чередом.
Любые попытки Роя бороться с тишиной с треском рушились. А то что могло убить тишину, убивало и Роя. Он чувствовал что зависит от неё. Но он боялся тишины. В ней растворялось все вокруг, она заполняла собой пространство, замедляла время. Ему казалось, скоро тишина набьется в легкие, заткнет глотку и опрокинет его навзничь. Это не будет сон, он чувствовал.
И тут его взгляд наткнулся на решение. Старая куртка на вешалке. Он не помнил когда последний раз надевал её. Пожав плечами, решил что наденет сейчас. И уйдет отсюда, сбежит от этой тишины, от этой затхлости. Откроет что-то новое, выпьет в баре, за пару километров от дома. И постарается сюда больше не вернуться.
Рой даже не слышал как хлопнул дверь, как обувался или спускался по лестнице. Мгновение и он уже на улице. Тишина не отставала, но теперь она затаилась в тени. Фонари освещали улицу, блестели лужи, остатки снега серыми завалами горбились на самом краю света, а дальше, в темноте сидела тишина. Ждала возможности вернутся, задушить, убить. Не в силах напасть или отступить. Рой чувствовал свою связь с тишиной, он не мог без неё. Но не мог и с ней. Он понимал что это не может кончится хорошо.
Ноги гулко стучали о мостовую, хлюпали по лужам, шуршали прошлогодней травой и листьями. Рой не выбирал дороги, он шел так, чтобы оставаться в полосе света, но чем дальше, тем реже светили фонари. Машины, первое время с визгом проносившиеся мимо, теперь почти не появлялись. Тишина догоняла его. Повернуться и пойти обратно было нельзя, он откуда-то знал, что это будет не правильным решением. Но идти вперед было некуда. Глаза не видели уже ничего, он то и дело спотыкался, ноги давно промокли. Рой никогда не заходил так далеко от дома пешком ночью. Он шел куда-то вверх, поднимался на холм, но вот достиг вершины. Здесь фонарей уже не было, дорога осталась где-то позади. Он остановился, сдался, закрыл глаза и развернулся на встречу тишине.
Простоял минуту. Две. Три. И услышал. Как ветер шумит в иголках елей, нашептывая колыбельные. Как бьется сердце, отдаваясь в висках. Рою показалось что он услышал как светят звезды. Посмотрел в небо и увидел их, ярких маленьких комет, застывших в своем полете. Он прислушался еще. И вдруг понял что мешало ему слышать все это раньше.
В голове наконец-то было тихо, он не спорил, не ругался, не смеялся и не шутил. Он просто был. И слышал все вокруг, а не только себя. Когда звезды потускнели и восток окрасился в сине-розовый цвет, Рой начал еще и видеть. Образы за закрытыми веками перестали быть яркими и отчетливыми, он больше не переживал свои старые воспоминания, обиды или удачи. Это осталось позади, впереди не было ничего. А сейчас было восходящее солнце, холодный холм и дорога домой. В дом, где все предстояло изменить.