Я прямо сказал, что это хреново.

Думаю, не стоит валить всё в одну кучу. Вот откуда ты знаешь, что двигало ВСЕМИ НКВДшниками? Кто-то был карьеристом, которому на всех наплевать, лишь бы новую звёздочку. Кто-то верил, что делает что-то правильное. И может даже занимался не охотой на ведьм, а тем, чем ему положено заниматься. Кто-то плыл по течению, "просто выполняя приказ". А кто-то был тем самым инициативным дураком. Вот только кого из них было больше уже не разберёшь. Но вреда нанесли больше всех, наверное, первые.
Так же и с учёными. Кто-то действительно жил в страхе. А кто-то верил в светлое будущее и всё такое. И даже не допускал мысли, что его могут репрессии коснуться. А кто-то вообще не был в курсе о масштабах этих самых репрессий. И опять же хрен поймёшь, кого из них больше было. Но если всё было бы точь-в-точь как ты описываешь, советская наука так бы и осталась на самом дне.

Да ядрён-батон! Я прямым текстом говорю, что никого даже не пытаюсь оправдывать. Ну вот как из утверждения, что Сталин не пересажал всех учёных, можно сделать вывод, что репрессии это иногда хорошо? Котлеты отдельно, мухи отдельно. Репрессии это плохо. Но от репрессий пострадала лишь небольшая часть учёных. Ракетчикам, генетикам, кибернетикам досталось особо. А какие-то отрасли, наверное, вообще этого избежали. И да, это репрессии не оправдывает.

Я не пойму, что ты мне доказать-то пытаешься? Я хоть раз сказал, что репрессии это хорошо или что-то в этом роде?

Расстрелянному будет уже немножко пофиг. Я никого оправдываю, как тебе показалось. Сталин плохой и всё такое. Но и утверждение, что Сталин пересадил всех кто мог и хотел заниматься наукой тоже такое себе.

Не нормально. Разве я такое утверждал?

Виноваты тем, что связаны с врагом народа. К инициативным следователям бы не возникло никаких вопросов, если бы они начали возбуждать дела против этих людей по надуманным причинам ради очередной звёздочки. А может кто-то из них действительно верил в то, что нашёл злобного вредителя. Хуже дурака только инициативный дурак.

Например, когда стояла задача сделать новую систему управления для Р-1/Фау-2, во всём СССР не было ни одного завода, который мог бы сделать нужные реле. Даже не электронную лампу. РЕЛЕ, КАРЛ! У Чертока, зама Королёва, это отлично описано в "Ракетах и людях".
Даже не знаю, кто мне меньше нравится. Адепты Святого Сталина или последователи Миллиарда Лично Расстрелянных Сталиным. Да, от репрессий пострадало много учёных, это хреново. И усатый в этом напрямую или косвенно виноват. Но как бы это мерзко ни звучало, это всего десятки видных учёных, возможно сотни рангом меньше. Это серьёзный удар по науке. Но сколько при этом сотрудников разнообразных НИИ, ОКБ и прочих организаций репрессии не затронули? Наверное, большинство. И это большинство продолжало двигать науку. Нехватки талантов не было. Не было возможности все эти задумки воплотить в жизнь.

Ничего удивительного в том, что в крылатые ракеты тогда мало кто верил. Когда немцы выкатили свои Фау-1 во всём мире малость приофигели. А СССР в то время вообще чего-то подобного сделать не мог из-за отсутствия производственной базы всей электронной начинки.
Да и вообще глубоко копать не нужно. Ракетчиков в то время курировал Тухачевский, известный своими офигительными прожектами в плохом смысле слова. И как только его репрессировали, сразу же принялись выискивать всяких вредителей-шпиёнов среди его подопечных.

Кто-то может внести ясность со сломанной челюстью Королёва? У Чертока в "Ракетах и людях" это вообще не упоминается. Он говорит, что у Королёва было нетипичное строение шеи и именно из-за этого не смогли ввести трубку. Но при этом "не сомневается в честности и добросовестности расследования Голованова" откуда вообще эта история со сломанной челюстью и пошла.

— Почему после операции на сердце по поводу аневризмы аорты больной через два дня начнет ходить, а Королев после удаления полипов в прямой кишке остался на столе?

Вишневский долго молчал. Отхлебнув еще глоток коньяка, он рассказал: «Поздно за мной приехали. Я вышел погулять. Хорошо еще, не далеко ушел. Но, все равно, когда приехал на Грановского, сразу понял, что ничем не помогу. Виноватых, если теперь их искать, — много. Я виноват, что не посоветовал и не сказал, где и у кого лучше оперироваться. Сам Королев виноват — пожелал, чтобы обязательно оперировал министр Советского Союза. У министра и без операций работы хватало, голова совсем не тем забита. До операции, так думаю, серьезного обследования не проделали. Саркому могли и раньше обнаружить. Она была с кулак и полностью осумкована. С ней он еще долго мог прожить — никаких метастазов — все было чисто. А до нее добрались совсем не по плану операции. Сначала удалили полипы в прямой кишке. Кровотечение остановить не удавалось. Тогда решились на полостную операцию — вскрыть, там все зашить и сделать отвод. Конечно, с боковым отводом человеку не сладко, хлопот много, но потом можно было бы и восстановить. Тут они увидели опухоль, решили удалить.

А время идет. Под общим наркозом сердце и легкие не у всех работают надежно. И анестезиологи что-то проглядели. К тому же у Королева было необычное строение шеи. Надо срочно налаживать искусственное дыхание, а они трубку никак в горло не вставят. Не продумали и не подготовились. Автомат искусственного кровообращения заранее не был подготовлен. Какая бы ни была операция, положено все иметь наготове. Хирург должен все действия продумать заранее, до последней мелочи. Вся команда у стола должна быть спаянной, натренированной лучше хоккейной. Операции на сердце совсем недавно начали делать, и то летальные исходы редкость. Королев — это трагедия и несчастный случай в нашей медицине. Он должен был жить.»

Уверовав в омолаживающее действие новокаиновой блокады, я через неделю уже выписался и приступил к работе. А через месяц приехал в Замоскворецкий райком на ритуал прощания с моим соседом по палате. Ушел из жизни один из свидетелей исповеди Вишневского. Думаю, Александр Александрович своим ближайшим друзьям-специалистам излагал случившееся с Королевым на медицинском языке с большими подробностями.

Однако медиков, пожелавших восстановить в деталях истинную картину гибели Королева, не нашлось. Никакой комиссии для расследования обстоятельств смерти Королева не создавалось.

Наиболее полное частное расследование предпринял писатель-журналист Ярослав Голованов.

В 1994 году вышла книга Голованова «Королев: Факты и мифы». В последней главе автор приводит «свидетельские показания» обширного круга людей — очевидцев этой трагедии. Еще до выхода в свет упомянутой книги Голованова «Комсомольская правда» (№153 от 6 августа 1994 года) опубликовала его статью «Королев не умер. Королев погиб!». Журналистское расследование, в честности и добросовестности которого я не сомневаюсь, все же не способно заменить исследование, которое должны были бы предпринять компетентные специалисты от медицины, имеющие необходимые полномочия и право доступа к больничным архивам.

Пока все, что известно о смерти Королева, позволяет согласиться с утверждением Ярослава Голованова: «Королев не умер. Королев погиб!»