В исламском центре под Москвой из женщин изгоняют джиннов / подмосковье :: много букв :: джины :: говноислам

В исламском центре под Москвой из женщин изгоняют джиннов

РАССЛЕДОВАНИЕ ЖУРНАЛИСТА:


...Может быть, я не рискнула бы написать этот материал — религиозная толерантность и все такое, в чужой монастырь, пусть даже это и мечеть, со своим уставом не ходи, — если бы не мое журналистское удостоверение.
То самое, которое у меня отобрали.

Что же происходит в именующем себя «мечетью» исламском культурном центре «Икъра» в подмосковном поселке Востряково? И почему там были явно не рады приходу журналиста «МК».

В исламском центре под Москвой из женщин изгоняют джиннов Крышу исламского центра в Вострякове видно издалека.

«Покажите вообще, откуда вы. Вы не имеете права здесь снимать. Я не давал такого разрешения», — пожилой мужчина в белой рубашке и жилетке с благообразной бородой набрасывается на меня.



«Позвольте, но я нахожусь в светском государстве, в общественном месте, я пришла к вам именно как журналист, поговорить, а не молиться, и вообще, насколько я понимаю, у вас это не мечеть, а культурный центр».



— Вы не журналист. Откуда я знаю, какой вы журналист? Вы в брюках, ноги не сняли. Вызовите полицию...



Я пытаюсь объяснить, что «ноги», то есть обувь, как раз сняла, переобулась, как и положено, на входе, на первом этаже, — но тщетно, мужчина совершенно не хочет меня слушать. Поэтому то, о чем я хотела бы лично спросить у имама Анвара Юнеева, здешнего хозяина, придется написать — чтобы поинтересоваться уже у соответствующих органов, законно ли происходящее в этих стенах?



Жители поселка уже привыкли, что пятничное утро у них начинается с намаза. Через репродукторы читают молитвы, будто и не в тихом Подмосковье находимся, а в какой-то восточной стране. Бывает, что подъезжают большие, иногда даже двухэтажные автобусы, в основном из кавказских регионов (06 и 95 — Ингушетия и Чечня).



Из автобусов выходит очень много женщин. Их сопровождают мужчины. Не просто так — в такую даль кавказских красавиц отправляют, чтобы изгонять из них джиннов. Это открытая информация. А чего тут стесняться?



26 сен'15



«Салам Алейкум! Прошу помогите, не могу справиться с супругой, периодами бесится, неуправляемая... Слышал про шейха, когда он приедет вновь? Мой моб. 8928...» — номер мобильного города Грозный.



4 авг' 15



«Очень вас прошу записать меня с супругой на прием к шейху, который должен приехать в октябре месяце текущего года. Генерал-полковник юстиции».



Арабский шейх и учитель приезжает, как правило, несколько раз в год, но, чтобы попасть к нему на прием, надо постараться. Все расписано до последней минуты. Аббу Анас — известный в своей среде борец с нечистой силой. По какой-то причине бесы, которых в исламе называют джиннами, предпочитают именно женщин.



«Один раз женщину избили. Она бегала по улице и кричала, это было часа в четыре утра», — вспоминает один из проживающих в Вострякове.



«Мы не знаем, что там происходит, но женщины у них кричат, после много мусора остается, прокладки женские, пеленки. Что же с ними там делают?» — об этом поведала еще одна жительница поселка.



Культурный исламский центр появился в Вострякове несколько лет назад и сразу привлек к себе внимание как соответствующих органов, так и соседей. Стало в окрестностях очень много приезжих, трудовых мигрантов. Все они так или иначе посещают 2-ю Клубную улицу, 1, где и расположен культурный центр с полумесяцем на крыше.



К местным мусульманам у силовых структур особое отношение. Все помнят страшные события на трассе «Дон», как раз рядом с Домодедовом, когда состоявшая из религиозных фанатиков преступная группировка GTA под видом террористического «джамаата» убивала водителей.



В «Икъра» провели рейд — подозревали, что здесь хранится запрещенная нашим законодательством литература.

Силовой рейд: искали запрещенную литературу, экстремистов в розыске и нелегальных мигрантов.


Задержали за сотню человек — после службы, уже на выходе из мечети, за ее территорией, стояли сотрудники ФМС и предлагали пройти проверку выходящим. Силовики оцепили территорию по периметру. Россиян отводили в одну сторону, иностранцев — в другую, тех, кто не мог подтвердить свою личность, увезли на автобусах в полицию. Там сняли отпечатки, взяли объяснительные и, в общем-то, отпустили.



«Что касается молельного дома в Домодедове, мечети «Икъра», — там вообще непонятная структура, — еще в 2013 году рассказывал журналистам Islamnews политолог Николай Жуков, по данным агентства, один из бывших кураторов государственно-исламских отношений. — Откуда эти люди, чем занимается центр, почему он там действует, кому принадлежит, разобраться сложно. По имеющейся информации, в том числе на исламских ресурсах, как таковой работы, богослужений там, по сути, не проводится, организаторы этого центра занимаются полулегальным непонятным врачеванием с исламской подоплекой, основываясь на Коране, шариате. Возможно, там еще какие-то службы проводятся, но сказать сложно».



Жители не раз жаловались на то, что в культурном центре происходит что-то странное, особенно их удручало то, что они сами не являются больше полноправными хозяевами своего поселка. Что порядки здесь устанавливают приезжие, которых в поселке все больше и больше. «Пытались бороться, писали жалобы, но никто не хочет заниматься этим», — первый раз в Востряково мы приехали с правозащитницей Марией Баст.



— Девочки, даже не связывайтесь. Мы ничего сделать не смогли, так и живем. Нас они пока не трогают, ну и слава богу, — объясняли востряковцы. Те же, кто был с детьми, категорически отказывались вообще затрагивать эту тему. Хоть под запись, хоть так.



Более смелыми оказываются мужчины: «Если бы не этот намаз громкий, то мне мусульмане не мешают», — подтвердил один востряковец на машине.



А вот другой житель, Валерий, который в наш первый приезд сам же рассказал на видео про испуганных женщин, которые бегают по поселку после того, как из них, вероятно, изгнали джиннов, на этот раз заявил, что его все устраивает. Его дом стоит неподалеку от мечети — он, вероятно, знает, о чем говорит.



Понятное дело, если бы здешний люд видел за собой опору, помощь со стороны властей, то, возможно, они и не чувствовали бы себя такими зашуганными. А так что — пришлось смириться.



Исламизация Вострякова прошла тихо и мирно, «без крестовых походов».



Но что это за женские прокладки и пеленки, остающиеся в мусорках после изгнания джиннов? Может быть, дама ошиблась? Или мы что-то поняли не так?



Конечно, тут же на ум пришел недавний громкий скандал с женским обрезанием, о пользе которого недавно вещал муфтий России Исмаил Бердиев. И что вообще подразумевает процесс «изгнания джиннов», учитывая, что подвергаются данным манипуляциям, если судить по записям в Интернете, исключительно представительницы слабого пола?



На этот вопрос местные ответить не смогли. И поэтому мы с Марией Баст отправились к самому господину имаму. На всякий случай записывая на видео все свои передвижения — мало ли что?



Просим позволения поговорить с главным. Молодой парень, копошившийся возле машины, припаркованной рядом с «Икъра», соглашается передать нашу просьбу. Уже через несколько минут во двор спускается пожилая женщина в темном одеянии и молча приглашает следовать за ней. Делать нечего — сами напросились.



На втором этаже здания, видимо, расположен молельный зал; мы проходим мимо — все застелено коврами. Ведут на третий этаж — в офис. Ждем имама в огромной комнате, где стоит как минимум пять или шесть больших диванов.



Появляется господин Юнеев; увидев трех девушек — журналиста «МК» и двух правозащитниц, — он, очевидно, сразу перестает воспринимать нас, сразу указывая, что мы одеты не так и поэтому он не может с нами разговаривать.



«Я пришла сюда как журналист, а не молиться, и живу в светском государстве», — вежливо уточняю я.



«Покажите ваше удостоверение». Протягиваю корочку, в последний момент понимая, что не ту (у меня в сумке два удостоверения: одно новое, другое прошлогоднее — его-то я по ошибке и отдала). «Вы не журналистка, у вас документ просрочен, — повышает голос имам. — Я не буду с вами разговаривать». Просит приспешников унести удостоверение как бы отксерить, но мне его так и не возвращают.



«Я журналист», — убеждаю я его, пытаясь спокойно объяснить цель нашего визита. Очевидно, не слишком удачно, так как, услышав про изгнание джиннов, Анвар тут же выходит из себя.



«К вам привозят девочек, женщин — зачем? По-моему, это нормальный вопрос. Что с ними здесь происходит?»



«Я не знаю ничего про женское обрезание. Нет никакого женского обрезания. Я не знаю ни про какого муфтия. Кто вас послал? С кем вы общались? Кто вам звонил? Кто вам об этом сказал? Дайте мне телефон этого человека», — требует имам. Он очень сильно нервничает. Практически кричит. Понимаем, что отпускать добром он нас уже не собирается, грозится вызвать подкрепление — хорошо если полицию, а если нет? Тут же набираю редакцию и сообщаю, где я нахожусь. Это немного остужает пыл хозяина. Он нас более не удерживает.



Удостоверение «МК» забрали и не вернули.


Скатываемся по лестнице вниз. Практически галопом. Удостоверение остается у наших визави.



...Около забора мечети, шагах в трех, валяются капроновые колготки, непонятно как сюда попавшие. Следов крови на них нет. На всякий случай фотографирую.



Вы только не подумайте, что мы против того, чтобы из женщин в XXI веке изгоняли джиннов — если женщины сами этого хотят, так почему бы и нет, не станем оскорблять чувства верующих.



Но ведь под видом дремучего «лечения» может быть все что угодно — от банального вытягивания денег до вовлечения прихожан в экстремистскую деятельность, что гораздо опаснее. Какой-то арабский учитель, имеющий свободный доступ к телам и душам... Кто он? Зачем он здесь? Ради чего?



Этот материал писался больше месяца. Не то чтобы я опасалась, но все думала: может быть, не стоит разжигать огонь? Особенно сейчас, когда костер исламского радикализма и непримиримости и так полыхает во всем мире.



Но промолчим мы сейчас, как молчат те же жители Вострякова, — и завтра джиннов начнут изгонять из нас.



Мария Баст, председатель Ассоциации адвокатов России за права человека:



— Когда мне журналисты «МК» сообщили о жалобах местных жителей Вострякова, мы выехали на место, побеседовали с таксистами, местными жителями. Я увидела страх и недовольство. Это страх за своих детей, за своих жен, за себя. Когда люди начали рассказывать, что боятся отпускать своих детей одних на улицу, я поддержала идею журналистов выяснить у самого имама, что же на самом деле происходит в поселке. В результате я услышала слова: «дайте нам адреса этих людей», «мы сами разберемся». На том, чтобы разобраться с недовольными, настаивала женщина в платке, требовала телефоны «жалобщиков» и номера их домов. Я ожидала, раз нас пригласили войти, разговора, диалога, пояснений в спокойной обстановке. Но получилось все наоборот. Я хочу напомнить, что свобода совести и религиозных убеждений заканчивается там, где начинаются насилие над женщиной, над любым человеком, угрозы применения насилия, — и это уже является нарушением свободы совести и навязыванием своих догм и правил насильственным путем другим людям, и это недопустимо с точки зрения соблюдения прав и свобод человека.



P.S. Просим считать материал основанием для проверки ситуации правоохранительными органами.

www.mk.ru/social/2016/10/27/v-islamskom-centre-pod-moskvoy-iz-zhenshhin-izgonyayut-dzhinnov.html