...Служи королю, защищай Дом, защищай короля, служи Дому... ДА ХРЕН ИМ В ВОНЮЧУЮ БОРОДУ!!!
- Скорее, вонючий хрен в бороду — машинально поправил я. - Ты это... если уже выражаешься, то как-то... следуй заветам предков, что ли.
- Как я сказал, оно-то пообидней звучит! Да и вообще, Тун, ты в последнее время прямо как там, в штабе, разговаривать начал!
Я махнул рукой. Что в лоб, что по лбу... Вторую неделю мы тащимся по пескам, и ровно столько же Устас изводит меня своими бунтарскими разглагольствованиями - хоть уши бородой затыкай.
Исторически сложилось, что дварфийская экспедиция для основания крепости всегда насчитывает семь дварфов. Ты можешь быть королём Горного Дома, есть с адамантиновой посуды, иметь прирученного дракона в качестве домашнего питомца, развязывать или прекращать войны по собственной прихоти, жертвовать жизнями тысяч подданных... но не дай тебе Армок отдать указ об основании крепости экспедицией числом хоть на пол-дварфа больше стартовой семёрки. Крепость такая суеверным большинством сразу будет признана проклятой, а несуеверным меньшинством, то есть — претендентами на твой трон, будет использована как решающий аргумент для привлечения на свою сторону последних колеблющихся, и настанет день, когда над твоей головой затрещит потолок... А твой преемник, усевшись на поспешно отмытый от твоих останков трон и казнив нескольких непричастных архитекторов за «ошибку в расчётах прочности», накрепко запомнит, что традиции нельзя нарушать. Их гораздо выгоднее обходить.
Вопросом обхода традиций в Горном Доме всегда занималась королевская стража. Для непосвященного — парадный вариант стражи обычной, созданный, дабы лицезрением рож этой самой обычной стражи в непосредственной близости не портить аппетит их величествам и высочествам. Для догадывающегося — элитные войска, телохранители, мастера подавления беспорядков. Для знающего — всё вышесказанное, плюс горстка гениев разведки, стратегии и экономики, фактически правящих государством и верных в первую очередь не монарху, а народу. Для Устаса — «сволочная контора, хуже благородных, хрен им в...» и так далее. Весьма странная позиция для действующего стражника... впрочем, для его настроя были некие основания. Например, выполняемый нами сейчас обход традиций.
Что делают люди, если им кровь из носу нужно основать стратегически важный форт в враждебной местности? Направляют с экспедицией в два раза больше людей и ресурсов. А дварфы? Направляют две экспедиции! Семь плюс семь — четырнадцать, традиции соблюдены, а то что две крепости в сотне футов расположены — так это планировщик на карте спьяну точку не там влепил... Впрочем, такой подход не настолько бесшабашен, как может показаться. Вторая семёрка, как правило, состоит из оперативников королевской стражи, имеющих и военную и мирную специальности. Вторая крепость основывается скрытно неподалёку от первой, и с самых первых дней стражники ведут наблюдение за развитием охраняемого поселения, готовые в любую минуту прийти на помощь самостоятельно, отослать гонца в Дом за подкреплением — или же самостоятельно уничтожить охраняемый объект и замести следы. Инструкции, они разные бывают... В первой крепости про наблюдение знает, как правило, только лидер экспедиции. Или лидер экспедиции и ключевая фигура — легендарный арбалетчик, прикончивший по заказу Стражи человеческого барона и нуждающийся в полувековой отсидке в комфортабельном месте, или новичок-алхимик, смешавший то, что его мастер считал несмешиваемым и получивший горючий состав... да мало ли чьей архиважной заднице нужен персональный уютный уголок и пара десятков подручных.
Вот только если первая семёрка обычно добирается до места назначения, вылезая из телеги разве что справить нужду, то вторая просто-таки обязана идти по всем правилам воинского искусства — двойной дозор спереди, такой же сзади, по одному дварфу на флангах. В результате, в телеге остаётся один дварф, и счастье ему, если дорога узка или же лошади приучены следовать за головным дозором... Дварф выносливей человека, особенно если это королевский стражник, но и для нас переход был нелёгким. Благо, когда мы добрались до пустыни, Рит за ненадобностью отменил фланговые дозоры, а тыловые стали просто халявой — всего лишь следуй за телегой. В авангарде всё ещё приходилось глазеть вперёд и на карту, чтобы не влететь в спину внезапно сделавшему привал прикрываемому отряду. Сейчас мы шли в тыловом, но Устас всё скрипел и скрипел...
Эта пустыня была на удивление богата растительностью. Ещё лет двадцать назад она была отмечена дварфийскими исследователями как возможное место для заселения — дерево, если так можно назвать местные сухостои, в наличии, с камнем проблем не будет, а воду всегда можно выкопать. Возможное, но отнюдь не приоритетное — зачем Дому крепость на краю континента, в никому не нужной пустыне, под палящим солнцем? Однако, такая крепость вскоре понадобилась — и я даже знаю, зачем.
Устас сплюнул в сторону и с мрачной миной ткнул меня локтем в бок.
- Смотри. Передние остановились.
Передовой дозор, как раз окончивший восхождение, или, точнее, вскарабкивание на очередной холмик, действительно остановился на гребне. Более того, один из дварфов залёг, а второй, размахивая руками, рванул вниз по склону. Спуск он закончил уже кувырком.
- Устроили, блин, зоопарк — буркнул я. — Ходу!
Мы поднажали, на ходу отстёгивая от рюкзаков кирки, и прибыли к телеге почти одновременно с гонцом. Зуглар, выполнявший обязанности возницы, уже растолкал дрыхнущих в телеге Рита и Кадора. Гонец, изрядно вывалянный в песке Стодил, показывал Риту карту и что-то сбивчиво объяснял.
Как оказалось, мы прибыли на место, и даже немного его проскочили, упёршись в ту точку, где должна была быть основана прикрываемая крепость. Однако это не было бы проблемой, если бы не заверения Стодила, что на равнине за холмом видна полуразгруженная телега, почти законченный охранный ров, вроде бы как даже спуск под землю... вот только члены первой экспедиции в живописном порядке разбросаны по ландшафту, иногда по частям...
Мы все выжидательно смотрим на Рита. Как командир группы, только он владеет полным пакетом инструкций, касающихся этой операции, и на нём же лежит и ответственность за успех или же провал. Впрочем, он раздумывает недолго — сразу видно, аналитики в штабе предусмотрели и такой вариант развития событий.
- Выдвигаемся к первой телеге, смотрим по сторонам, занимаем оборону, собираем тела, выясняем причину смерти, заканчиваем оборонительные сооружения, запечатываемся, ждём прибытия первых мигрантов, продолжаем выполнять миссию прикрываемой группы — чеканит он.
Нам не надо повторять дважды. Мы заталкиваем нашу телегу на холм, лежавший с топором в обнимку Тобул присоединяется к нам, и через несколько минут мы уже ступаем на землю, которая может вскоре стать нашей могилой.
Семёрка поселенцев была настигнута стаей клювопсов сразу после прибытия в место назначения. Силы были неравны — клювопсы доставляют немало хлопот и развитым крепостям, охраняемым профессиональными солдатами. Что уж говорить о горстке гражданских? Всех разметали в считанные минуты... впрочем, и среди тварей не обошлось без потерь — три пса остались лежать рядом со своими жертвами навсегда.
Мы со всеми предосторожностями добрались до неначатой крепости. Под землёй обнаружился небольшой погреб, в который поселенцы, очевидно, собирались сложить запасы провизии на первое время. Мы делаем это за них, туда же разгружаем и свою телегу, сносим в одно место истерзанные и обглоданные тела, собираем разбросанные по равнине вещи из растерзанных клювопсами тюков, докапываем ров до конца, оставляя пока что возможность спуститься в него с обеих сторон, и когда мне начинается казаться, что для нашей семёрки всё пойдет благополучно, горячий воздух прорезает крик Рита:
- ЗА-А-СА-А-ДА-А-А!!
Тобул, Рит, Устас и Стодил, проходя с вещами у невзрачного кустарника, выпрыгнувшим оттуда клювопсом были застигнуты врасплох. Тварь ударила Тобула лапами в грудь, ухитрившись ещё в полете сомкнуть жуткий клюв на его плече. Прежде, чем кто-либо успел толком среагировать, сцепившийся с псом Тобул упал назад, прокатился по земле... и затих, выронив топор. Клювопёс мотнул головой и с рычанием отскочил в сторону, разворачиваясь к опешившим бойцам мордой. В клюве невзрачно болтался окровавленный круглый предмет со свисающей бородой.
Похоже, в последний момент псина перебросила хватку с плеча на шею.
Восемь-три, не в нашу пользу.
Но ведь мы-то не гражданские!
Рит отдаёт несколько отрывистых команд, Устас заходит слева, Стодил — справа, Зуглар страхует Рита сзади, мы с Кадором по широкой дуге приближаемся к месту схватки, готовясь окончательно замкнуть кольцо. Тварь с тихим рычанием скользит в сторону Рита, всем телом прижимаясь к земле. Шансов у неё нет — кто устоит против шестерых разозлённых, вооружённых и не последних в ратном искусстве дварфов?
Броска ждали все. Рит принял тварь на топор, разворачивая корпус, чтобы повалить пса на спину, однако сам не устоял на ногах, получил когтистой лапой куда-то в живот, тем временем Стодил подскочил, будучи вооружён лишь могучими кулаками, и закономерно лишился одного из них — чертовски быстрым был клювастый ублюдок... Устасу ничто не помешало хватить тварь киркой по спине, однако после этого он получил лапой по ноге, и, понося всё на свете, откатился в сторону. Зуглар, я и Кадор одновременно набрасываемся на клювопса с двух сторон, и они оба оседают под ударами когтистых лап, а я, замахнувшись от бедра, пробиваю звериный череп киркой. Кончено.
Я затаскиваю всех внутрь огороженного рвом участка и обрушиваю спуск в ров. Настало время считать потери.
Тобул. Голова отдельно от туловища. Стодил, этакий здоровяк — и истёк кровью за несколько секунд, забыв от боли все тренировки в штабе, где учили среди прочего и перетягивать поясом или бородой обрубки собственных конечностей... Зуглар — мёртв, слишком глубокие раны. Кадор без сознания, одна достаточно серьёзная рана на бедре, но надежда, похоже, есть. Риту, кажется, недолго осталось — живот натурально разворочен. Устас... стоп. Я что, оставил его снаружи?
Как бы в ответ на мои раздумья, со стороны лестницы послышался шорох. Устас вылез из погреба, вытирая ладони о рубаху. Кроме разорванной штанины, повреждений на нём я не заметил.
Месяц прошёл как в тумане. Всеми работами по крепости занимался исключительно я, Устас же нашел себе занятие в виде «разговора» с Ритом. Если быть точным, он орал, проклинал Рита, Стражу, благородных, Горный Дом, а также всех их родственников до десятого колена в обе стороны. Рит, по причине пребывания в бессознательности, ответить не мог, но Устас всё не успокаивался. Пару раз он даже в запале сдёргивал раненого с кровати. Кадор после перевязки пришёл в сознание, но его рана не давала ему встать, а моих способностей в медицине было явно недостаточно для дальнейшего лечения.
Помимо нескольких кроватей, я соорудил и гробы для погибших товарищей. Погреб был немного расширен, чтобы вместить раненных, однако оба уровня нашей крепости всё ещё представляли собой хаотическое нагромождение разнообразных вещей и сооружений, и мне не хватало ни времени, ни скудных навыков владения киркой, чтобы как-то навести порядок.
На тридцать третий день, когда я обтёсывал очередную кровать впрок в столярной мастерской, из погреба показалась взъерошенная голова Устаса. Он не выглядел особо взволнованным либо уставшим — немудрено, если месяц ты только жрёшь, спишь и не занимаешься ничем тяжелее ора на недееспособного товарища.
- Сдох наконец. Перед смертью в себя пришёл, тебе что-то сказал, мол, знаешь, что делать надо. И ещё — по старшинству, я теперь лидер группы!
Устас не имеет в виду вертикаль командования — мы равны по званию. Он действительно старше (посмотрите хотя бы на длину бороды!), и, к тому же, гораздо лучше владеет своим ремеслом — в отличие от меня, получившего ранг новичка-шахтёра в академии Стражи. Я молча киваю ему.
Вдвоём дела пошли веселее — мы сумели докопаться до слоя пещер. Пещеры были почти по своды заполнены водой, и водой довольно чистой — так что проблема выживания в пустыне была наполовину снята. Обустроив небольшой колодец, мы смогли наконец смыть со своей одежды кровавые пятна и въевшуюся грязь пустыни.
Жизни Кадора ничего не угрожает, однако похоже, что поврежденная нога парализована. Устас смыслит в медицине еще меньше моего, так что мы (в основном я) можем лишь утешать товарища надеждой на выздоровление.
Озёра воды не стали единственным сюрпризом, приготовленным для нас гостеприимными местными недрами. Прорывая разведшахту вниз, Устас наткнулся на весьма интересную находку, каковую и не преминул мне показать.
- Смотри, малец — в мою сторону полетел кусок руды. Я поймал его, бросил взгляд... и неловко выронил, едва не отдавив себе ногу.
- Совсем руки отсохли? Тун, да ты прям как не в себе после той заварухи! Лучше скажи-ка мне, что это за руда такая?
- Циклониум — я ещё не успел обзавестись перчатками, поэтому чуть приспускаю рукава и подбираю камень, стараясь не касаться его голой кожей. Впрочем, всё зря, если это... однако мои подозрения не подтвердились, и я уже спокойно возвращаю кусок руды Устасу. - Разве ты не знаешь эту руду?
- Вот уж нет... А ведь и побольше твоего киркой махаю! Дорогой твой циклониум?
- Не особо.
Пожимаю плечами и поднимаюсь наверх по крутой лестнице. Ещё раз вспоминаю вид куска циклониума, его фактуру, неуловимый запах земли и еще чего-то незнакомого... Да. Ошибки быть не может.
Из-за этого куска руды мы здесь.
К исходу пятьдесят девятого дня мы наконец дождались группы мигрантов. Прибытие мигрантов однозначно добавило хлопот. Слава Армоку, никто не попался рыскающим в округе тварям, и все благополучно пересекли наскоро сооружённый мной шаткий подъёмный мостик. Мы вырыли неплохой подземный зал, который после надлежащей обработки может стать главным залом крепости. Однако Устас в своём качестве лидера и не подумал отдать нужных приказов. Новички гурьбой толпятся в зале, ведя бессмысленные разговоры и уничтожая запасы провизии, не производя ни капли новых. Толковых специалистов среди них удручающе мало, однако, по счастью, одного плавильщика я таки нашёл — и немедленно оттянул за рукав в тихий уголок.
- Слушай сюда — тихо сказал я — есть работа для плавильщика твоей квалификации. Мы с моим товарищем уже разведали солидный пласт угля. Вчера я сам щупал рукой тёплые камни на самом глубоком разведанном уровне, так что у нас скоро будет и магма. Я лично вырублю в скале два помещения — одно над магмой, другое — уровнем выше, где холоднее. Когда закончу, сообщу тебе через гонца. Так вот, пройдись по складам, подбери пока материалы, и будь готов соорудить две печи — по одной в каждой комнате.
- Но зачем две? Ты тоже будешь плавить? И почему не построить обе печи над магмой?
- Ты не дослушал. Так вот, я не плавильщик, поэтому работать будешь один. В первой печи, которая над магмой, будешь коксовать уголь... не делай такое лицо, я не сомневаюсь, что ты умеешь и большее, дослужай же... так вот, во второй печи, с помощью полученного кокса, работаешь с рудой, которую я укажу... пережигаешь с коксом, даёшь остыть до тёмного, затем в воду... выйдет очень странная субстанция, вряд ли это даже металл, так вот, самое главное — с тем, что получится, в тёплые помещения и сунуться не моги! И тем более на поверхность. Складывай тихонько рядом, потом перенесём, и я тебе бородой клянусь, что если всё пойдёт нормально, то заживешь ты не хуже плавильщиков адамантина... и еще, если оно, вдруг, в воде, бурлить само по себе начнёт, ты того, лицо тканью закрой — а, вы же и так закрываете... ну, ещё закрой, и вали из этого помещения к демоновой бабушке, а точнее, беги сразу за мной. Уяснил?
К концу моей речи глаза оператора печи первого разряда несколько раз изменили свою форму. Однако похоже, что сравнение с плавильщиками адамантина заставило его отнестись к моим словам серьёзно, и после показа небольшого складика с добытым мной циклониумом он убыл на соседний склад присматривать материалы для печей.
Сутки спустя меня разбудил Устас. Он прямо-таки лучился жизнерадостностью, и едва не силой потащил меня в свою разведшахту. По дороге я не смог добиться от него внятного объяснения происходящего, поэтому примерно на тридцатом уровне перестал задавать вопросы и начал прикидывать, во что мы вляпались на этот раз.
Однако неприятности оказались покруче, чем я мог себе представить.
Адамантин.
Чёртов жаднюга таки дорылся.
Пока он восторженно тыкал пальцем в светящийся проём в полу, под которым плескалась расплавленная порода, а если нагнуться и заглянуть влево, рискуя опалить бороду, то «видишь, видишь! вон там, голубеньким сияет!! Эх, заживём же теперь!!!», я уныло прикидывал про себя дальнейшую судьбу нашей цивилизации.
Ну вот объявим мы про находку на весь мир. Начнём изделия всякие готовить, продавать. Мигранты стаями, благородные тоже. Король опять же. В перспективе — новый Дом, со всеми вытекающими. Радужные перспективы при жизни и вечная слава после смерти для всех, кто был в крепости во время открытия жилы.
А разработка и толковое исследование циклониума пойдёт прахом. А он, может быть, ценнее всего адамантина мира. И залежи есть только в этой пустыне и ещё в одном месте, только места того уже нету, вместе с залежами. А здесь... ладно бы прахом, так ведь король с собой все придворные интриги перетянет, с огромной свитой шпионов вместе. И пойдёт секрет гулять по свету, слушай-не хочу.
В королевской страже всегда учили правильно расставлять приоритеты. И, конечно, обходить традиции.
Устас снова вклинивается в мои раздумья.
- Ты что, не рад, что ли?
- Шутишь? Конечно, рад. Просто инструкции-то у нас другие...
- Очумел? Какие были инструкции? Основать крепость, наблюдать, охранять. Кто ж виноват, что тех дурней в первый же час перебили? И кто виноват, что мы на тварь эту напоролись? Нет больше нашего отряда. В штаб отпишем, что миссия провалена, но с адамантином-то вернувшихся не судят... да и кто вернётся? Я тут мэром останусь, это дело решённое!
- Оставайся. Я, пожалуй, вернусь в Стражу.
- Вот дурень же. Такое местечко упускаешь!
Я разворачиваюсь и направляюсь к лестнице. Устас догоняет меня и хлопает по плечу.
- Кстати! А что ты там за тягомотину затеял с той рудой? Да ещё целых две печи, и уголь так тратить, когда магма под боком...
- Да так. - уклончиво отвечаю я. - Эксперимент.
- Смотри, доэсперментиру... тьфу... доиграешься, в общем! Свернул я твой этот экс... тьфу. Тебя решили не будить, дыру для печи сделал, а плавильщику сказал, чтобы только в ней, магменной, и работал, нечего уголь зря переводить.
Оп-паньки.
Я сбрасываю руку и прыжком сокращаю расстояние до лестницы. Возможно, я ещё успею, идти-то всего ничего... Однако, почти добежав до поворота в сторону будущего производственного комплекса, я сталкиваюсь с мясником-медиком Когом, и по выражению его лица понимаю: не успел.
Плавильщик расстался с жизнью весьма феерично. В самый разгар организованной кем-то от скуки вечеринки он, шатаясь, ввалился в дверь, огласил помещение жутким криком, упал на колени, украсил пол струёй крови изо рта, после чего приблизительно за минуту посинел и скончался.
По кровавым пятнам его путь проследили до, собственно, плавильни, где не нашли никаких следов, которые могли бы объяснить какие-либо причины столь ужасного заболевания. Не нашли, пока туда не спустился я.
Плавильщик выполнил мои указания и соорудил две печи — одну в обычной комнате, одну в подогреваемой магмой. Более того, он, похоже, либо приготовил первую партию кокса в обычной печи, либо Устас обустроил дыру для магменной раньше, чем я предполагал — так или иначе, первая порция циклониума была обработана в холодной комнате, как я и просил. Несколько прямоугольных слитков странной сероватой пористой субстанции мирно лежали на полу рядом с печью.
А вот дальше Устас вмешался со своими идиотскими советами, и всё пошло прахом. Плавильщик проводил пережигание второй порции на магменной печи в тёплой комнате. Вода в чане была недостаточно холодной для того, чтобы остудить получившуюся субстанцию. Это не был случающийся иногда выход нестабильного Циклона-У, от которого я и предостерегал плавильщика. Это чистый Циклон-Б, безопасный при обычной температуре подземного коридора, и мгновенно испаряющийся, если пол этого коридора подогреть магмой. Испаряющийся и образующий ядовитый дым, чрезвычайно быстро рассеивающийся, но заставляющий любое живое существо выблёвывать собственные лёгкие в течение минуты.
Заманить Устаса в свежевырытую комнатушку на нижних уровнях и заложить дверь засовом было просто.
Достаточно было намекнуть про якобы обнаруженную вторую жилу адамантина.
После того, как он попинал дверь, прошёлся по родословной шутников и наконец обьявил, что сейчас пророет себе проход наружу и кому-то точно не поздоровится, я свистнул, привлекая его внимание. Он наконец соизволил поднять голову и обнаружил этажом выше меня, наблюдающего за ним через дыру в потолке.
- Здорово, Устас. Хочешь услышать историю?
- Ты охренел, сосунок? Дверь открой! Или твоя история про то, какой ты легендарный шутник? Так я еще не потерял свою кирку!
- Мимо, Устас! Я служу в Страже больше, чем ты живёшь на свете... - я изображаю самую паскудную улыбку, на которую только способен, - Никогда не слышал про Полубородых?
Кажется, он снова не обращает внимания на мои слова, извергая потоки отборной брани. А ведь зря, иначе бы наверняка вспомнил байки про древних разведчиков Стражи, добровольно укорачивавших себе бороды, чтобы сойти за молодых дварфов... Вот ведь незадача, переламываешь себя, переступаешь через традиции, даёшь начало легендам... а потом эти легенды забывает неблагодарная молодёжь, или, хуже того, перевирает, да до такой неузнаваемости, что хоть уши бородой затыкай.
- Устас Атарсокан, шахтёр, Королевский стражник! Именем Горного Дома, который всегда с нами, я, Тун Мизиршораст, за многочисленные преступления, недостойные звания Королевского стражника, как-то: трусость в бою, дезертирство, неоказание помощи товарищу, невыполнение приказов, убийство по неосторожности и, наконец, ТВОЮ ДОЛБАНУЮ ТУПОСТЬ, приговариваю тебя к смерти. Во имя Армока!
Пинком я сбрасываю мирно покоившийся у края дыры слиток Циклона вниз и сам отскакиваю подальше.
Стоит ли говорить, что комнатушка, определённая мной как место казни, имеет естественный магменный обогрев пола?
- ЧТО ТЫ НЕСЁШЬ? ТЫ (пшшшшшшш) СОВСЕМ СПЯ... КХХХ.... КХА... ААААААААА!!!.....
У Стражника нет права сказать «я слишком стар для всего этого».
Казалось бы, сидишь в личных секретных апартаментах, доживаешь век, как благородный, им не являясь — чего ещё желать? Ан нет, вылазь, укорачивай бороду в который раз, маскируйся под новобранца — неумейку, контролируй контроль контролёров. Приелось уже, за почти полтора века-то.
Впрочем, раньше не было Циклониума.
Минерала, который, как и адамантин, может спасти нас — или погубить навсегда.
Первое месторождение циклониума было уничтожено под натиском гоблинских племён, заботливо объединенных в сокрушающий кулак чьим-то чутким и ушастым руководством. Затоплено магмой, затоплено моим другом, который всю жизнь убивал врагов в спину, но счёл за бесчестье отступить перед дикарями — и сам ждал у рычага до последнего, заманивая как можно большую часть зелёной орды в павшую крепость и не давая себе шанса спастись. Всё-таки некоторые традиции в нас ещё слишком сильны.
Упускать второй шанс было нельзя, поэтому направили меня.
Миссия выполнена, и я отправлю отчет об успехе с первым же посредником. Я наведу в этой крепости порядок за месяц, и уже следующий караван из Дома будет под завязку забит ядовитой рудой. И его, вне сомнений, будут скрытно прикрывать мои коллеги.
Последние полвека из людских городов доходят вести о небывалом техническом прогрессе. Высокопрочные стали, способные соперничать даже с дварфийскими сплавами. Масляные лампы с полированными отражателями, легко переносимые в тесных катакомбах и гарантированно лишающие дварфов их естественного преимущества под землёй. Полки тяжёлой конницы, втаптывающие дварфийские фаланги в грязь, и заимствованные у эльфов сборные луки, в двух случаях из десяти пробивающие адамантиновый доспех.
А у нас? Горстка упакованных в адамантин чемпионов. Громоздкие осадные машины. Магма, первое же использование которой даст эльфам формальный повод объявить войну.
А теперь — серое облако, от которого нет спасения.
Пока существует Королевская Стража, пока мы нарушаем тысячелетние традиции и пока мы убиваем любого, кто недостоин быть среди нас - этот мир будет принадлежать дварфам.
СОУС:http://www.dfst.ru/ru/stories/209
- Скорее, вонючий хрен в бороду — машинально поправил я. - Ты это... если уже выражаешься, то как-то... следуй заветам предков, что ли.
- Как я сказал, оно-то пообидней звучит! Да и вообще, Тун, ты в последнее время прямо как там, в штабе, разговаривать начал!
Я махнул рукой. Что в лоб, что по лбу... Вторую неделю мы тащимся по пескам, и ровно столько же Устас изводит меня своими бунтарскими разглагольствованиями - хоть уши бородой затыкай.
Исторически сложилось, что дварфийская экспедиция для основания крепости всегда насчитывает семь дварфов. Ты можешь быть королём Горного Дома, есть с адамантиновой посуды, иметь прирученного дракона в качестве домашнего питомца, развязывать или прекращать войны по собственной прихоти, жертвовать жизнями тысяч подданных... но не дай тебе Армок отдать указ об основании крепости экспедицией числом хоть на пол-дварфа больше стартовой семёрки. Крепость такая суеверным большинством сразу будет признана проклятой, а несуеверным меньшинством, то есть — претендентами на твой трон, будет использована как решающий аргумент для привлечения на свою сторону последних колеблющихся, и настанет день, когда над твоей головой затрещит потолок... А твой преемник, усевшись на поспешно отмытый от твоих останков трон и казнив нескольких непричастных архитекторов за «ошибку в расчётах прочности», накрепко запомнит, что традиции нельзя нарушать. Их гораздо выгоднее обходить.
Вопросом обхода традиций в Горном Доме всегда занималась королевская стража. Для непосвященного — парадный вариант стражи обычной, созданный, дабы лицезрением рож этой самой обычной стражи в непосредственной близости не портить аппетит их величествам и высочествам. Для догадывающегося — элитные войска, телохранители, мастера подавления беспорядков. Для знающего — всё вышесказанное, плюс горстка гениев разведки, стратегии и экономики, фактически правящих государством и верных в первую очередь не монарху, а народу. Для Устаса — «сволочная контора, хуже благородных, хрен им в...» и так далее. Весьма странная позиция для действующего стражника... впрочем, для его настроя были некие основания. Например, выполняемый нами сейчас обход традиций.
Что делают люди, если им кровь из носу нужно основать стратегически важный форт в враждебной местности? Направляют с экспедицией в два раза больше людей и ресурсов. А дварфы? Направляют две экспедиции! Семь плюс семь — четырнадцать, традиции соблюдены, а то что две крепости в сотне футов расположены — так это планировщик на карте спьяну точку не там влепил... Впрочем, такой подход не настолько бесшабашен, как может показаться. Вторая семёрка, как правило, состоит из оперативников королевской стражи, имеющих и военную и мирную специальности. Вторая крепость основывается скрытно неподалёку от первой, и с самых первых дней стражники ведут наблюдение за развитием охраняемого поселения, готовые в любую минуту прийти на помощь самостоятельно, отослать гонца в Дом за подкреплением — или же самостоятельно уничтожить охраняемый объект и замести следы. Инструкции, они разные бывают... В первой крепости про наблюдение знает, как правило, только лидер экспедиции. Или лидер экспедиции и ключевая фигура — легендарный арбалетчик, прикончивший по заказу Стражи человеческого барона и нуждающийся в полувековой отсидке в комфортабельном месте, или новичок-алхимик, смешавший то, что его мастер считал несмешиваемым и получивший горючий состав... да мало ли чьей архиважной заднице нужен персональный уютный уголок и пара десятков подручных.
Вот только если первая семёрка обычно добирается до места назначения, вылезая из телеги разве что справить нужду, то вторая просто-таки обязана идти по всем правилам воинского искусства — двойной дозор спереди, такой же сзади, по одному дварфу на флангах. В результате, в телеге остаётся один дварф, и счастье ему, если дорога узка или же лошади приучены следовать за головным дозором... Дварф выносливей человека, особенно если это королевский стражник, но и для нас переход был нелёгким. Благо, когда мы добрались до пустыни, Рит за ненадобностью отменил фланговые дозоры, а тыловые стали просто халявой — всего лишь следуй за телегой. В авангарде всё ещё приходилось глазеть вперёд и на карту, чтобы не влететь в спину внезапно сделавшему привал прикрываемому отряду. Сейчас мы шли в тыловом, но Устас всё скрипел и скрипел...
Эта пустыня была на удивление богата растительностью. Ещё лет двадцать назад она была отмечена дварфийскими исследователями как возможное место для заселения — дерево, если так можно назвать местные сухостои, в наличии, с камнем проблем не будет, а воду всегда можно выкопать. Возможное, но отнюдь не приоритетное — зачем Дому крепость на краю континента, в никому не нужной пустыне, под палящим солнцем? Однако, такая крепость вскоре понадобилась — и я даже знаю, зачем.
Устас сплюнул в сторону и с мрачной миной ткнул меня локтем в бок.
- Смотри. Передние остановились.
Передовой дозор, как раз окончивший восхождение, или, точнее, вскарабкивание на очередной холмик, действительно остановился на гребне. Более того, один из дварфов залёг, а второй, размахивая руками, рванул вниз по склону. Спуск он закончил уже кувырком.
- Устроили, блин, зоопарк — буркнул я. — Ходу!
Мы поднажали, на ходу отстёгивая от рюкзаков кирки, и прибыли к телеге почти одновременно с гонцом. Зуглар, выполнявший обязанности возницы, уже растолкал дрыхнущих в телеге Рита и Кадора. Гонец, изрядно вывалянный в песке Стодил, показывал Риту карту и что-то сбивчиво объяснял.
Как оказалось, мы прибыли на место, и даже немного его проскочили, упёршись в ту точку, где должна была быть основана прикрываемая крепость. Однако это не было бы проблемой, если бы не заверения Стодила, что на равнине за холмом видна полуразгруженная телега, почти законченный охранный ров, вроде бы как даже спуск под землю... вот только члены первой экспедиции в живописном порядке разбросаны по ландшафту, иногда по частям...
Мы все выжидательно смотрим на Рита. Как командир группы, только он владеет полным пакетом инструкций, касающихся этой операции, и на нём же лежит и ответственность за успех или же провал. Впрочем, он раздумывает недолго — сразу видно, аналитики в штабе предусмотрели и такой вариант развития событий.
- Выдвигаемся к первой телеге, смотрим по сторонам, занимаем оборону, собираем тела, выясняем причину смерти, заканчиваем оборонительные сооружения, запечатываемся, ждём прибытия первых мигрантов, продолжаем выполнять миссию прикрываемой группы — чеканит он.
Нам не надо повторять дважды. Мы заталкиваем нашу телегу на холм, лежавший с топором в обнимку Тобул присоединяется к нам, и через несколько минут мы уже ступаем на землю, которая может вскоре стать нашей могилой.
Семёрка поселенцев была настигнута стаей клювопсов сразу после прибытия в место назначения. Силы были неравны — клювопсы доставляют немало хлопот и развитым крепостям, охраняемым профессиональными солдатами. Что уж говорить о горстке гражданских? Всех разметали в считанные минуты... впрочем, и среди тварей не обошлось без потерь — три пса остались лежать рядом со своими жертвами навсегда.
Мы со всеми предосторожностями добрались до неначатой крепости. Под землёй обнаружился небольшой погреб, в который поселенцы, очевидно, собирались сложить запасы провизии на первое время. Мы делаем это за них, туда же разгружаем и свою телегу, сносим в одно место истерзанные и обглоданные тела, собираем разбросанные по равнине вещи из растерзанных клювопсами тюков, докапываем ров до конца, оставляя пока что возможность спуститься в него с обеих сторон, и когда мне начинается казаться, что для нашей семёрки всё пойдет благополучно, горячий воздух прорезает крик Рита:
- ЗА-А-СА-А-ДА-А-А!!
Тобул, Рит, Устас и Стодил, проходя с вещами у невзрачного кустарника, выпрыгнувшим оттуда клювопсом были застигнуты врасплох. Тварь ударила Тобула лапами в грудь, ухитрившись ещё в полете сомкнуть жуткий клюв на его плече. Прежде, чем кто-либо успел толком среагировать, сцепившийся с псом Тобул упал назад, прокатился по земле... и затих, выронив топор. Клювопёс мотнул головой и с рычанием отскочил в сторону, разворачиваясь к опешившим бойцам мордой. В клюве невзрачно болтался окровавленный круглый предмет со свисающей бородой.
Похоже, в последний момент псина перебросила хватку с плеча на шею.
Восемь-три, не в нашу пользу.
Но ведь мы-то не гражданские!
Рит отдаёт несколько отрывистых команд, Устас заходит слева, Стодил — справа, Зуглар страхует Рита сзади, мы с Кадором по широкой дуге приближаемся к месту схватки, готовясь окончательно замкнуть кольцо. Тварь с тихим рычанием скользит в сторону Рита, всем телом прижимаясь к земле. Шансов у неё нет — кто устоит против шестерых разозлённых, вооружённых и не последних в ратном искусстве дварфов?
Броска ждали все. Рит принял тварь на топор, разворачивая корпус, чтобы повалить пса на спину, однако сам не устоял на ногах, получил когтистой лапой куда-то в живот, тем временем Стодил подскочил, будучи вооружён лишь могучими кулаками, и закономерно лишился одного из них — чертовски быстрым был клювастый ублюдок... Устасу ничто не помешало хватить тварь киркой по спине, однако после этого он получил лапой по ноге, и, понося всё на свете, откатился в сторону. Зуглар, я и Кадор одновременно набрасываемся на клювопса с двух сторон, и они оба оседают под ударами когтистых лап, а я, замахнувшись от бедра, пробиваю звериный череп киркой. Кончено.
Я затаскиваю всех внутрь огороженного рвом участка и обрушиваю спуск в ров. Настало время считать потери.
Тобул. Голова отдельно от туловища. Стодил, этакий здоровяк — и истёк кровью за несколько секунд, забыв от боли все тренировки в штабе, где учили среди прочего и перетягивать поясом или бородой обрубки собственных конечностей... Зуглар — мёртв, слишком глубокие раны. Кадор без сознания, одна достаточно серьёзная рана на бедре, но надежда, похоже, есть. Риту, кажется, недолго осталось — живот натурально разворочен. Устас... стоп. Я что, оставил его снаружи?
Как бы в ответ на мои раздумья, со стороны лестницы послышался шорох. Устас вылез из погреба, вытирая ладони о рубаху. Кроме разорванной штанины, повреждений на нём я не заметил.
Месяц прошёл как в тумане. Всеми работами по крепости занимался исключительно я, Устас же нашел себе занятие в виде «разговора» с Ритом. Если быть точным, он орал, проклинал Рита, Стражу, благородных, Горный Дом, а также всех их родственников до десятого колена в обе стороны. Рит, по причине пребывания в бессознательности, ответить не мог, но Устас всё не успокаивался. Пару раз он даже в запале сдёргивал раненого с кровати. Кадор после перевязки пришёл в сознание, но его рана не давала ему встать, а моих способностей в медицине было явно недостаточно для дальнейшего лечения.
Помимо нескольких кроватей, я соорудил и гробы для погибших товарищей. Погреб был немного расширен, чтобы вместить раненных, однако оба уровня нашей крепости всё ещё представляли собой хаотическое нагромождение разнообразных вещей и сооружений, и мне не хватало ни времени, ни скудных навыков владения киркой, чтобы как-то навести порядок.
На тридцать третий день, когда я обтёсывал очередную кровать впрок в столярной мастерской, из погреба показалась взъерошенная голова Устаса. Он не выглядел особо взволнованным либо уставшим — немудрено, если месяц ты только жрёшь, спишь и не занимаешься ничем тяжелее ора на недееспособного товарища.
- Сдох наконец. Перед смертью в себя пришёл, тебе что-то сказал, мол, знаешь, что делать надо. И ещё — по старшинству, я теперь лидер группы!
Устас не имеет в виду вертикаль командования — мы равны по званию. Он действительно старше (посмотрите хотя бы на длину бороды!), и, к тому же, гораздо лучше владеет своим ремеслом — в отличие от меня, получившего ранг новичка-шахтёра в академии Стражи. Я молча киваю ему.
Вдвоём дела пошли веселее — мы сумели докопаться до слоя пещер. Пещеры были почти по своды заполнены водой, и водой довольно чистой — так что проблема выживания в пустыне была наполовину снята. Обустроив небольшой колодец, мы смогли наконец смыть со своей одежды кровавые пятна и въевшуюся грязь пустыни.
Жизни Кадора ничего не угрожает, однако похоже, что поврежденная нога парализована. Устас смыслит в медицине еще меньше моего, так что мы (в основном я) можем лишь утешать товарища надеждой на выздоровление.
Озёра воды не стали единственным сюрпризом, приготовленным для нас гостеприимными местными недрами. Прорывая разведшахту вниз, Устас наткнулся на весьма интересную находку, каковую и не преминул мне показать.
- Смотри, малец — в мою сторону полетел кусок руды. Я поймал его, бросил взгляд... и неловко выронил, едва не отдавив себе ногу.
- Совсем руки отсохли? Тун, да ты прям как не в себе после той заварухи! Лучше скажи-ка мне, что это за руда такая?
- Циклониум — я ещё не успел обзавестись перчатками, поэтому чуть приспускаю рукава и подбираю камень, стараясь не касаться его голой кожей. Впрочем, всё зря, если это... однако мои подозрения не подтвердились, и я уже спокойно возвращаю кусок руды Устасу. - Разве ты не знаешь эту руду?
- Вот уж нет... А ведь и побольше твоего киркой махаю! Дорогой твой циклониум?
- Не особо.
Пожимаю плечами и поднимаюсь наверх по крутой лестнице. Ещё раз вспоминаю вид куска циклониума, его фактуру, неуловимый запах земли и еще чего-то незнакомого... Да. Ошибки быть не может.
Из-за этого куска руды мы здесь.
К исходу пятьдесят девятого дня мы наконец дождались группы мигрантов. Прибытие мигрантов однозначно добавило хлопот. Слава Армоку, никто не попался рыскающим в округе тварям, и все благополучно пересекли наскоро сооружённый мной шаткий подъёмный мостик. Мы вырыли неплохой подземный зал, который после надлежащей обработки может стать главным залом крепости. Однако Устас в своём качестве лидера и не подумал отдать нужных приказов. Новички гурьбой толпятся в зале, ведя бессмысленные разговоры и уничтожая запасы провизии, не производя ни капли новых. Толковых специалистов среди них удручающе мало, однако, по счастью, одного плавильщика я таки нашёл — и немедленно оттянул за рукав в тихий уголок.
- Слушай сюда — тихо сказал я — есть работа для плавильщика твоей квалификации. Мы с моим товарищем уже разведали солидный пласт угля. Вчера я сам щупал рукой тёплые камни на самом глубоком разведанном уровне, так что у нас скоро будет и магма. Я лично вырублю в скале два помещения — одно над магмой, другое — уровнем выше, где холоднее. Когда закончу, сообщу тебе через гонца. Так вот, пройдись по складам, подбери пока материалы, и будь готов соорудить две печи — по одной в каждой комнате.
- Но зачем две? Ты тоже будешь плавить? И почему не построить обе печи над магмой?
- Ты не дослушал. Так вот, я не плавильщик, поэтому работать будешь один. В первой печи, которая над магмой, будешь коксовать уголь... не делай такое лицо, я не сомневаюсь, что ты умеешь и большее, дослужай же... так вот, во второй печи, с помощью полученного кокса, работаешь с рудой, которую я укажу... пережигаешь с коксом, даёшь остыть до тёмного, затем в воду... выйдет очень странная субстанция, вряд ли это даже металл, так вот, самое главное — с тем, что получится, в тёплые помещения и сунуться не моги! И тем более на поверхность. Складывай тихонько рядом, потом перенесём, и я тебе бородой клянусь, что если всё пойдёт нормально, то заживешь ты не хуже плавильщиков адамантина... и еще, если оно, вдруг, в воде, бурлить само по себе начнёт, ты того, лицо тканью закрой — а, вы же и так закрываете... ну, ещё закрой, и вали из этого помещения к демоновой бабушке, а точнее, беги сразу за мной. Уяснил?
К концу моей речи глаза оператора печи первого разряда несколько раз изменили свою форму. Однако похоже, что сравнение с плавильщиками адамантина заставило его отнестись к моим словам серьёзно, и после показа небольшого складика с добытым мной циклониумом он убыл на соседний склад присматривать материалы для печей.
Сутки спустя меня разбудил Устас. Он прямо-таки лучился жизнерадостностью, и едва не силой потащил меня в свою разведшахту. По дороге я не смог добиться от него внятного объяснения происходящего, поэтому примерно на тридцатом уровне перестал задавать вопросы и начал прикидывать, во что мы вляпались на этот раз.
Однако неприятности оказались покруче, чем я мог себе представить.
Адамантин.
Чёртов жаднюга таки дорылся.
Пока он восторженно тыкал пальцем в светящийся проём в полу, под которым плескалась расплавленная порода, а если нагнуться и заглянуть влево, рискуя опалить бороду, то «видишь, видишь! вон там, голубеньким сияет!! Эх, заживём же теперь!!!», я уныло прикидывал про себя дальнейшую судьбу нашей цивилизации.
Ну вот объявим мы про находку на весь мир. Начнём изделия всякие готовить, продавать. Мигранты стаями, благородные тоже. Король опять же. В перспективе — новый Дом, со всеми вытекающими. Радужные перспективы при жизни и вечная слава после смерти для всех, кто был в крепости во время открытия жилы.
А разработка и толковое исследование циклониума пойдёт прахом. А он, может быть, ценнее всего адамантина мира. И залежи есть только в этой пустыне и ещё в одном месте, только места того уже нету, вместе с залежами. А здесь... ладно бы прахом, так ведь король с собой все придворные интриги перетянет, с огромной свитой шпионов вместе. И пойдёт секрет гулять по свету, слушай-не хочу.
В королевской страже всегда учили правильно расставлять приоритеты. И, конечно, обходить традиции.
Устас снова вклинивается в мои раздумья.
- Ты что, не рад, что ли?
- Шутишь? Конечно, рад. Просто инструкции-то у нас другие...
- Очумел? Какие были инструкции? Основать крепость, наблюдать, охранять. Кто ж виноват, что тех дурней в первый же час перебили? И кто виноват, что мы на тварь эту напоролись? Нет больше нашего отряда. В штаб отпишем, что миссия провалена, но с адамантином-то вернувшихся не судят... да и кто вернётся? Я тут мэром останусь, это дело решённое!
- Оставайся. Я, пожалуй, вернусь в Стражу.
- Вот дурень же. Такое местечко упускаешь!
Я разворачиваюсь и направляюсь к лестнице. Устас догоняет меня и хлопает по плечу.
- Кстати! А что ты там за тягомотину затеял с той рудой? Да ещё целых две печи, и уголь так тратить, когда магма под боком...
- Да так. - уклончиво отвечаю я. - Эксперимент.
- Смотри, доэсперментиру... тьфу... доиграешься, в общем! Свернул я твой этот экс... тьфу. Тебя решили не будить, дыру для печи сделал, а плавильщику сказал, чтобы только в ней, магменной, и работал, нечего уголь зря переводить.
Оп-паньки.
Я сбрасываю руку и прыжком сокращаю расстояние до лестницы. Возможно, я ещё успею, идти-то всего ничего... Однако, почти добежав до поворота в сторону будущего производственного комплекса, я сталкиваюсь с мясником-медиком Когом, и по выражению его лица понимаю: не успел.
Плавильщик расстался с жизнью весьма феерично. В самый разгар организованной кем-то от скуки вечеринки он, шатаясь, ввалился в дверь, огласил помещение жутким криком, упал на колени, украсил пол струёй крови изо рта, после чего приблизительно за минуту посинел и скончался.
По кровавым пятнам его путь проследили до, собственно, плавильни, где не нашли никаких следов, которые могли бы объяснить какие-либо причины столь ужасного заболевания. Не нашли, пока туда не спустился я.
Плавильщик выполнил мои указания и соорудил две печи — одну в обычной комнате, одну в подогреваемой магмой. Более того, он, похоже, либо приготовил первую партию кокса в обычной печи, либо Устас обустроил дыру для магменной раньше, чем я предполагал — так или иначе, первая порция циклониума была обработана в холодной комнате, как я и просил. Несколько прямоугольных слитков странной сероватой пористой субстанции мирно лежали на полу рядом с печью.
А вот дальше Устас вмешался со своими идиотскими советами, и всё пошло прахом. Плавильщик проводил пережигание второй порции на магменной печи в тёплой комнате. Вода в чане была недостаточно холодной для того, чтобы остудить получившуюся субстанцию. Это не был случающийся иногда выход нестабильного Циклона-У, от которого я и предостерегал плавильщика. Это чистый Циклон-Б, безопасный при обычной температуре подземного коридора, и мгновенно испаряющийся, если пол этого коридора подогреть магмой. Испаряющийся и образующий ядовитый дым, чрезвычайно быстро рассеивающийся, но заставляющий любое живое существо выблёвывать собственные лёгкие в течение минуты.
Заманить Устаса в свежевырытую комнатушку на нижних уровнях и заложить дверь засовом было просто.
Достаточно было намекнуть про якобы обнаруженную вторую жилу адамантина.
После того, как он попинал дверь, прошёлся по родословной шутников и наконец обьявил, что сейчас пророет себе проход наружу и кому-то точно не поздоровится, я свистнул, привлекая его внимание. Он наконец соизволил поднять голову и обнаружил этажом выше меня, наблюдающего за ним через дыру в потолке.
- Здорово, Устас. Хочешь услышать историю?
- Ты охренел, сосунок? Дверь открой! Или твоя история про то, какой ты легендарный шутник? Так я еще не потерял свою кирку!
- Мимо, Устас! Я служу в Страже больше, чем ты живёшь на свете... - я изображаю самую паскудную улыбку, на которую только способен, - Никогда не слышал про Полубородых?
Кажется, он снова не обращает внимания на мои слова, извергая потоки отборной брани. А ведь зря, иначе бы наверняка вспомнил байки про древних разведчиков Стражи, добровольно укорачивавших себе бороды, чтобы сойти за молодых дварфов... Вот ведь незадача, переламываешь себя, переступаешь через традиции, даёшь начало легендам... а потом эти легенды забывает неблагодарная молодёжь, или, хуже того, перевирает, да до такой неузнаваемости, что хоть уши бородой затыкай.
- Устас Атарсокан, шахтёр, Королевский стражник! Именем Горного Дома, который всегда с нами, я, Тун Мизиршораст, за многочисленные преступления, недостойные звания Королевского стражника, как-то: трусость в бою, дезертирство, неоказание помощи товарищу, невыполнение приказов, убийство по неосторожности и, наконец, ТВОЮ ДОЛБАНУЮ ТУПОСТЬ, приговариваю тебя к смерти. Во имя Армока!
Пинком я сбрасываю мирно покоившийся у края дыры слиток Циклона вниз и сам отскакиваю подальше.
Стоит ли говорить, что комнатушка, определённая мной как место казни, имеет естественный магменный обогрев пола?
- ЧТО ТЫ НЕСЁШЬ? ТЫ (пшшшшшшш) СОВСЕМ СПЯ... КХХХ.... КХА... ААААААААА!!!.....
У Стражника нет права сказать «я слишком стар для всего этого».
Казалось бы, сидишь в личных секретных апартаментах, доживаешь век, как благородный, им не являясь — чего ещё желать? Ан нет, вылазь, укорачивай бороду в который раз, маскируйся под новобранца — неумейку, контролируй контроль контролёров. Приелось уже, за почти полтора века-то.
Впрочем, раньше не было Циклониума.
Минерала, который, как и адамантин, может спасти нас — или погубить навсегда.
Первое месторождение циклониума было уничтожено под натиском гоблинских племён, заботливо объединенных в сокрушающий кулак чьим-то чутким и ушастым руководством. Затоплено магмой, затоплено моим другом, который всю жизнь убивал врагов в спину, но счёл за бесчестье отступить перед дикарями — и сам ждал у рычага до последнего, заманивая как можно большую часть зелёной орды в павшую крепость и не давая себе шанса спастись. Всё-таки некоторые традиции в нас ещё слишком сильны.
Упускать второй шанс было нельзя, поэтому направили меня.
Миссия выполнена, и я отправлю отчет об успехе с первым же посредником. Я наведу в этой крепости порядок за месяц, и уже следующий караван из Дома будет под завязку забит ядовитой рудой. И его, вне сомнений, будут скрытно прикрывать мои коллеги.
Последние полвека из людских городов доходят вести о небывалом техническом прогрессе. Высокопрочные стали, способные соперничать даже с дварфийскими сплавами. Масляные лампы с полированными отражателями, легко переносимые в тесных катакомбах и гарантированно лишающие дварфов их естественного преимущества под землёй. Полки тяжёлой конницы, втаптывающие дварфийские фаланги в грязь, и заимствованные у эльфов сборные луки, в двух случаях из десяти пробивающие адамантиновый доспех.
А у нас? Горстка упакованных в адамантин чемпионов. Громоздкие осадные машины. Магма, первое же использование которой даст эльфам формальный повод объявить войну.
А теперь — серое облако, от которого нет спасения.
Пока существует Королевская Стража, пока мы нарушаем тысячелетние традиции и пока мы убиваем любого, кто недостоин быть среди нас - этот мир будет принадлежать дварфам.
СОУС:http://www.dfst.ru/ru/stories/209
Еще на тему
0.4
