Ну, если не брать в расчёт, что рога, шипы, размер с лошадь и абсолютная жажда убивать, то да обычная собака!

Единственное разумное объяснение этому, его снимал другой крокодил!

Ну, это если сильно утрировать, не был он простым варваром, даже не совсем обычным человеком, скорее сверхчеловеком, в общем там всё гораздо сложнее!

Сигмар оставляет свою Империю

История, в которой величайший из людей вновь оглядывает свою землю и уходит, чтобы присоединиться к сонму богов.

Приходит время, когда рассказ о любом человеке должен подойти к концу. Так давайте за-кончим эту книгу самой последней историей. Это самое простое из Его деяний и всё же самое таинственное. Это рассказ о том, как Сигмар покинул нас, чтобы Он мог вернуться вновь, когда мы больше всего будем нуждаться. Никто не может сказать, как Сигмар выбрал время для ухода, ибо, хотя Он и был стар, годы и напасти не отняли у Него силу или энергию.
В тот судьбоносный день Он взял Гхал Мараз и вышел из Большой палаты. Он прошёл мимо Вольфгарта и Своей личной охраны, которые гоготали над какой-то шуткой или воспоминанием былого. Он спустился к рыночной площади, где народ громко и весело спорил и торговался. Он прошёл мимо них, чувствуя запах жарящегося мяса и слыша смех детей, играющих в канавки, как давным-давно, во времена Своего детства, играл Он Сам. Он шел по улице, где мужчины сидели и играли в азартные игры, или вели тренировочные бои друг с другом, а женщины ворковали с малышами на коленях или готовили пищу для следующей трапезы, или, уже сварив, ели похлёбку и бобы из глиняного горшочка, поставив его на колени. Девочки сидели группами, занимаясь вышивкой. Проходя всеми незамеченный, Сигмар видел, что жизнь продолжается во всём многообразии.
Он вышел через обитые железом ворота и двинулся по избитому тракту. Мимо грохотали телеги, доставляя в город товары и богатства. По сторонам дороги раскинулись поля, которые засевали мужчины и женщины, бросая семена из висевших на шеях корзин. За ними бежали дети, они били в барабаны и кричали, чтобы распугать кружащих в вышине жадных ворон. Он видел мирно пасущихся под присмотром пастухов овец и коз.
Затем Он вошёл в лес, двигаясь на восток, к горам. Он прошёл мимо охотников, когда те расчищали тропинку от упавших ветвей и расставляли ловушки на дичь. У них были охотничьи луки и топоры, и сопровождала свора гончих. Но животные не почуяли запах, и Сигмар, проходя, тихо благословил их.
Выйдя из леса на лежащую восточнее равнину, Он больше не был один. Слева мчался дикий, седой волк, а справа от Него бежал гигантский вепрь с чёрными клыками. Когда Он поднимался по склону холма, то они неотступно следовали за Ним: волк с дикостью и храбростью, вепрь с хитростью и стойкостью.
Достигнув вершины холма, Сигмар обернулся. Перед Ним далеко на север и запад раскинулся лес. Во всех направлениях его прорезали дороги. Все города, деревни и поселения связывали тракты. По ним как муравьи двигались путешественники и торговцы, принося новости и процветание куда бы ни прибывали. Окрест маршировали отряды пехоты и разъезжала кавалерия, защищая население от опасности. Над деревнями высоко в небо поднимался дым, деревни становились посёлками, которые превращались в города, и везде, куда бы ни взглянул Сигмар, Он видел, что сила человеческого рода возрастала.
Он объединил племена общей целью. Враги скрывались повсюду, но вместе люди одержи-вали победу над ними. Сигмар взирал на то, что Он выковал с помощью силы, хитрости и мужества, и знал, что Его работа завершилась. Пришло время другим принять Его мантию и создать непобедимую Империю. Он поднял Гхал Мараз моля о неудержимой воле человечества и как последнее прощание с людьми, которых Он любил. Ему ещё предстояло совершить последнее путешествие.
За Ним возвышались вершины гор Края Света. Он повернулся к ним, и не оглядываясь двинулся к Своей решающей судьбе и Своему месту в сонме бессмертных богов, заслужен-ному великими деяниями, непревзойденной храбростью, большим кровопролитием и страданием.

Зигмар сражается с Нагашем, Властелином Мёртвых

Мрачный эпизод, когда человечество колебалось на грани уничтожения; взят из григеймских легенд.

После битвы в ущелье Чёрного Огня гоблиноиды рассеялись, и люди Сигмара чрез-вычайно радовались, полагая что эпоха битв окончилась. В лице короля Сигмара у них был справедливый повелитель, и все племена почитали его. Первосвященник Ульрика короновал его императором, и страна испытывала благоговейный трепет перед величайшим королём-воителем, избавившим их от уничтожения.
Но мир длился не долго, ибо земля полнилась врагами детей человеческих.
Случилось так, что Сигмар услышал рассказы, что корона Колдовства – могущественный артефакт, дарующий носящему её владельцу большую силу и мудрость – попала в руки ужасного некроманта Мората, захватившего её в вотчине у волшебника Кадона, которого убил.
Высокая, жемчужная башня, в которой Кадон некогда практиковал поразительные искус-ства, теперь стояла почерневшая, мрачная под вечно затянутым грозовыми тучами небом. Некротическими способами Морат доставил сюда тёмные вещи, и его губительное влияние ощущалось на многие мили вокруг.
Итак, Сигмар отправился с армией и осадил башню Мората. Много дней рати живых би-лись с армиями мертвецов, пока сам Сигмар не расколол железные ворота надвое и встретил-ся с Моратом на вершине башни. Всё время, пока они бились, вокруг хлестала чёрная мол-ния, а те, кто находился внизу были ослеплены магией и оглушены грохотом.
Наконец Сигмар сбросил Мората с башни, и тот разбился.

Сигмар забрал корону Колдовства и стал невероятно могуч. Все восхищались драгоценно-стями, блестевшими как звёзды на его благородном челе. Но слухи об этой изумительной ве-щи распространились далеко, и лазутчики нежити воодушевились в далёкой земле на вос-токе Арабии, где кости давно умерших королей беспокойно зашевелились в саркофагах.
Жестокий Нагаш, властелин всей нежити, услышал, что корону нашли. Он собрал армии и отправился в путь. Эту корону он изготовил с помощью своего искусства в давно минувшую эпоху, и теперь жаждал вернуть её, с нею он смог бы поработить живых и распростёр бы хо-лодную руку смерти по всему миру.
Его армия двинулась в земли людей, и такова была сила Нагаша, что мертвые ковыляя вы-ходили из гробниц, чтобы ещё больше увеличить его ряды. Никто не мог устоять против не-го, он нагнал ужас на живых. Многие умерли только от одного его жуткого вида.
Его армии расползлись по земле, отрезая деревни и города, а затем удушая в неотвратимой петле. Солнце всё время закрывали тучи летучих мышей, насекомых и тварей, летавших на костяных крыльях. Рассеянные человеческие светочи гасли один за другим.
Сигмар знал, что это такое, чего хотел Нагаш, и почему. Но как он мог победить такого могучего противника? Эти воины не были орками, обыкновенными животными, которых можно убить копьем и мечом. Это была нежить, и страх был их оружием. Сигмар не знал что делать.

Глубокой зимой, словно чёрная тень, армия Нагаша нависла над Рейкдорфом. Духи и умерт-вия кружили в небе, оглашая окрестности леденящими криками. Двигались, волоча ноги, и стонали трупы, их безразличные глаза были слепы, их челюсти жевали плоть, которую когда-то захватили. Сомкнутым строем маршировали скелеты, щелкая суставами пальцев, сжимавших необычное оружие, а их незрячие черепа украшали синие и золотые высокие уборы. Вампиры сидели на скакунах, уставив холодные глаза на Рейкдорф, втягивая запах крови.
Беженцы, бежавшие от армии Нагаша, наводнили Рейкдорф, все улицы заполнили испу-ганные люди, шептавшие молитвы богам.
Нагаш стоял перед воротами. Тем, кто мог вынести и взглянуть на него, он явился как столб мрака и холода. Он казался бесплотным, поскольку его мантия колыхалась, и на ней мерцали вечно изменяющиеся руны, а из отверстых уст, окутывая ноги клубами, струился чёрный дым.
Он плыл над землёй, и там, где он проходил, раскалывался камень, будто не мог вынести его присутствия. Насекомые выползали из земли и бежали от него, черви корчились как в экстазе. Нагаш не нуждался в воздухе, но он дохнул на ворота, и древесина начала трескаться и раскалываться как от сильного мороза.
«Человек – скот», – прошептал он.
Люди в Рейкдорфе чувствовали трупное зловоние своей расы и боялись. И тогда Сигмар понял, что должен делать. Он покинул Большую палату и собрал народ: воинов, разведчиков, советников, фермеров, шорников, женщин, детей, торговцев, дровосеков, ремесленников и всех, у кого в жилах текла живая кровь, и когда он говорил, его голос долетал во все уголки города:
«Люди Рейкдорфа, – произнёс он. – Нас осаждает армия мертвецов. Жестокий Нагаш, пер-вый некромант, прибыл сюда, чтобы забрать корону Колдовства, с которой он поработит все земли живых. Что касается меня, то я не останусь в стороне и не дам ему это сделать. Я знаю, что страх гложет ваши души как змея, но соберитесь с духом ради нашего живого народа. Кровь, бегущая в наших жилах, горяча и ярка, наши души свободны, и мы не являемся ничь-ими рабами. Это те, кто шатается и вопит снаружи, ползает и съёживается в присутствии своего тёмного господина, боятся нас. Поднимите оружие и отправляйтесь со мной встретиться с этой мерзкой армией. Вместе мы победим и загоним этих визжащих тварей в преисподнюю, которая ждёт, чтобы поглотить их. Ко мне, мои унберогены, собирайтесь!»
С этим Сигмар прошёл через приветствовавшую его толпу и приказал открыть ворота. Он выбежал, сжимая в руках Гхал Мараз, и встретился с властелином нежити как яростная месть. За ним валили его люди: благородные и крестьяне, старики и дети атаковали плечом к плечу, с храбростью в сердцах и боевыми кличами на устах.

Всю ночь длилась битва, и ни разу унберогены не дрогнули. Сигмар неизменно был в гуще сражения, корона Колдовства ярко сияла на его челе, а молот, прокладывая путь, пробивал и раскалывал всё вокруг.
И когда два предводителя, повелитель людей и властелин смерти, сошлись в схватке, раз-горелась жесточайшая битва. И бой этот был грандиозный: Нагаш со смертельно острым длинным мечом и Сигмар с Гхал Маразом. Но Нагаш, увидев, что его корону носит живой человек, пришёл в такую ярость, что отвлёкся, он попытался схватить её, протянув костлявые пальцы, Сигмар же убил его. Гхал Мараз ударил в чёрный панцирь Нагаша, и тот, вопя, вернулся в земли мёртвых.
Без тёмного господина, объединявшего их, армия обратилась в прах, который четыре мсти-тельных ветра развеяли по всему свету; так набег Нагаша на земли людей был сорван.
Вновь Сигмара объявили спасителем страны, и он правил юной Империей справедливо и твёрдо. Люди благоденствовали и знали, что с таким вождём, как король Сигмар, никто не может победить их.
Миновали годы, со многими опасностями он столкнулся и победил, но спустя некоторое время Сигмар понял, что пришла пора ему уходить. Итак, мы подходим к последней истории из Жизни Сигмара.

Вот он, момент победы!

Эпилог

А затем орки прекратили нападение. Карабкавшаяся орава, теснившаяся у груды трупов, отхлынула назад, и смолки боевые кличи. Послышалось хлопанье крыльев, и большая тень упала на Зигмара.

Зигмар взглянул вверх и увидел неясные очертания устремившегося на него орочьего военачальника верхом на могучей виверне. Вождь людей поднял молот и ждал, его лицо было мрачным. Виверна пала на него с неба как удар молнии, расправив крылья и раскрыв пасть. Её лапы тянулись к нему, кривые когти норовили раздавить его голову и вырвать внутренности, но Зигмар отбил удар молотом и увернулся.

Гигантская тварь села на груду тел, от чего орочьи головы обрушились. Она повернулась к Зигмару и завизжала, когда тот увернулся от её когтей и вращающегося топора военачальника. Вздёрнув плечи, виверна нанесла удар головой вниз, пылая глазами и щёлкая зубами. Зигмар вытянул молот, но тот был таким скользким от крови, что выскользнул из рук.

Виверна встала на дыбы перед ним, а военачальник торжествующе завыл, поскольку великий воин, потеряв мощное оружие, был унижен перед своей армией и теперь, конечно, умрёт. Зигмар вытащил меч и приготовился к заключительному поединку. Виверна ринулась на него.



Виверну в бок ударил дротик, затем ещё один. Зверюга мчалась, хлеща по оружию передними лапами. На вершине груды тел, размахивая оружием, появились люди и бросились на тварь с дикими боевыми криками. Зигмар видел, как унберогены рубили топорами, тевтогены кололи копьями, эндалы и азоборны стреляли из луков, жестокие тюринги рвали когтями и голыми руками, черузены колошматили молотами, талеутены пронзали рыцарскими копьями, бригунды били кинжалами, меноготы и мерогены дубасили булавами, а остаготы и удозы рубили полуторными мечами. Они со всей силы кромсали и рубили тварь, пока та не рухнула замертво.

Орочий военачальник, угодивший под убитую зверюгу, изо всех сил пытался высвободиться. Зигмар встал над ним, тот замер и вперил в него горящие красные глаза. Признав поражение и нависшую смерть, огонь угас в его глазах. Орк оскалился и зарычал. Зигмар поднял Гал Мараз над головой и убил его, размозжив голову орка и разбрызгав кровь и мозги.

На мгновение над полем боя нависла тишина, а затем люди подняли оружие и кричали о победе над орками, которые стояли ошеломленные смертью вожака. Орки начали отступать, повернулись и побежали вверх по ущелью Чёрного Огня, породившего их. Без команды воины племенного союза, во главе с Зигмаром, догнали и истребили их.

Так первый союз племён победил величайшую армию орков, и так была основана Империя.

Продолжение

А затем они впервые увидели противника. Орки появились сплошным строем зеленых тел и ярости. Они быстро выбегали из-за скального обнажения, так что казалось, что выпрыгивают из изрыгающей их земли, и начали заполнять перевал. Они несли копья, упиравшиеся в широкие плечи, и толстые деревянные щиты. Они двигались шеренгами, и Зигмар поразился их дисциплине. Их красные глаза были прикованы к его армии, и он видел в них готовую выплеснуться ярость. На мгновение Зигмар почувствовал, что сомнение терзает его душу.

Возвышаясь над орками, тяжело топали тролли. Их уродливые рожи имели безучастное и бессмысленное выражение, но Зигмар знал, сколь ужасными они бывали в схватке, когда их морда становилась дикой от неукротимой ярости. В когтистых лапах они несли оружие, сделанное из костей, черепов и камней. У многих с поясов свешивались: гниющая рыба, домашний скот или человеческие трупы. Они хрюкали и храпели, когда орки гнали их вперёд.

Между рядами орков бежали тысячи гоблинов. Их жалкие рожицы выглядывали из-под капюшонов, и одеты они были в тряпьё, грубо сшитое вытянутыми кишками. Они были грязны и воняли дерьмом. Они расположились среди камней и валунов, тараторя и вопя друг на друга. На пехотные фланги мчались вприпрыжку сотни волков с сидевшими на них гоблинами. Волки были тощи и голодны, бесспорно, хозяева морили их голодом, чтобы сделать в бою более свирепыми. «Этот день грубо подвёл черту под моими трудами», — думал Зигмар.

Две армии встретились не более чем в четверти лиги, и стояли достаточно близко, чтобы разглядеть отдельные детали: орка с клыком до носа, изогнутые клинки на пиках, шипы на щитах, отрубленные части тела, свисавшие с их рваных знамён как мясо в ларьке мясника.

Орки протянулись от края до края ущелья, и Зигмар видел, что у них было гораздо больше шеренг, чем в его армии, и кто знал, сколько ещё ожидает в резерве? Зигмар следил за гоблинами-наездниками на пауках, медленно ползущими по склонам ущелья. «Я надеюсь, что у сидящих в засаде азоборнов есть на их счёт соображения», — подумал он.

В это время зеленокожие замолчали. Барабаны смолкли, орки прекратили насмешки, а гоблины сжались в страхе. Вдалеке послышались ритмичные взмахи, словно огромная птица махала крыльями. Люди в ужасе закричали, так как в небе над горами появилась черная фигура.

Существо походило на птицу, но когда подлетело ближе, люди увидели, что оно было значительно больше, и махало оно когтистыми, кожистыми крыльями. Извивающаяся длинная шея оканчивалась длинномордой головой, вооруженной шипами и неровными зубами. Сзади элегантно извивался хвост, на конце которого были закреплены кривые железные клинки; усевшись на краю пропасти над полем боя оно обернуло его вокруг мускулистых ног. Свет упал на его чешуи, и они ярко сверкали. Оно храпело и трясло башкой, с жадностью кося чёрным глазом на перепуганных людей.

Это была виверна, а у неё на спине восседал орк-воевода. Зигмару ещё никогда не доводилось видеть зеленокожего крупнее него, но самым удивительным в нём была нелепая, здоровенная башка, которая была намного больше, чем обычно характерно для его вида. Наездник и его ездовое животное сидели неподвижно на скале. Затем вожак медленно поднял топор. Орки заревели, высовывая рожи между щитами, так что походили на отвратительных, вопящих горгулий. Они потрясали оружием и выли, славя начало резни. Тролли, разъярившись, вертели оружие, совсем не заботясь, если долбали ближайших орков. Волки лаяли, а гоблины, видя, что сила их армии выросла, немного осмелели и прыгали, показывая людям непристойные жесты. Они чертовски шумели, и Зигмар видел, что многие его воины в страхе озирались.

«Значит вот кто так взбудоражил кровь этим тварям, что они заполонили всё ущелье. Труби в рог», — приказал он тану.

По всему ущелью разнёсся долгий сигнал. Все взоры устремились на Зигмара, стоявшего на скале Орлиное гнездо: вокруг него развевался плащ из шкуры Скаранорака, а в руке он крепко сжимал Гал Мараз. Когда он заговорил, то его сильный голос легко долетал до противоположной стороны ущелья.

«Ныне наступает решающий день, ибо мы столкнулись с нашим самым опасным врагом. Я не говорю о толпе зеленошкурых, что стоит там, я говорю о страхе, с которым мы боремся в своих душах. Этот страх погубит нас. Посмотрите направо и вглядитесь в лицо товарища. Защитите его своим щитом. Поверните топор и копье, и любой ценой держитесь в строю. Племена людей объединились, и никто нас не победит. Поднимите мечи и бросьте вызов тем, кто так долго унижал нас. Никогда вновь человечество не спасует перед врагами, объединившись, мы создали стальную линию обороны, и объединившись — мы победим!»

Его солдаты восторженно закричали, стуча копьями о щиты и топая ногами. Когда они повернулись к противнику, в их лицах не было и тени страха. Передние шеренги укрепили копья в земле и с треском наклонили их вперёд. Мечники вытянули мечи, одни облизывали лезвия, другие же целовали рукояти. Лучники вложили стрелы и натянули тетиву на луках.

Орки откинулись на мощных ногах, сомкнули щиты и ощетинились копьями с ржавыми наконечниками. Гоблины выглядывали из-за валунов и готовили стрелы, жестоко улыбаясь.

Первыми атаковали берсеркеры. Без приказа, все четыреста человек отряда ринулись в центр орочьей линии, пробежав мимо кавалерии они поднажали, когда расстояние до противника сократилось. Они заорали, широко открыв рты, брызжа кровью и слюной. Над головами они подняли мечи и топоры.

Гоблины-лучники загоготали и, косясь на свои стрелы, вышли из укрытий, желая прицелиться в приближающихся берсеркеров, которые теперь бежали стремительно, с горящими яростью глазами. Берсеркеры жаждали первой крови, и они хотели её получить.

Некоторые гоблины струсили и выстрелили слишком рано, но стрелы лишь защёлкали о камни на безопасном расстоянии перед только теперь подбегавшими берсеркерами. Они попытались вставить следующую стрелу, но их руки тряслись. Они уставились на несущихся на них людей, чьи лица были перекошены от ненависти, а из глоток вылетали завывающие боевые крики. Более храбрые гоблины произвели залп, но изумлённо взирали, как ни одна стрела даже не оцарапала их. Берсеркеры почитали могучих богов войны, некоторые болтали, что они преклонили колени пред алтарём божества более тёмного, чем те, которым большинство, бывало, служило, и в тот день божество распростёрло свой щит и защитило своих самых свирепых служителей.

Гоблины кинулись назад, вперив взгляд в приближающуюся погибель. В этот момент, наполненные яростью самого Ульрика, берсеркеры добежали до них. С огромной скоростью берсеркеры рубили мечами и топорами, срубая головы и перерубая ноги, не сбавляя шага они подпрыгивали, пронзая глазницы и шеи. Гоблины вопили и падали на землю, бросая оружие и опорожняя мочевые пузыри. Берсеркеры уделили гоблинам мало внимания и перепрыгнули через них, поскольку знали, что их клинки жаждали орочьей крови. Убегая они проводили клинками поперёк шеи, демонстрируя убийственные намерения.

Одни орки глухо рычали, другие, возбуждая себя, ревели в ярости. Битва вот-вот должна была начаться.

Зигмар удивлённо следил, как этот маленький отряд его армии вёл атаку. Он видел, как линия орков заколыхалась и пришла в беспорядок. Стена щитов в некоторых местах раскрылась, когда недисциплинированные орки прорвались сквозь передние ряды, нетерпеливо стремясь встретить передовой отряд людей. Они, ревя и скрежеща зубами, подняли оружие.

«Вот какова дисциплина твоей армии», — удовлетворённо произнёс Зигмар, когда увидел, что орк-воевода спешился и в бешенстве орал на командиров, чтобы восстановить строй. Но это не помогло: свирепые бестии почувствовали запах крови, и ничто уже не могло их остановить. Зигмар увидел шанс и ухватился за него.

«Сигнал к атаке, — крикнул он. — Кавалерия — вперёд. Опустить копья и разбить их!» Его тан, затрубив в рог, издал низкий звук, который поддержали все горны. Громкий звук разнёсся эхом по долине и всадники заулыбались. Пендраг и Вольфгарт подняли рыцарские копья и гаркнули: «В атаку, унберогены!» — и их призыв подхватили по всей линии. Кавалерия галопом мчалась вперёд; звенели уздечки, когда кони дёргали головами, их глаза расширились, морды покрылись пеной от стремительного бега.

Берсеркеры и орки мчались навстречу друг другу, кровь бурлила у них в жилах. Лица берсеркеров исказились от ярости, а орочьи рожи уродливо вытянулись, когда они разевали огромные пасти, издавая радостные гортанные вопли.

Обе стороны с благоговейным страхом взирали, как два строя столкнулись с оглушительным грохотом.

Первым убил вожак берсеркеров. В прыжке он ударил острейшим мечом и расколол голову орку до плеч, а вокруг его собратья налетали и пронзали оружием орков, рассекая тела и разбивая кости. Ярость берсеркеров удачно сочеталась с боевыми умениями, которых ни один орк не мог превзойти, и Зигмар восхищался, следя за тем, как они крутились и вертелись, нанося удары и пронзая зеленокожих.

В первые минуты сражения люди заворожено наблюдали, как берсеркеры валили ряды орков. Но орочий военачальник тоже видел это и знал, что делать. По его сигналу передние шеренги орков-копейщиков двинулись вперёд. Босс видел, что на открытом пространстве, где можно было свободно перемещаться, берсеркеры имели преимущество, но, столкнувшись со сплошной стеной щитов, они окажутся стиснуты, так что их доблестное фехтование окажется бесполезным. Копейщики побежали, держа строй. Берсеркеры, охваченные жаждой боя, не сознавали приближающуюся угрозу.

Зигмар следил, как его кавалерия сближается с противником.

«Слишком медленно, — бормотал он. — Они движутся слишком медленно». Он вскочил на коня и, прежде чем его советники смогли заговорить, крикнул: «Я не оставлю своих людей наедине с врагом». Он устремился в завязывающуюся свалку.

Пендраг взял копьё наперевес и прищурил глаза. Он слышал грохот копыт и боевые кличи его воинов. На левом фланге он увидел несущуюся лёгкую кавалерию, всадники выпустили стрелы в орочью линию, а затем вытащили мечи. Талеутены летели вперёд, их острые копья были опущены, а серебряные доспехи сияли на солнце. Он усмехнулся, сердце колотилось в груди.

К нему приближался конь, и он увидел, что на нём ехал Зигмар. Все всадники воодушевились, когда увидели его: он был великолепен в доспехах, высоко вздымающий Гал Мараз и с горящими жаждой победы глазами. «Святая кровь, — подумал Пендраг, — боги облекли его в гром и наполнили сиянием его жилы!»

Атакующие всадники промчались мимо берсеркеров, которые, покончив с последним орком из первой волны, дочиста облизали свои клинки и били ими по груди и щитам. Когда они пустились за кавалерией, подоспели другие отряды, стоявшие за ними, столь же сильно жаждавшие крови.

Орки-копьеметатели остановились. Они видели лишь всадников в шкурах, несущихся на них. Командиры орков выкрикивали приказы, и они сомкнули щиты, упёрли копья в землю и наклонили их вперёд. Большое число орков бросили вперёд на усиление строя, но было слишком поздно. Потрясенный орочий военачальник наблюдал, как кавалерия столкнулась с его строем.

Потрясающая стремительность конных воинов в полных доспехах сокрушила передние шеренги. Тяжелые рыцарские копья разбили стену щитов, которая изогнулась и раскололась, а кони пробивались сквозь гущу орочьего строя, круша древки копий и орочьи черепушки. Кони ржали и били копытами, их рты покрывала пена. Люди кричали и кололи мечами. Завязалось настоящее побоище.

Зигмар шибанул орка щитом по морде, разбил тому нос и повалил в грязь. Размахнувшись, он врезал Сокрушителем черепов под челюсть другого орка, так что тот оторвался от земли и врезался в группу съёжившихся гоблинов. Он погнал коня дальше в гущу тел. Атака увязла, и теперь сражение превратилось в грязный ближний бой. Копья сменили на мечи, топоры, молоты и булавы, и воздух наполнился криками, воплями, потом и кровью.

Слева от Зигмара находился Вольфгарт а справа — Пендраг, они бились с одинаковой яростью: Вольфгарт, зарычав, отрубил орку руку, а Пендраг, взревев, отбил копьё щитом и пронзил мечом нападавшего врага. Зигмар оглянулся и с облегчением увидел, что его тяжелая пехота спешит к изменяющемуся боевому порядку.

Он видел, что центр кавалерийской атаки почти смёл орков-копейщиков, но лёгкой кавалерии на фланге приходилось тяжелее. У их коней не было доспехов, и им не хватало начального разрушительного удара рыцарского копья. Орки, продвигаясь вперёд, секирами и пиками пронзали лошадей, которые, вставая на дыбы, сбрасывали всадников.

Лёгкая кавалерия начала отступать. Разъяренные орки вонзали копья во всадников, валя их на землю, и гнали хихикающих гоблинов под лошадей перерезать им сухожилия и вспарывать животы ножами. Всадники поворачивали фыркающих лошадей, которые грубо ступали по их упавшим товарищам. Орки хлынули вперёд, спеша атаковать. И в этот момент ударила пехота людей.

Метатели голов подскакивали к оркам, раскручивая ужасные снаряды над головами, а затем бросали их со всей силой. Врезаясь в расколовшуюся орочью шеренгу они держали утыканные шипами головы, которые использовали как палицы.

Вопящие гарпии, нападая на орков с длинными ножами и деревянными булавами, визжали во весь голос, а орочьи шлемы совсем не защищали от огненных атак огнеметателей. Метатели пузырей кидали снаряды, заполненные забродившей мочой, которая, когда пузыри разрывались, ослепляла и загоралась.

Под невероятно свирепым натиском дрогнула вся орочья шеренга. Увидев это, Зигмар поднёс к губам рог и издал долгий сигнал сбора, и люди удвоили свои усилия. Сердце Зигмара забилось учащённее, когда он увидел, как колесницы королевы Фреи промчались через ряды орков, и колёсные косы, разрубая кости и кромсая ноги, разбрасывали исковерканные тела. А в это время возничие пускали стрелу за стрелой, и каждая без промаха попадала в цель. Орки начали беспорядочно отступать.

«Мои воины, развернуться! — крикнула королева Фрея. — Втопчите зеленую мразь в грязь». С отличной дисциплиной колесницы развернулись, расшвыривая оставшихся орков и разбрызгивая грязь. Колесницы, с грохотом горного обвала, врезались в задние ряды орков. Окруженные со всех сторон, они запаниковали и были повержены неистовой армией Зигмара.

Ликующий Зигмар возвышался над устилавшими ущелье мертвецами. Его конь встал на дыбы, размахивая почерневшими от орочьей крови копытами. Его воины возрадовались, увидев как последних бойцов из орочьего головного отряда подстрелили женщины-стрелки королевы Фреи, когда те подбежали к их шеренгам. Зигмар подъял молот, и он вспыхнул под лучами солнца. Он привстал на стременах и выкрикнул вызов орочьему военачальнику.

Тот неподвижно сидел на своём ездовом животном, уставившись на противника. Как бы в ответ, он поднял над головой топор и медленно опустил его, указывая на всадников. Основные боевые силы орков пришли в движение. Из глубин ущелья показалась огромная орда. С утёсов, держа в зубах ножи, сбегали гоблины, и взору явилось множество мчащих наездников на волках.

Зигмар понял, что выстроившаяся перед ним орочья армия была просто авангардом значительно большей силы. А его победа над первой орочьей волной была всего лишь небольшим боем. Вольфгарт подскакал к нему, нервно потирая локоть, который много лет назад ему сломал Зигмар. «Они проверяют нашу силу, повелитель. Клянусь Ульриком, сегодня нам придётся туго». Зигмар пристально глядел на сплошную стену щитов, когда враги лились по склону как неодолимая волна. «Это работа для пехоты. Отведите кавалерию за линию обороны. Пришло время проверить стойкость пехотинцев племён».

Зигмар отёр с лица орочью кровь и позволил Эофорту перевязать ему кровоточащую руку.

«Государь, прошу Вас не вступать в сражение. Вы нужны нам, чтобы руководить боем отсюда».

«Я не могу стоять в стороне и приказывать своим людям биться до смерти, не деля с ними той же участи». Зигмар сделал большой глоток пива из бурдюка, прополоскал рот и сплюнул на траву. Мокрота была красной от крови. «К тому же я не чувствую хода сражения, если не нахожусь в бою».

Он поглядел с вершины Орлиного гнезда на разворачивавшееся внизу сражение. Солнце поднялось над вершинами гор, окрасив их в красный цвет. Через развороченное поле протянулись длинные тени. После возбуждающего натиска первой схватки сражение превратилось в жестокий ближний бой. Шеренги орков и людей сошлись с ужасающим лязгом, и теперь они убивали друг друга, вонзая копья и дерясь: люди напирали стеной щитов, а орки рубили тесаками и топорами. Передовая линия воинов держалась, их ноги были напряжены, копья выставлены вперёд, они наносили удары прочным оружием и прикрывали широкими щитами себя и товарища слева. Стоящие за ними воины наносили удары копьями поверх голов, поражая орков в морды, к тому же задние ряды поддерживали переднюю шеренгу, помогая держать строй, так как орки теснили их в свирепом натиске.

Командиры тыловых эшелонов армии приказывали резервным подразделениям двигаться вперёд, когда видели, что линия обороны нарушалась. Напор тел был настолько силён, что даже когда людей убивали, их трупы держались вертикально подобно живым мертвецам.

Зигмар видел, что по сравнению с орками линия его воинов была всего лишь тонкой ниточкой, и он удивлялся, что они вообще держатся. Обе стороны стреляли из луков залп за залпом, так что небо потемнело от стрел. В прицельной стрельбе не было нужды, поскольку там сгрудилось так много орков и людей, что немногие стрелы ни в кого не попадали.

Кровь лилась на поле боя весь день, пока в тёмно-синем небе не стали загораться звёзды. Теперь бойцы с трудом двигались и скользили по устилавшим ущелье изуродованным трупам и кричащим раненым. Орки несли ужасные потери от людей и гномов, и их линия обороны едва держалась, но орочья армия была несметна, и для укрепления линии направлялись бесчисленные атакующие цепи подкреплений.

Когда боевой порядок нарушался, и люди бежали, тогда атаковали подразделения кавалерии и врезались в улюлюкающих орков, истребляя их, пока собирались свежие отряды копейщиков, чтобы заполнить брешь. Возблагодарив Ульрика за удерживающие скалы, Зигмар понимал, что они не дают разорвать весь строй.

Тянулись минуты, превращаясь в часы, а воздух наполнился звоном стали о сталь. Люди больше не кричали — если это не был крик боли — ибо сильно устали. Всё пропитало зловоние крови и страха, и за это время линия обороны людей стала тоньше, а резервы истощались.

Зигмар отказался стоять позади боевых построений, он носился по полю битвы, оказываясь там, где шёл самый ожесточённый бой. Было много моментов, когда он поворачивал ход битвы, когда казалось, что всё было потеряно. Один раз он подъехал к крайнему левому флангу, где пращники меноготов и бойцовые псы дрались с гоблинами-лучниками, обстреливавшими пехоту. На его отряд напало множество гоблинов, мчавшихся на пускавших слюни волках. Они убили его телохранителей и собирались уже убить его самого, когда король Марбад ринулся в бой и отогнал их, но гоблин, пронзив стрелой его шею, убил его. В ярости Зигмар проломил головы гоблинам.

В этот момент, стоя над телом короля Марбада, Зигмар знал, что должен делать. Пришло время ему покончить с бойней.

Зигмар направил коня к лагерю, расположившемуся за центром напрягшегося боевого порядка. Он видел напряжённые спины воинов, удерживавших позицию. Повсюду группами сидели люди, перевязывая раны или отдыхая от напряжения битвы. Те, кто видели его, почтительно кивали, но Зигмар заметил в их глазах поражение. Он спрыгнул с коня и кинулся к удерживающей скале, он вскочил на неё, а затем бросился в самую середину орочьей ватаги, крича и вращая Гал Маразом в смертельном вихре.

Брызнула чёрная кровь множества убитых орков. Они бросились уничтожить этого безумца, но Сокрушитель черепов с большой жестокостью разил всех, и Зигмар с удовольствием принялся за кровавую работу. Все, кто видел это исключительное деяние, были поражены, и люди удвоили усилия против орков. С криками: «Зигмар! Зигмар!» — они начали оттеснять орочью линию к горе. Генералы Зигмара видели, что произошло и приказали подтянуть все резервы к передовой линии. Они знали, что настал час расплаты, когда результат битвы висел на волоске. Кавалеристы сели на измученных лошадей и подготовились к последней атаке.

Зигмар, громя и круша, вращал из стороны в сторону Гал Мараз с силой возрождённого бога. Его руки были крепки, как сталь, и гибки, как недавно натянутый лук, а душу терзали адские муки. Он углубился в орочью армию, предавая смерти всех, до кого дотягивался, прокладывая кровавую просеку к горе, с которой взирал орочий военачальник.

Тролли с грубыми дубинами набросились на него, но Зигмар размозжил им черепушки, выбив крошечные мозги. Стрелы отскакивали от его пропитанных кровью доспехов, а тесаки отклонялись от горевшего ненавистью взгляда. Вскоре орки дрогнули и побежали от ярости, закованной в бронзу.

Воители других племен тоже устремились на орочью линию. Берсеркеры ревели и рубили щитами с острым краем, бойцовые псы рычали и кусали, гарпии визжали и кололи кинжалами, члены клана волка выли и рвали когтями, миркины из племени меноготов дробили кости булавами с шипами, и вся орочья линия начала отступать.

Но из множества уст вырвались крики, когда люди увидели, что виверна военачальника величественно взмыла к небесам и бросилась на Зигмара, который стоял один, окруженный тысячами зеленокожих.

Зигмара покрывало столько крови, что ему казалось, что он мог бы захлебнуться. Он стоял на груде мёртвых орков, отрубленных голов и оторванных конечностей. Он размахивал топором, убивая зеленокожих дюжинами. Казалось, что богоподобная сила и дьявольская ярость овладели им. Черные кишки и кровь стекали с него, когда он бил и колошматил молотом, который, отведав крови, невозможно было сдержать.

Орки, стараясь добраться до него, взбирались на груду мертвецов, лишь затем, чтобы возвышавшийся король, отбрасывавший огромную тень на поле битвы, изувечил и сбросил их вниз. Его грудь тяжело вздымалась, зубы были ощерены, а на покрытом кровью лице выделялись побелевшие от бешенства глаза: он походил на демона мщения из старинных легенд.

Продолжение

Ущелье Чёрного Огня зияло перед Зигмаром как голодная пасть. Казалось, что большая равнина, на которой строилась армия, втягивалась в зев горной цепи, и когда разведчики подошли, то заметили, что ландшафт стал безобразнее и ненадежнее.

Зелёную траву и отлогие холмы открытой долины постепенно сменял голый камень, на котором находились лишь мёртвые деревья да редкие валуны. Подножие горы окружало ущелье с обеих сторон, и казалось, что далеко вверху горы смыкаются, как будто готовые раздавить всякого, кто посмел вступить.

Азоборнская разведчица проникла за скалы, возвышавшиеся с западной стороны прохода. Она оглянулась назад. Земля светилась зелёными и жёлтыми красками под лучами восходящего солнца, но она видела, как их поглощала чёрная тень. Над огромным войском нависала туча пыли. Воинство Зигмара заливало равнину подобно тому, как вызванный дождём новый поток заполняет сухое русло. Колонны, двигаясь ровным строем, приближались к горам, оставляя солнце позади; их копья горели, будто наконечники охватил огонь.

Она слышала тяжелую поступь и резкие боевые крики. Впереди, между генералами, ехал Зигмар. Увидев едущую в колеснице королеву Фрею, она осенила себя знамением Таала; волосы королевы струились по покрытому кольчугой плечу словно шёлковый плащ. Разведчица, поцеловав висевший на шее на счастье символ Шаллии, поспешила в проход.

«Кто-нибудь из разведчиков вернулся?» — спросил Зигмар.

«Нет, государь, но нам и не нужны разведчики, чтобы сказать, что враги недалеко. Они производят достаточно шума», — сказал Пендраг.

Зигмар криво улыбнулся. «Да, мой друг. И я помню, как ты когда-то давно говорил мне, что мы всегда должны оставаться с подветренной стороны от орков. Ну, мой нос подсказывает мне, что мы так и находимся».

Колонны армии племён двигались по равнине, король Железнобородый располагался рядом с унберогенами Зигмара. Они ползли как огромные многоножки, ощетинившиеся десятью тысячами шипов с серебряными наконечниками, топающие ноги подымали тучи пыли, которую гнал ветер.

Командиры выкрикивали приказы, а солдаты горланили песни и боевые кличи. Били барабаны, трубили рога, и воздух гудел от радостных, свирепых криков мужчин и женщин, рвущихся предать смерти врагов. У любого дрогнуло бы сердце при виде такой прекрасной армии. Никогда прежде такого не видывали — объединенные армии людских племён, возглавляемые величайшим воином, которого мир когда-либо знал.

Зигмар ехал на любимом боевом коне; тело и ноги коня защищали зеленые доспехи, на которых были изображены украшенные золотом атакующий вепрь и символ двухвостой кометы.

Стены ущелья Чёрного Огня давили на фланги армии, поднимаясь всё выше и выше по мере продвижения. Грохот тысячи барабанов отражался от суровых скал. Зигмар знал, что на многие орочьи барабаны была натянута кожа мужчин, женщин и детей. Кони нервничали, били копытами и тихо ржали. Зигмар поглаживал коня и шептал ему на ухо. «Он тоже чувствует их запах», — думал он.

По узкому ущелью распространялся тяжелый, тухлый запах. Зигмар хорошо знал его. Это был запах зеленокожих — запах пота, помёта и тухлого мяса. Поняв, что битва недалеко, его рот наполнился слюной. Он сплюнул на землю. Он видел уймищу мух, ползавших по камням, тучами роившихся впереди, лениво жужжа. «Несомненно, — подумал Зигмар, — сюда их привлёк запах множества орков». К концу дня это также обещало кучу мертвых тел.

Он поднял руку. «Остановить колонны», — скомандовал он.

Пендраг затрубил в рог, и все таны-генералы подхватили сигнал, так что по долине разнёсся согласованный звук многих боевых горнов. Топот марширующих солдат оборвался, и когда замерли последние звуки горнов, все услышали далёкие вопли и рёв орков, все ещё скрытых впереди. Казалось, что звериные крики шли отовсюду. Над вершинами гор холодный ветер гнал видневшиеся в вышине облака, затягивая небо и заслоняя солнце. Похолодало.

«Время почти приспело», — сказал Зигмар. «Построиться к битве!» — крикнул он.

Прозвучали три длинных сигнала боевого рога, и армии людей и гномов ринулись в бой. Генералы со свитами вышли из строя и присоединились к своим воинам. План был тщательно обсуждён и разработан, и Зигмар наблюдал за всем, обеспечивая его выполнение согласно решению.

Не спеша подъехал Эофорт и произнёс: «Государь, Вам нужно встать за строем и командовать армиями не подвергаясь риску».

Зигмар молча повернул коня и поспешил назад через ряды воинов, которые расступались перед ним, приветствуя своего великого предводителя. Зигмар поднял в приветствии руку, но в душе протестовал против того, что покидает своих людей. Он всегда бился в первом ряду, ведя солдат в сражение, и всегда первым оказывался в гуще боя. Его тело покрывали шрамы, доказывавшие храбрость сердца. Но он знал, что должен следить и руководить этим наиважнейшим, величайшим сражением, которое когда-либо выпадало на долю сынам человеческим.

Когда строй сомкнулся за ним, он отдал приказ к бою. Было решено, что они должны драться с врагами и вбить их в землю. Достигнув острой вершины скалы, торчащей из земли, которую называли Орлиным гнездом за то, что она походила на крючковатый клюв этой птицы, он увидел, что выбрал хорошее место. Когда-то здесь был наблюдательный пост местного племени. Тень от разрушенной каменной башни упала на Зигмара и его свиту, когда он спешился, чтобы следить за передвижениями войска.

Местность, где выстраивалась его армия, была гладкой, но равномерно понижалась с севера на юг. Возможно, от одной стены до другой было две мили, и когда армия Зигмара выстроилась в боевом порядке, она касалась обеих стен без единого зазора. Их фланги защищали крепкие стены ущелья, которые сперва поднимались отлого, а затем, резко взмывая, превращались в отвесные скалы твёрдых, серых каменных стен, на которые немногие могли бы вскарабкаться. Зигмар удивился, когда увидел, как ловкие азоборны, с короткими луками за спиной, взбирались на утёсы, прыгая с камня на камень, с грацией и уверенностью горных козлов. Другие выбежали перед выстроившимся боевым строем, прячась за камнями или укрываясь в расщелинах в земле. Там они ожидали. Их меткая стрельба была оружием, которое Зигмар хотел использовать с выгодой. Через некоторое время шум движущейся армии стих.

Армия выстроилась, и все генералы устремили взоры на Зигмара. Вновь донёсся рокот орочьих барабанов, обрушившийся на стены долины, отражаясь и разбивая решимость людей. Впереди зиял проход: тёмный, широкий и пустой. Но ужасные барабаны говорили иное. Зигмар поднял Гал Мараз, и воинство двинулось. Звуки рогов заглушили орочью какофонию, и армия, с громоподобным топотом, сделала шаг.

Они двигались по ущелью. Зигмар смотрел, как они миновали огромные, словно каменные холмы, валуны, протянувшиеся от одной стороны ущелья до другой. Большая часть пехоты остановилась и выстроилась в шеренги между камнями, тогда как небольшие отряды продолжили движение вместе с кавалерией и колесницами королевы Фреи. Зигмар высылал вперёд ударные отряды навстречу оркам, оставив сильную линию обороны, закрепившуюся между камнями. За ними расположились лучники, катапульты и резервы, готовые устремиться к любому месту, где ослабеет линия обороны. Всё это Зигмар видел из Орлиного гнезда. Однако ему нужно было увидеть ещё и врага.

«Я очень надеюсь, что разведчики возвратятся, — сказал он. — Мне нужно узнать примерную силу моего противника. Действительно ли мои передовые отряды достаточно сильны? Я посылаю цвет моей армии на смерть?»

«Я не могу ответить на Ваши вопросы, повелитель, — произнёс Эофорт. — Однако я доверяю Вашему мнению больше, чем суждениям других».

Кавалерия остановилась, когда отошла на четверть лиги от строя. По земле летела пыль. Кони били копытами и, закидывая головы, рвались в бой. В центре кавалерийской линии находились унберогены и талеутены, выставившие самых лучших всадников. У них было лучшее боевое снаряжение, а их кони носили полудоспехи из войлока и кожи. На флангах выстроилась конница других племён, весь правый фланг состоял из лёгких колесниц королевы Фреи. Командиры разъезжали вдоль строя, подбадривая людей, воодушевляя и распаляя их.

За ними расположились самые яростные пехотинцы в армиях Зигмара: голые фанатики, берсеркеры, мечники с полуторными мечами, пращники, метатели голов, вопящие гарпии, метатели пузырей, огнеметатели, потрошители и дикие горцы, надевавшие медвежьи и волчьи шкуры, когда созывали на битву. Зигмар восхищённо следил, как они готовились к близящейся резне.

Вопящие гарпии были в трансе, они раскачивались из стороны в сторону, бубня и бормоча. Гам усиливался, пока не превратился в неистовый визг, вырывавшийся из глубин их раскрепощённых душ. Это была обретшая голос женская скорбь по отцам и сыновьям, над которыми нависла смерть. Они размахивали бледными руками и дёргали растрёпанные волосы, их глаза дико вращались в орбитах.

Метатели голов хранили молчание. Эти люди населяли южные отроги Срединных гор. С кожаных юбок у них свисали провяленные отрубленные головы, некоторые покрывали шипы. В ночь перед битвой метатели голов высосали мозг из ужасных снарядов и смазали этим веществом свои спиралевидные татуировки. Зигмар видел, как эти свирепые воины благословляли каждую голову, целуя в сморщенные губы, запечатлевая на них свой мстительный дух, а затем подвешивали к поясу.

Огнеметатели жонглировали горящими головнями и танцевали под звуки барабана и флейты. Они походили на уличных комедиантов, жаждущих карнавального зрелища, всё же они были бойцами, и проявляли свою любовь к огню, царапая тело головнями. Тела всех мужчин и женщин были исцарапаны, что создавало красивые, но жуткие узоры.

Голые фанатики прыгали и скакали. Они полностью сбривали волосы, окрашивая лысину ярко-синей краской. Лица они натирали толчёным мелом, а глаза обводили черной сажей, так что походили на скалящиеся черепа. Они несли щиты с шипами на обоих концах, которыми пронзали врагов.

Мечники с полуторными мечами фехтовали, высекая искры и производя ужасающий шум. Пращники в лёгких доспехах уселись играть в кости на деньги, поскольку завтра могли быть мертвы. Потрошители острыми ножами наносили на животы неглубокие порезы и мазали друг друга кровью, полагая, что её сила отразит любой удар.

Кланы медведя и волка расселись вокруг шкур. Они раскачивались вперёд и назад, и, громко распевая, молились Ульрику. Все носили шкуры выбранного животного-покровителя, а лица скрывали маски из черепов животных. К запястьям, наподобие когтей, у них были привязаны длинные костяные шипы. Одни из них выли, другие ревели, и казалось, что все подражали диким существам, которым поклонялись. Члены клана волка прыгали и бегали по-волчьи между лошадями, а члены клана медведя поднимались со свисающими руками и, запрокинув голову, втягивали воздух.

Лишь берсеркеры привлекали больше внимания чем эти диковинные воины. Они одевались в мохнатые шкуры, а конечности обёртывали кожаными ремнями с острыми шипами. Их длинные и растрёпанные волосы унизывали кости и клыки. У одних было множество коротких косичек, другие же, используя смесь золы и крови, делали из волос торчащие рога. У берсеркеров были длинные мечи и большие щиты.

Эти странные люди собрались в круг, обхватили друг друга за плечи и ревели, их лица являли собой маски ярости. Они передавали по кругу бурдюк с питьём, и каждый делал из него большой глоток, затем запрокидывал голову и полоскал горло. Красные фонтанчики вырывались из ртов, брызгали на лица и покрывали волосы и бороды рубиновыми капельками. Жидкость была гуще и темнее вина.

«Они пьют кровь своих врагов, — прошептал Эофорт. — Так они делают перед каждой битвой. Кровь смешивают с травами и грибом, получая эликсир, дающий им такую ярость, которой никто не может противостоять. Они заявляют, что никакое оружие не может их ранить».

Пока они наблюдали, берсеркеры начали дрожать, их зубы стучали, а лица, казалось, ужасно раздулись и перекосились.

«Интересно, как оркам придётся с ними?» — сказал Зигмар.

Берсеркеры протолкнулись сквозь дисциплинированную кавалерию и встали свободным строем. Они двинулись вперед, затем назад, потрясая оружием и кусая щиты, пока дёсны не стали кровоточить.

В этот момент ветер переменился, унося весь шум от Зигмара. На мгновение в ущелье Чёрного Огня стало тихо. Люди и гномы в армии стояли неподвижно. Развевались знамёна и вымпелы на тысячах копий и пик с эмблемами племён и командиров армий: вепрями, волками, медведями, собаками, ястребами, конями, молотами, скрещенными мечами, черепами, драконами, змеями и колесницами. Кони били копытами, позвякивали доспехи, стучали копья, а в вышине кружили вороны и стервятники, терпеливо ожидая смерти, чтобы начать пиршество.

Зигмар в последний раз окинул взглядом расположение своих войск. Конница и ударные отряды прикрывали главную линию обороны с тяжелыми рыцарями, удерживающими центр, и лёгкой пехотой и колесницами азоборнов на флангах. Центр линии обороны пехоты состоял из глубоко эшелонированных частей копейщиков и пикинеров. Эти стойкие подразделения были смертоносны при лобовом столкновении, коля и пронзая длинными копьями, но уязвимы для фланговых атак. Помня об этом, Зигмар приказал отрядам мечников защищать их фланги.

Их поддерживали небольшие отряды пехоты, получившие приказ отправить пополнение подразделениям, если оказалось бы, что возможен прорыв. За ними встали лучники. Некоторые стояли за павезами и втыкали стрелы и клинки в землю перед собой, чтобы облегчить поиск. У лучников-эндалов были горшки со смолой, которую они использовали для огненных стрел. За ними выстроились резервные отряды: множество копейщиков и мечников, и несколько подразделений тяжелой кавалерии. Этот строй перемежали катапульты, стоявшие уже взведённые, загруженные камнями.

Армия короля Железнобородого расположилась возле унберогенов. Железнобородый стоял среди своих воинов, вооруженных большими боевыми молотами. У них были конические шлемы с личинами, а их драгоценные бороды защищали железные пластины. Их коренастые тела покрывали длинные кольчуги из серебряных листов, а перед собой они держали тяжелые бронзовые щиты. Больше всего они походили на прочную стену из твёрдого металла. Зигмар улыбнулся, когда увидел, что король Курган подозвал бочконосов, пробиравшихся через шеренги, чтобы дать ему ещё кружку пива.

Зигмар видел всё это и был доволен. И всё же он хотел быть вместе со своей стражей Большой палаты, стоявшей совершенно неподвижно в центре первой линии. Когда направление ветра стало прежним, он услышал грохот множества ног, топающих по камням и ужасающий треск копий о щиты. От приближающегося войска долетали гортанные крики и рёв, в то время как грохот шагов не отставал от барабанного боя. Из-за выступающего на поверхность скального обнажения, мешающего обозревать горный перевал, поднялись клубы пыли, указывавшие на приближение орочьей орды.

Люди облизали пересохшие губы и смахнули ресницами пот. Солнце теперь стояло прямо над головой, и доспехи сильно давили на плечи. Большинство могло видеть только человека слева и справа, всадников впереди и вздымающееся облако пыли вдали.

«Это ожидание — невыносимо», — пробурчал один воин другому.

«Не знаю, — ответил его друг. — Чем дольше я жду, тем дольше остаюсь в живых».

Именно в этот момент первый разведчик вернулся в армию. Зигмар услышал резкий щелчок и свист катапульты, выпустившей заряд из-за скалистого выступа впереди, и что-то взлетело в воздух. Когда это подлетело ближе, он увидел, что его руки и ноги были прибиты к колесу, а затем услышал его крик. Оно ударилось о землю с влажным, глухим стуком в двадцати ярдах от Вольфгарта и Пендрага, возглавлявших стражу Большой палаты. Крик смолк, а тело содрогалось, дёргая изуродованными конечностями. Зигмар опознал в этом женщину-воина из племени азоборнов и с печалью заметил у неё на шее знак Шаллии. Богиня исцеления не могла теперь ничего сделать для своей служительницы.

Ещё катапульты выпустили человеческие снаряды, и воздух заполнился их ужасными криками. Перед тем как отправить назад к сотоварищам, орки подожгли некоторых из них, и они прочертили в воздухе огненные следы; никто, из тех кто слышал их жалобные крики, не забыл их. Некоторые врезались в передовые шеренги, давя людей и в щепки ломая копья.