много текста

А автор всё никак не уймется.

Продолжение интерактивчика.

 

В математическом мире так принято- теорема считается доказанной до тех пор, пока кто-то не найдет ошибку в предъявленном доказательстве.

Это случилось, например, с Эндрю Уайлсом, который в 1994 году объявил о доказательстве Великой теоремы Ферма, однако другие математики вскоре нашли в его выкладках ошибку, и ему пришлось срочно дорабатывать свой труд. Он предоставил обновленное доказательство и закрепил свое имя в качестве человека, наконец разрешившего загадку, 350 лет будоражившую лучшие умы всего мира. Однако на короткий промежуток времени от нахождения ошибки до выхода обновленной статьи теорема Ферма снова становилась формально недоказанной.

В этом контексте примечателен случай итальянского математика Джузеппе Пеано, которого при жизни не раз подозревали в связях с сицилийской мафией. Не лишенный математического таланта, в молодости Пеано применял свою смекалку в преступных целях- по слухам, он был бухгалтером клана Гамбино и лично разработал хитрую схему отмывания средств мафии. К сорока годам ему наскучили серые схемы, и он переключился на... доказательства теорем. При чем начал, не размениваясь на мелочи, с одной из так называемых Задач тысячелетия - проблемы Гольдбаха.

Для научного сообщества, далекого от мира мафии, имя неизвестного математика из Италии, неожиданно объявившего о разрешении проблемы Гольдбаха, прозвучало как гром. Джузеппе Пеано предоставил на суд публики 120-страничный труд, доказывающий, что любое четное число больше двух можно представить в виде суммы двух простых чисел. Несмотря на простоту формулировки, предположение Гольдбаха оставалось недоказанным на протяжении двухсот лет, поэтому научное сообщество с большим интересом обратилось к труду Пеано.

Сам же он знал, что пока кто-нибудь из математиков не укажет на ошибку в доказательстве, он будет считаться доказавшим проблему Гольдбаха. И это произошло довольно быстро- некий перуанский математик указал на логический переход на 20-ой странице, который, несмотря на указанную тривиальность, таковым не является, и требует дополнительного доказательства. Каково же было удивление научного сообщества, когда перуанского математика расстреляли из проезжающего мимо автомобиля, пока тот попивал свой утренний кофе. В тот же день Пеано оперативно предоставил обновленный труд, в котором проблемное место было расписано подробнее.

Спустя еще неделю видный математик из Японии указал на сомнительное место на 42-ой странице доказательство Пеано... и умер от пули неизвестного буквально на той же неделе. Советский ученый нашел ошибку на 50-ой странице труда, и его нашли отравленным в своем НИИ. Обе ошибки Пеано оперативно исправил.

Когда же новости о подозрительных смертях достигли уважаемых математических журналов, ученые были не на шутку напуганы. Всем стало очевидно, что Джузеппе Пеано, пользуясь своим статусом в сицилийском картеле, посылает киллеров за каждым, кто указывает на ошибки в его доказательстве. Новых желающих найти ошибку в доказательстве Пеано не было. Формально Пеано оставался автором доказательства истинности проблемы Гольдбаха, кропотливо залатывая указанные математиками дыры.

Тогда редакторы самых старых и уважаемых изданий о математике собрались на тайное совещание и решили поступить следующим образом- они опубликовали большой список ошибок в доказательстве Пеано и подписали его еще большим списком- всех, кто осмелился встать на пути Пеано к незаслуженным лаврам великого математика. Весь математический мир замер в ожидании. Пеано молчал два года. Проблема Гольдбаха снова вернулась к статусу недоказанной.

И вот в один прекрасный момент начали умирать те, кто подписался под списком ошибок. Причем с издевательской деталью- именно в том порядке, в котором математики были указаны. Ученых находили отравленными, их расстреливали, взрывали, сбивали машинами, роняли на них рояли... Интерпол бездействовал, гоняясь за более крупной рыбой- начальников Пеано. До математиков им не было дела- это был всего лишь процент от тех, кого итальянская мафия убивала среди судей и свидетелей процессов над мафиози.

Среди выжившей части списка началась паника- ученые стали требовать у редакторов опубликовать отказ от указания на ошибку. Пеано предоставил новое доказательство, а список указавших ошибку целиком разделился на тех, кто отказался от своих слов, и тех, кто не мог этого сделать, так как уже умер. Пеано торжествовал- проблема Гольдбаха оставалась за ним. Также ему досталась денежная премия института Клэя в один миллион долларов.

И вот в США в 1970-х годах проходит серия громких судебных процессов над главами Коза ностра, после которых влияние мафии сильно ослабло. Джузеппе Пеано скрывается где-то в Италии, однако математическое сообщество не торопится провозглашать проблему Гольдбаха неразрешенной. И не зря - перед самой смертью от пули полицейского Джузеппе Пеано создает свой фонд, наподобие фонда Нобеля, и обещает миллион долларов каждому, кто убьет любого, кто найдет ошибку в его доказательстве. Фондом по сей день управляет группа неизвестных мафиози, и за прошедшие 40 лет она трижды выдавала премии за убийства математиков, а также подняла призовую сумму с одного до пяти миллионов долларов.

По состоянию на декабрь 2016 года проблема Гольдбаха формально считается доказанной математиком Джузеппе Пеано. Желающих оспаривать его статус нет.

Мы открылись!

Приветствую путник!

Меня зовут Сир Зирониус или как все меня здесь кличут, «Летописец». Приглашаю тебя к себе в таверну «Записки Летописца», у нас отличный ассортимент вкусных блюд и согревающего разум питья! Ну и конечно же самые захватывающие истории и сказания о героях и богах, о интригах, верности и коварстве, ну и само собой, об эпических сражениях!

Ну, проходи, не томись у порога, сегодня первая пинта "Вишневого грога" за счет заведения! Присаживайся ближе у камина и чувствуй себя как дома, тебя ждет увлекательное путешествие по миру Азерота и его истории, знакомство со многими легендарными и не очень личностями и полный бочонок хорошего настроения!

Таверна (Источник) - https://vk.com/chroniclers_notes


Последний король.
Часть 1

Таверна

Молния вновь озарила густые тучи. С наступившим вечером с океана пришли тяжелые грозовые облака и рясно залили прибережный порт. Волны высоко поднимались, разбиваясь о пирс и балки строений, качая несколько пришвартованных судов как игрушечные.

В целом такие грозы были для Пиратской бухты обычным явлением в данный сезон. Мир готовился к приходу зимы и пусть, здесь на юге она была более милосердная, но также приносила с собой много гроз и штормов. Местные жители давно уже свыклись, а гостей будоражили и привлекали свое внимания небесные представления природы. То и дело в небесах грозно бранился гром и исполняли свой изысканный танец молнии.

Как раз такой уютный вечерок был по душе владельцу отличной таверны «У Летописца». Сегодня публика будет большая. Куда еще деваться, как не заскочить послушать интересную историю того самого Летописца, прихлебывая горячим Черепашьим супом. К тому же, повар сегодня обещал приготовить для гостей таверны необычное угощение, похвалив недавно прибывшее судно из Калимдора за столь ценный для его кухни груз.

Летописец сидел за своим письменным столом и смотрел в окно на разыгравшуюся непогоду. Его звали Сир Зирониус, и он был необычным обитателем Пиратской бухты. Разве часто можно было встретить дренея в поселениях гоблинов. Он вспомнил свое появление здесь - как округлились глаза Барона Ревилгаза, когда он узнал о том, что он не приблудный моряк, а состоявшийся предприниматель и хочет открыть здесь небольшую таверну. И как они почти вылезли из орбит, когда он услышал, сколько готов был выложить за это дельце Сир Зирониус, ну и конечно же за безопасность таверны от «случайных случайностей».
На мгновение небеса, темные как глубины Черной горы озарились светом, когда еще одна молния решила проявить себя миру. Дреней наблюдал как тяжелые капли безуспешно атаковали стекло его небольшого окна, рвясь внутрь и обессилено стекали по нему, продолжая замкнутый круг своей жизни.

В дверь легонько постучали, выводя Летописца из сладких дум, дверь открылась и в освещенном коридоре показалась стройная фигура человека, точнее девушки, ее темно красные волосы пылали, отражая свет множества светильников, а на лице играла радостная улыбка.

- Сегодня у вас полный зал слушателей, Летописец.- Она зашла внутрь оставив дверь нарочно открытой. С первого этажа донося веселый шум, крики и смех довольных посетителей. – Все с нетерпением ждут вашего появления.

Летописец нехотя отвел взгляд от окна и поднялся со стула. Он был больший, даже по человеческим меркам, в бухте обитали орки и среди них было много огромных детин, но ни один не был равен Зирониусу. Его глаза сияли светом далеких звезд, густые темные волосы были заплетены в могучие косы и покоились на его плечах, а с бороды отходили четыре щупальца, обрамленные в вычурные браслеты.

- Ну что же, не хорошо заставлять гостей ждать – Дреней улыбнулся и двинулся к двери – Кристис, наш повар уже приготовил свой сюрприз? Сегодня он был весьма возбужденный и целый день не выходил из кухни, надеюсь он не готовит нам дракона?

Девушка засмеялась легким, звонким смехом . – Нет, на дракона не похоже, но побывав у него во владениях, могу сказать что пахнет его угощение изумительно. Он выпер меня оттуда, ворча что то про нетерпеливых и неотесанных, а и да, он точно еще упомянул слово обжоры.

Летописец кивнул и они спустились на первый этаж.

Как и говорила Кристис, народу сегодня собралось много. Кого только не занесло к нему на огонек, тут присутствовали, как и местные гоблины, так и гости из других концов Азерота. Летописец обвел взглядом помещение, наблюдая за посетителями. Многие набивали желудки едой или питьем, весело переговариваясь или травя морские байки, кои в Пиратской бухте не переводились. Дреней заметил даже двоих Отрекшихся, которые играли в кости с местными воротилами. За барной стойкой устроились трое Ночных эльфов, которые так же были тут нечастыми гостями и мирно общались с барменом, плечистым орком по имени Моккарим.

Как раз в этот момент двери окрылись и в таверну залетел сильный ветер, который сразу принялся трепать огни свечей. Вместе с ветром пожаловал еще один посетитель, он с головы до ног промок, но не подавал виду. Он был закутан в тяжелые доспехи, черно-красного оттенка, его лицо закрывал шлем, с помощью которого он укрыл голову от дождя.

Сперва Зирониусу показалось что новоприбывшим был человек, а люди были тут постоянной публикой, но когда путник снял шлем, он понял что ошибся. Светлые волосы рассыпались по мокрым доспехам, а ядовито зеленые глаза оценивающе смотрели на собравшихся. Его взгляд на секунду встретился с взглядом Дренея, но сразу же отвлекся на что-то.
Этим что-то оказались трое Ночных Эльфов, которые при появлении Эльфа Крови, сразу соскочили со своих мест и двинулись на него, грубо переговариваясь между собой. Летописец сразу понял что назревает, и хотя потасовки были почти обыденностью в данном поселении, но он не имел желания портить сегодняшний вечер подобной ерундой.

При входе в таверну все оружие сдавали охране, потому ни у одних, ни у второго эльфа его не было. Но это не остановило троицу и первый из них уже замахивался, что бы врезать по лицу своего давно забытого брата, который так же оценил ситуацию, и был готов к драке. Летописец поднял вверх свою руку и быстрым темпом проговорил заклинание. Эльфа Крови окутал сверкающий купол, барьер, ограждающий его от уже довольно подвыпившей троицы Ночных Эльфов. Летописец двинулся к ним, не снимая заклинания. Публика таверны моментально притихла, наблюдая за происходящим.

- Уважаемые, я бы попросил обойтись сегодня без мордобоя, по крайней мере пока. – его глаза излучали мир и спокойствие, а голос звучал равномерно и расслабляющее. – Вдруг, кому то еще, кроме вас, захочется почесать кулаки, и что тогда прикажите делать? Я предлагаю вам альтернативное решение , вы присаживаетесь на свои места, продолжаете проводить отлично вечер, и тогда моя охрана не будет вынуждена вывести вас на улицу.

Эльфы переглянулись, один из них смачно выругался на своем языке и выступил вперед.
- Это чертов изгнанник, и само его присутствие здесь, является оскорблением для нас! - парочка его спутников одобрительно поддержала его - Скажи-ка, Летописец, разве Дренеи не ведут открытой войны с Эльфами Крови? – его глаза сузились, а кулаки сжались.
- Да, это так, хотя у меня лично нет никаких противоречий ни с одной из присутсвующих здесь рас. Да и судьба никогда не была благосклонна к его народу. Нам всем пришлось через многое пройти, и сейчас дети отвечают за грехи отцов. – Зирониус опустил взгляд, но уже через мгновение , он поднял его и на лице заиграла добродушная усмешка – Давайте хоть на один вечер отвлечемся от войн и конфликтов, а что бы вы не почувствовали себя оскорбленными следующая кружка Крепленного рома за мой счет!

Замершая в тишине публика начала поднимать гул,шепотки и выкрики наполнили воздух. Летописец развернулся и голосно сказал :

- Хорошо, что бы вы не начали крошить тут ничего, всем по кружке Крепленного рома за счет заведения!
Зал взорвался одобрительными криками свистом, а Летописец, провел взглядом троицу Эльфов, и поклонившись новоприбывшему Эльфу Крови, развернулся и зашагал к своему любимому креслу. Оно было устроено так, что все вокруг полукругом обтекали его и получалась небольшая, импровизированная сцена.

- Этот конфликт напомнил мне о том, что Эльфы крови не всегда были Эльфами крови, их народ пережил многое и сейчас, я бы хотел рассказать вам одну историю из судьбы тех, кого когда то, много лет назад называли Высокорожденными Эльфами.


Часть 2


Лоррамир

Над побережьем Кель’Таласа близился рассвет.
Два всадника на драконодорах не спеша пролетали над линией берега, обмениваясь короткими фразами и оглядывая окрестности с высоты своего полета. Хотя их патрулирование северо-западного побережья было выматывающим, ведь им было поручено следить за любой ночной активностью, скорый приход рассвета бодрил эльфов. Они были дети солнца, могучие воины Высших эльфов, которые стояли на страже своего волшебного королевства. Сейчас им оставалось сделать последнее – передать полномочия патрулю, который их должен сменить.

Местом встречи, как обычно, было святилище, воздвигнутое в честь первого правителя, героя всего народа кель’дореев - Дат’Ремара Солнечного Скитальца. Он был воплощением их мощи, воли, благородства и доблести, именно он основал королевство Кель’Талас, и дал надежду всем Высокорожденным эльфам, создав Солнечный Колодец.

Когда патруль подлетел к назначенному месту встречи, их сменщики уже ждали их. Два наездника спикировали к возвышающемуся Монументу и спешились.
- Анария шала, Хальлатос, Лоррамир! – поприветсвовал их высокий воин, одетый в полный комплект доспехов всадника. Он снял свой шлем и озарил прибывших улыбкой – Какова ситуация на острове Солнечнего Скитальца?
- Анария шала, Тиниаррас! – Поприветсвовал в ответ один из дозорных, он был старшим в патруле, по этому и отвечать должен был именно он – Слава Солнцу, все спокойно, никаких нарушителей мы не повстречали. Честно говоря, за всю ночь мы повстречали только экспедиционное судно Лиги Исследователей, под предводительством Бранна Бронзоборода. Они направлялись на север, в земли Нортренда. Говорит, что его брат пропал там, как раз перед приходом чумы в земли людей.
- Дворфы? Вы уверены что они покинули воды Кель’Таласа? Не хватало нам еще наводнения этих коротышек на острове. – Тиниаррас сплюнул на землю, демонстрируя свое отношение к дворфам Стальгорна.
- Да, Лоррамир лично сопровождал их за пределы королевства, - второй эльф кивнул в знак согласия.
- Ну что же, тогда приятного отдыха, мы отбываем. – Эльф развернулся в сторону своего драконодора.
- Ал диель шала! – Хальлатос попрощавшись, повернулся к своему напарнику – ну что, в путь? Мне еще необходимо составить отчет о судне Лиги.
- Лети, мой друг, я пока останусь здесь, отдам дань памяти Великому.
Хальлатос улыбнулся, надел свой шлем и взобрался верхом на драконодора – Только не задерживайся на долго, Шорел’аран!

Когда все наездники покинули святилище, оставив Лоррамира наедине со своими мыслями, он неспешным шагом направился к Монументу. Преклонив колено, он склонил голову и произнес вызубренные слова благодарности предкам и солнцу что наделяют его силами и мужеством.
Вскоре, наездник уже возвращался в Луносвет, его душу согревало показавшееся солнце и оставленное Святилищем чувство, которое он не мог описать словами. Прикрыв глаза, Лоррамир улыбнулся огромному светилу, предчувствуя чудесный день.

В тот момент он еще не знал, насколько он ошибался.

Первые семена тревоги возникли, когда Лоррамир увидел множество наездников парящих над столицей королевства. И с каждой секундой эти семена росли все глубже.
Спустившись в город, возле казармы он увидел множество солдат, снующих вокруг. Все напоминало приготовления к войне, он еще помнил Вторую войну, когда орки вторгнулись к ним в дом. Он помнил сколько Высших эльфов погибло в те дни. Сейчас же, столица кипела, переполнялась шумом и командами, как и тогда.
Он не успел спешиться, как к нему подбежал Хальлатос, его напарник.
- Лоррамир, хорошо что ты прибыл, я уже начал беспокоиться о тебе! – его глаза горели, а лицо было напряжено. – На нас напали!
- Что? Кто? – Сказать, что Лоррамир был шокирован, значит не сказать ничего.
- Мертвецы! Чума, захлестнувшая Лордерон, не убивала население. Говорят, что она вообще была штучной, сильная чёрная магия, превращающая носителя в ходячих мертвецов. Наши разведчики докладывают, что огромная армия тьмы движется в сторону Кель’Таласа, а ведет их не кто иной как наследник трона Лордерона, принц Артас Менетил!

Сознание Лоррамира отказивалось принимать столь ужасные новости. Все это походило просто на дурной сон. Еще недавно он был переполнен энергией и радостью, но сейчас от его настроения не осталось и следа. Его тяжкие мысли прервал Хальлатос.
- У нас нет сейчас времени друг мой, нам необходимо поспешить к лейтенанту Гелмираду, он командует подготовкой всадников! – не дождавшись ответа Хальлатос поспешил в сторону офицерского наблюдательного пункта и Лоррамиру ничего не оставалось, как последовать за ним.

Солнце стояло в зените, а молодой Лоррамир все так же находился на своем драконодоре. Им поручено было стоять на защите центральных ворот, в которые теперь входило все больше бегущих жителей южных земель. Вести, которые они приносили с собой были ужасны.

Волна оживших мертвецов лавиной надвигалась на город, к величайшему удивлению верховного совета магов они пробили защитные барьеры и врата, которые считались нерушимыми. Другие всадники, находящиеся вместе с Лоррамиром, шептались что знать как миновать оборону королевства мог только один из Высших эльфов, что наводило на мысль о предателях среди них. Хальлатос, повернувшись к одному из всадников, сказал, что чушь это все, кто же в своем уме станет под знамена мертвых. Но Лоррамир не был настолько уверен. Сам Хальлатос утром говорил что это возможно творение мощной темной магии, а он прекрасно знал и жил с этим чуством голода к таким вещам. Магии. Он бы не сильно удивился, если бы кому-то посулили за предательство новый, сильный источник магии...

Его рассуждениям не дали свершится, сквозь центральные ворота вышла королевская гвардия и сам король Кель'Таласа, Анастериан Солнечный Скиталец. Он оглядел войска, что стояли под стенами ровными рядами, готовые защитить свой дом от любого врага. их клинки сверкали на солнце, а взгляды горели яростью и решительной готовностью убивать.

Лоррамир уже видел его сегодня. Король выслал часть войск на подмогу рейнджерам во главе генерала Сильваны Ветрокрылой. Сейчас они вели ожесточенные бои с нежитью, давая время уйти жителям под защиту столицы, а также на подготовку города к сражению.

Враг пришел позже.

Еще до того, как защитники Луносвета смогли увидеть армии противника, они учуяли зловоние, насытившее воздух вокруг, этот запах проникал везде, в легкие, глаза, под доспехи и одежду, он резал и ожигал своей проклятой аурой каждого из солдат. А потом показались и первые солдаты самой мерзкой и темной армии, легионов нежити.

Их вел всадник, в темных доспехах и верхом на коне, который без сомнения так же, как и все вокруг был уже не живым. Животное, будь оно живо, попросту не вынесло находится возле всех этих чудовищ. Это несомненно был он, принц-предатель Артас Менетил, хотя отсюда, его лица было не разглядеть. А за ним шаркали толпы облезлых, гниющих трупов. Некоторые из которых выглядели как будто их слепили вместе из разных кусков плоти и костей. И к великому горю, Лоррамир рассмотрел среди толп, шагающих трупов эльфов, некоторые раньше были рейнджерами, некоторые простыми жителями поселений и деревень южных границ. Иногда среди проклятой плоти и костей мелькали очертания гигантских пауков, точнее чего-то, что было очень похоже на пауков. Он также увидел, что в небесах над ними парили какие-то твари, чем-то напоминающие летучих мышей.

Не остановил врага и волшебный ров, окружающий город, в котором не было дна. Лоррамир вместе с другими видел, как Артас спешился перед ним и достав клинок вонзил его в землю. Буквально на глазах ров заледенел и армии мертвецов ринулись в атаку.

Их встретили клинки защитников, каждый нашел свою цель, в мгновении ока первые ряды нежити были повержены. Но сзади напирали все новые и новые солдаты, не испытывающие ни чувств, ни жалости.
Хальлатос прокричал команду, и множество всадников взметнуло в небо, дабы наброситься на противника сверху. Но их сразу же встретили летающие монстры, горгульи. Этих порождений тьмы не брали стрелы, а клинки вонзившись в каменную плоть, застревали в ней, обезоруживая всадников.

Хальлатос приказал перегрупироватся и увеличить дистанцию, и когда твари ринулись на отходящих,их встретили заклинания магов, находившихся на стенах. Это оказалось действенным оружием, чем и воспользовались наездники драконодоров. Они контр-атаковали, конечно не все владели магией на уровне королевских магов Луносвета, но в каждом Высшем эльфе, с рождения присутствовала магия, чем они и воспользовались.

В пылу схватки, Лоррамир отвлекся на происходящее на земле, что-то привернуло его внимание. Он увидел клинок, самый страшный, но при этом очень могучий клинок, Артас обнажил его и занес в атаке. Кажется Лоррамир услышал тихий шепот в голове,он не мог разобрать слов, но все внимание его приковали руны, выгравированные на клинке. Он даже не заметил коня, коня принца нежити, который лежал в стороне от клинка с разрубленными конечностями. Он не видел как одна из тварей схватила Хальлатоса за голову и вырвав всадника из седла, бросила в толпу ревущих гулей.
Разум Лоррамира оледенел, покрылся изморозью, настолько сильно клинок влиял на него. Он следил за плавным движениям ледяной ауры меча, его движения когда он опускался в руках своего владельца. Внезапно, словно солнце разгоняющее тьму ночи, в его сознание проник огонь, мириады искр взорвались внутри его разума. И он увидел, что именно стало причиной, что смогло растопить чары проклятого меча. Фело’мелорн. Удар Пламени. Лоррамир никогда не видел его собственными глазами. Но о нем ходили легенды, древний эльфийский клинок, выкованный еще до основания королевства. Проклятый рунный клинок встретил равного.

Всадник успел оклематься как раз в тот миг, когда два клинка встретились. Противником Артаса был сам король Анастериан. В этот миг, внутри наездника родилась надежда, которая к этому моменту, казалось, покинула это место. И в следующий, разбилась на множество осколков вместе с мечом короля. Рунический клинок вонзился в плоть, и как показалось Лоррамиру, поглотил не только жизнь - но и душу эльфа.

Следом пришел крик.

Нет, это не был крик Лоррамира, этот крик не мог принадлежать живым. Боль и горе тысячи душ обрели голос, крик из потустороннего мира. Внутри все сжалось и наездник скрутился в седле от физической боли, которую причинял этот звук. Из его ушей, столь чувствительным у его расы, потекла кровь. Его драконодор забился в агонии, стараясь взлететь выше, убраться от источника душераздирающего крика. Но, не поднявшись высоко,вскоре он застыл. Лоррамир не чувствовал падения, не видел ничего происходящего вокруг. Он ощущал, словно внутренности сейчас взорвутся в теле, как кости готовы раскрошится, а глаза вырватся сквозь закрытые веки.

Вместе с ударом, пришла темнота. Забытье. Тишина и спокойствие обвили его своими путами. Он готов был уйти, его дух покидал этот мир.

А потом...

Агония пронзила его, такая мука, которой он никогда прежде не знал. Она не была физичиской, никогда еще никто не ощущал такой физической боли. Она раздирала душу, полосовала на части и сшивала обратно. Как будто когти, или огромные клыки вонзались в нее, от боли не было спасения, ее невозможно было вынести.

Но вскоре темноту разорвал свет, свет солнца в жаркий день. Вместе с ним ушла и боль, больше ничего не ощущалось. Взгляд наткнулся на всадника. Его глаза смотрели прямо в душу, вместе со взглядом в глубины сознания проникли холод и смерть. Его губы не двигались, но в голове громко прозвучал голос:

- Встань! Твоя служба только начинается...

Спасибо за внимание! Если вам по душе мои истории, подписывайтесь в книге постоянных посетителей. При копировании пожалуйста указывайте источник и автора.

Просто познавательная статья о странствующем голубе

   Рассказы о странствующих голубях (Ecopises migraorius), обитавших в Северной Америке, читаются как фантастический роман. Чуть более ста лет назад этот голубь был самой многочисленной птицей США, если не всего мира. В отдельных колониях насчитывались миллиарды птиц. Едва ли какие-нибудь птицы собирались в столь чудовищные стаи. Они пролетали над землей такими густыми тучами, что буквально затмевали небо. Летящие птицы покрывали весь небосвод от горизонта до горизонта, шум от их машущих крыльев напоминал свист штормового ветра.

     Один из первых американских орнитологов Александр Уилсон видел в 1810 году стаю странствующих голубей, которая пролетала над ним четыре часа. Она растянулась на 380 км. Он приблизительно подсчитал, сколько в ней было птиц, и получил невероятную цифру – 1 115 135 000 голубей! Это значит, что в одной только стае голубей было больше, чем всех вообще пернатых в такой, например, стране, как Финляндия!

     Дальнейшие подсчеты дают еще более поразительные результаты. Допустим, что каждый голубь весил граммов триста, тогда получается, что вес всей стаи – около полмиллиона тонн! В день такая армия птиц съедала 617 кубометров всевозможного корма. «Это больше, - пишет британский натуралист Фрэнк Лейн, - суточного рациона солдат всех воющих стран к концу Второй мировой войны!» 

    Птицы были важным источником пищи для коренных жителей региона, а также играли заметную роль в религиозных ритуалах некоторых племен. При этом индейцы с осторожностью относились к взрослым особям, опасаясь, что охота на них заставит стаю покинуть лес. В основном охотились на птенцов, которых ночью сбивали с веток длинными шестами. После колонизации Северной Америки доступное и недорогое мясо странствующих голубей стало основным питанием для большого потока небогатых европейцев, прибывающих на новые территории. 

    Особое значение такая пища играла для первых колоний в глубине континента. В это же время большие площади лесов вырубали под сельскохозяйственные угодья, что стало первым ударом по популяции голубей, вынужденных покинуть привычные места. Нередко многочисленные стаи совершали набеги на поля, вынуждая фермеров открывать огонь и отстреливать незваных гостей в больших количествах.Но все это меркло по сравнению с масштабами бойни, которая началась в XIX веке. Профессиональные охотники стали использовать специальные сети, чтобы отлавливать птиц тысячами, а затем продавать на рынках по пятьдесят центов за дюжину. Не менее эффективным оказывалось и стрелковое оружие. Одним выстрелом из дробовика по пролетающей стае можно было сбить до шести десятков голубей. 

   Наибольший размах охота приобрела в 1850-х годах, когда с развитием железных дорог миллионы птиц товарными вагонами доставляли в восточные регионы страны. Уже в 1860-х годах стало понятно, что численность странствующего голубя снижается с угрожающей скоростью, но и тогда истребление не остановилось. В 1878 году была уничтожена последняя крупная колония в штате Мичиган. По сообщению очевидцев, там на протяжении пяти месяцев ежедневно убивали по 50 тысяч птиц. Первые законы, запрещающие охоту в районе гнездования, были приняты лишь в 90-х годах, когда дикая популяция практически полностью исчезла.               

  Официально вид закончил свое существование 1 сентября 1914 года, когда в зоопарке Цинциннати в возрасте 29 лет умерла голубка Марта. Ее останки были заморожены и доставлены в Смитсоновский институт, где хранятся до сих пор. На территории зоопарка в память о последнем странствующем голубе установлен памятник. 

 Существует вероятность возрождения вида, но некоторые ученые скептически относятся к ней, так как нужно "более детально изучить"  причины исчезновения вида

                                                 

                                                  

Обнищание мирового населения, способного при критическом недостатке хлеба и зрелищ взяться за «оружие пролетариата» и смести любые правительства; техногенные и климатические катастрофы; резонансное стечение различных роковых обстоятельств, ставящих нашу планету на грань апокалипсиса, - все это беспокоит один процент людей, сосредоточивших в своих руках половину земных богатств.Не для того они сколачивали несметные состояния, чтобы сгинуть в горниле какой-нибудь глобальной катастрофы вместе с «чернью». А потому и подстилают под себя «бриллиантовую соломку» уже загодя: от инвестиций в научные программы персонального бессмертия до покупки непотопляемых «ноевых ковчегов» в виде подземных крепостей стоимостью в миллиарды долларов.Землетресение в Новой Зеландии: удар по бункерам мирового правительства заговор, элита, золотой миллиард, Бункеры, длиннопостКоммивояжеры» для избранныхНемногие знают, что у Всемирного экономического форума (ВЭФ) в Давосе - главного саммита «капитанов мировой экономики» - есть закрытая часть, на которую допускают самых богатых и влиятельных.Еще меньше простых людей знают, что такая же закрытая часть есть в программе встреч Бильдербергского клуба, который ежегодно собирается в самых живописных и укрытых от любопытных глаз местах (в этом году - в тирольском «Интеротеле», в Австрии, с 9 по 12 июня).Правда, во втором случае эта таинственная (пока) часть программы ни для кого не секрет, а «закрытой» она является по той причине, что проходит в специально оборудованных помещениях, одна лишь технологическая «начинка» которых, позволяющая соблюсти все меры секретности, стоит от 20 до 50 миллионов долларов.Итак, в чем же суть этих «междусобойчиков лучших из лучших», о которых молчит мировой информационный мейнстрим? Там происходят торги за инвестиции, в ходе которых «коммивояжеры» - строительные подрядчики и представители научных институтов, создающих технологии будущего (от программных до медицинских), - предлагают звездной клиентуре вложиться в дворцы-бункеры и прорывные научные исследования.Суть этих исследований, в отличие от их технологических аспектов, проста даже для обыденного сознания. Она созвучна названию фильма - «Все умрут, а я останусь».Новая Зеландия: синтез Лувра с «резервным Пентагоном»Теперь давайте заглянем в святая святых тех торгов, на которых встречаются мультимиллиардеры и «новые Эйнштейны». Давайте посмотрим, во что тот самый «один процент» готов вложить миллионы и миллиарды...Торги на ВЭФ - и вот свидетельство президента Института нового экономического мышления (США) Роберта Джексона: «капитаны мировой экономики» массово заказывают для себя подземные дворцы (стоимость от 2,1 до 5,7 миллиарда долларов) в Новой Зеландии.Период проектных разработок и строительства- 12-15 лет. В основе таких заказов -результаты исследований частных НИИ, опять же, спонсируемых представителями «одного процента», гласящие, что в результате «шоков будущего» уцелеет только это государство в юго-западной части Тихого океана, а сам апокалипсис (рукотворный) произойдет в течение 15-20 ближайших лет.Дороговизна подземных дворцов, представляющих собой нечто среднее между Лувром и так называемым резервным Пентагоном (командным пунктом ВС США в горе Шайенн), объясняется не только тем, что каждый из них под завязку набит уникальной техникой обеспечения жизнедеятельности, и сложностью строительных работ, но и, так сказать, «ограниченностью предложения».Уже сегодня большая часть мелких островов Новой Зеландии негласно приватизирована под нужды будущих властелинов постапокалиптического мира. Всего же таких островов - около 700, а для проведения соответствующих строек подходит примерно каждый шестой.«Комнатушки» в ракетных шахтахПо словам частного строительного подрядчика из Денвера (США) Лари Хэлла, современные нувориши делятся на две категории. Одни покупают подземные дворцы на (якобы) необитаемых островах за миллиарды долларов, вторые обходятся жилищем попроще -апартаментами. Цена их колеблется от 1,5 до 5 миллионов долларов.За что такие деньги, спросите вы. Во-первых, эти скромные «студии», которые строил м-р Хэлл, расположены в бывших ракетных шахтах Канзаса, способных выдержать атомный взрыв. Во-вторых, это только на первый взгляд оные «студии» кажутся ничем не примечательными.Один пример: вход в «кондоминиум безопасности», объединяющий 50 таких жилищ, осуществляется через общую дверь весом свыше семи тонн. Десятки систем очистки и подачи воды и воздуха, независимые генераторы, производящие энергию, компьютерные сети и системы автоматического огня, оберегающие покой владельцев, тоже влетают в копеечку.Сейчас все места в канзасском «кондоминиуме» раскуплены. На очереди- создание аналогичных «хижин» в заброшенных ракетных шахтах штатов Невада и Аризона.«Вкус будущего»Не стоит думать, будто покупатели «комнатушек» стоимостью в миллионы - якобы нищие по сравнению с владельцами бункеров-дворцов ценой в миллиарды.Как правило, счастливые обладатели таких однокомнатных апартаментов - представители молодого поколения, предпочитающего вкладывать миллиарды не в жилищный «люкс», а в хай-тек: высокие технологии, многие из которых известны обычным мирянам по голливудским блокбастерам. Однако кое-какие из них доступны удачливым инвесторам уже сейчас.Пример: нанокапсулы, чистящие и исцеляющие организм изнутри, а затем саморастворяющиеся и выводимые из организма естественным образом. Второй пример: микропластыри с наноаккумуляторами, которые наклеиваются у основания черепа и посредством так называемой транскраниальной электростимуляции улучшают скорость реакции и усвоения любых предметов.Уже на подходе - так называемый майнд-аплоудинг: программа выгружения из памяти воспоминаний и эмоций и складирования оных на компьютерном накопителе - с возможной обратной, в том числе выборочной (по дате, категории, насыщенности), загрузкой. Еще быстрее будут созданы витаминные цепочки - комбинированные химические препараты, структурно идентичные человеческой ДНК и способные замедлить или вовсе остановить старение организма.Фантастика? Только не для тех, кто вложил миллионы и миллиарды долларов в то, чтобы сделать сказку персональной былью. И тестируют «вкус будущего» очень даже серьезные люди. Один из них сегодня принимает по 150 таких «витаминов» в сутки.Единый закон Вселенной на футболкахЧитатели, вероятно, уже догадались о самой заветной мечте будущих хозяев постапокалиптического мира, или, по крайней мере, мнящих таковыми себя. Обретение персонального бессмертия -через превращение людей в бессмертных киборгов. Но притом способных - по желанию - испытывать эмоции, а также физические удовольствия.Прожектерство? Ничуть. Так, например, профессор Еврейского университета в Иерусалиме (Израиль) Юваль Ной Харари убежден, что «слияние человека и машины станет самой грандиозной биологической эволюцией на земле за четыре миллиарда лет».Аналогичной позиции придерживается Макс Тегмарк, профессор Массачусетского технологического института. Еще в 2006 году этот ученый в ходе опроса, проведенного журналом New Scientist, заявил: «В ближайшие 50 лет вы сможете купить футболки, на которых печатаются уравнения, описывающие единый закон нашей Вселенной».Любопытно, что, по мнению многих экспертов, до начала киборгизации как раз и остается полвека. Впрочем, первый ее этап уже начался - с «распечатывания» на ЗD-принтерах функционирующих человеческих конечностей. И даже кровеносных сосудов.«Жаль только, жить в эту пору прекрасную...»Вроде бы что плохого в том, что сильные мира сего вкладывают средства не только в подземные дворцы, но и в прорывные высокие технологии? Ведь какие-то крохи с барского стола - то есть самые простые из этих фантастических разработок - перепадают и «плебеям».Так называемые «смарт-дома», в которых все управляется умной электроникой, - это всего-навсего примитивная версия чудес «бункеров», которые сами контролируют здоровье владельца, анализируют обстановку снаружи, принимают необходимые меры безопасности.Или взять ту же транскраниальную электростимуляцию - громоздкие устройства первого поколения, действующие по ее принципу, используются на Западе в ходе подготовки снайперов.Проблема вот в чем: грядущие киборги мнят наступление «золотого века» на Земле тогда, когда от нынешнего человечества останется даже не «золотой миллиард», а 500 миллионов. Вот тогда, дескать, ресурсов хватит- на всех. Иными словами, те, кто запасаются подземными дворцами, прихватив «в карман» чудеса науки и техники, отнюдь не заинтересованы в мире на нашей планете. Оттого и вся забота о нем - просто напоказ «толпе».Есть и еще один - эсхатологический - нюанс этой проблемы. Все, как один, ученые, обслуживающие ныне интересы будущих небожителей, говорят о том, что в «светлом завтрашнем дне» не будет Бога - его место займут бессмертные киборги, став поводырями остальных смертных людей. Есть в этом «аромат» сатанизма, не так ли?

Отрывок из книги «Чернобыльская молитва. Хроника будущего» автора Светланы Алексиевич

«Я не знаю, о чем рассказывать... О смерти или о любви? Или это одно и то же... О чем?

... Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли... Я говорила ему: «Я тебя люблю». Но я еще не знала, как я его любила... Не представляла... Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: «Закрой форточки и ложись спать. На станции пожар. Я скоро буду».

Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось... Все небо... Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть от того, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом вспоминал, как по смоле. Сбивали пламя. Сбрасывали горящий графит ногами... Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар... Четыре часа... Пять часов... Шесть... В шесть мы с ним собирались ехать к его родителям. Сажать картошку. От города Припять до деревни Сперижье, где жили его родители, сорок километров. Сеять, пахать... Его любимые работы... Мать часто вспоминала, как не хотели они с отцом отпускать его в город, даже новый дом построили. Забрали в армию. Служил в Москве в пожарных войсках, и когда вернулся: только в пожарники! Ничего другого не признавал. (Молчит.) Иногда будто слышу его голос... Живой... Даже фотографии так на меня не действуют, как голос. Но он никогда меня не зовет... И во сне... Это я его зову...

Семь часов... В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала, но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Одни машины «Скорой помощи» заезжали. Милиционеры кричали: машины зашкаливают, не приближайтесь. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом в этой больнице. Схватила ее за халат, когда она выходила из машины: «Пропусти меня!» - «Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо»


Держу ее: «Только посмотреть». «Ладно, - говорит, - тогда бежим. На пятнадцать-двадцать минут». Я увидела его... Отекший весь, опухший... Глаз почти нет... «Надо молока. Много молока! - сказала мне знакомая. - Чтобы они выпили хотя бы по три литра». - «Но он не пьет молоко». - «Сейчас будет пить». Многие врачи, медсестры, особенно санитарки этой больницы через какое-то время заболеют... Умрут... Но никто тогда этого не знал... В десять утра умер оператор Шишенок... Он умер первым... В первый день... Мы узнали, что под развалинами остался второй - Валера Ходемчук. Так его и не достали. Забетонировали. Но мы еще не знали, что они все - первые...

Спрашиваю: «Васенька, что делать?» - «Уезжай отсюда! Уезжай! У тебя будет ребенок». А я - беременная. Но как я его оставлю? Просит: «Уезжай! Спасай ребенка!» - «Сначала я должна принести тебе молоко, а потом решим». Прибегает моя подруга Таня Кибенок... Ее муж в этой же палате... С ней ее отец, он на машине. Мы садимся и едем в ближайшую деревню за молоком. Где-то три километра за городом... Покупаем много трехлитровых банок с молоком... Шесть - чтобы хватило на всех... Но от молока их страшно рвало... Все время теряли сознание, им ставили капельницы. Врачи почему-то твердили, что они отравились газами, никто не говорил о радиации. А город заполнился военной техникой, перекрыли все дороги... Перестали ходить электрички, поезда... Мыли улицы каким-то белым порошком... Я волновалась, как же мне завтра добраться в деревню, чтобы купить ему парного молока? Никто не говорил о радиации... Только военные ходили в респираторах... Горожане несли хлеб из магазинов, открытые кульки с булочками... Пирожные лежали на лотках...

Вечером в больницу не пропустили... Море людей вокруг... Я стояла напротив его окна, он подошел и что-то мне кричал. Так отчаянно! В толпе кто-то расслышал: их увозят ночью в Москву. Жены сбились все в одну кучу. Решили: поедем с ними. Пустите нас к нашим мужьям! Не имеете права! Бились, царапались. Солдаты, уже стояли солдаты, нас отталкивали. Тогда вышел врач и подтвердил, что они полетят на самолете в Москву, но нам нужно принести им одежду, - та, в которой они были на станции, сгорела. Автобусы уже не ходили, и мы бегом через весь город. Прибежали с сумками, а самолет уже улетел... Нас специально обманули... Чтобы мы не кричали, не плакали... Ночь... По одну сторону улицы автобусы, сотни автобусов (уже готовили город к эвакуации), а по другую сторону - сотни пожарных машин. Пригнали отовсюду. Вся улица в белой пене... Мы по ней идем... Ругаемся и плачем... По радио объявили, что, возможно, город эвакуируют на три-пять дней, возьмите с собой теплые вещи и спортивные костюмы, будете жить в лесах. В палатках. Люди даже обрадовались: на природу! Встретим там Первое мая. Необычно. Готовили в дорогу шашлыки... Брали с собой гитары, магнитофоны...

Плакали только те, чьи мужья пострадали.

Не помню дороги... Будто очнулась, когда увидела его мать: «Мама, Вася в Москве! Увезли специальным самолетом!» Но мы досадили огород (а через неделю деревню эвакуируют!) Кто знал? Кто тогда это знал? К вечеру у меня открылась рвота. Я - на шестом месяце беременности. Мне так плохо... Ночью сню, что он меня зовет, пока он был жив, звал меня во сне: «Люся! Люсенька!» А когда умер, ни разу не позвал. Ни разу... (Плачет.) Встаю я утром с мыслью, что поеду в Москву. Сама... «Куда ты такая?» - плачет мать. Собрали в дорогу и отца. Он снял со сберкнижки деньги, которые у них были. Все деньги.

Дороги не помню... Дорога опять выпала из памяти... В Москве у первого милиционера спросили, в какой больнице лежат чернобыльские пожарники, и он нам сказал, я даже удивилась, потому что нас пугали: государственная тайна, совершенно секретно.

Шестая больница - на «Щукинской»...

В эту больницу, специальная радиологическая больница, без пропусков не пускали. Я дала деньги вахтеру, и тогда она говорит: «Иди». Кого-то опять просила, молила... И вот сижу в кабинете у заведующей радиологическим отделением - Ангелины Васильевны Гуськовой. Тогда я еще не знала, как ее зовут, ничего не запоминала... Я знала только, что должна увидеть его...

Она сразу меня спросила:

- У вас есть дети?

Как я признаюсь?! И уже понимаю, что надо скрыть мою беременность. Не пустит к нему! Хорошо, что я худенькая, ничего по мне незаметно. - Есть. - Отвечаю.

- Сколько?

Думаю: «Надо сказать, что двое. Если один - все равно не пустит».

- Мальчик и девочка.

- Раз двое, то рожать, видно, больше не придется. Теперь слушай: центральная нервная система поражена полностью, костный мозг поражен полностью...

«Ну, ладно, - думаю, - станет немножко нервным». - Еще слушай: если заплачешь - я тебя сразу отправлю. Обниматься и целоваться нельзя. Близко не подходить. Даю полчаса. Но я знала, что уже отсюда не уйду. Если уйду, то с ним. Поклялась себе!

Захожу... Они сидят на кровати, играют в карты и смеются.

- Вася! - кричат ему.

Поворачивается:

- О, братцы, я пропал! И здесь нашла!

Смешной такой, пижама на нем сорок восьмого размера, а у него - пятьдесят второй. Короткие рукава, короткие штанишки. Но опухоль с лица уже сошла... Им вливали какой-то раствор...

- А чего это ты вдруг пропал? - Спрашиваю.

И он хочет меня обнять.

- Сиди-сиди, - не пускает его ко мне врач. - Нечего тут обниматься. Как-то мы это в шутку превратили. И тут уже все сбежались, и из других палат тоже. Все наши. Из Припяти. Их же двадцать восемь человек самолетом привезли. Что там? Что там у нас в городе. Я отвечаю, что началась эвакуация, весь город увозят на три или пять дней. Ребята молчат, а было там две женщины, одна из них, на проходной в день аварии дежурила, и она заплакала:

- Боже мой! Там мои дети. Что с ними?

Мне хотелось побыть с ним вдвоем, ну, пусть бы одну минуточку. Ребята это почувствовали, и каждый придумал какую-то причину, и они вышли в коридор. Тогда я обняла его и поцеловала. Он отодвинулся:

- Не садись рядом. Возьми стульчик.

- Да, глупости все это, - махнула я рукой. - А ты видел, где произошел взрыв? Что там? Вы ведь первые туда попали...

- Скорее всего, это вредительство. Кто-то специально устроил. Все наши ребята такого мнения.

Тогда так говорили. Думали.

На следующий день, когда я пришла, они уже лежали по одному, каждый в отдельной палате. Им категорически запрещалось выходить в коридор. Общаться друг с другом. Перестукивались через стенку... Точка-тире, точка-тире... Врачи объяснили это тем, что каждый организм по-разному реагирует на дозы облучения, и то, что выдержит один, другому не под силу. Там, где они лежали, зашкаливали даже стены. Слева, справа и этаж под ними... Там всех выселили, ни одного больного... Под ними и над ними никого... Три дня я жила у своих московских знакомых. Они мне говорили: бери кастрюлю, бери миску, бери все, что надо... Я варила бульон из индюшки, на шесть человек. Шесть наших ребят... Пожарников... Из одной смены... Они все дежурили в ту ночь: Ващук, Кибенок, Титенок, Правик, Тищура. В магазине купила им всем зубную пасту, щетки, мыло. Ничего этого в больнице не было. Маленькие полотенца купила... Я удивляюсь теперь своим знакомым, они, конечно, боялись, не могли не бояться, уже ходили всякие слухи, но все равно сами мне предлагали: бери все, что надо. Бери! Как он? Как они все? Они будут жить? Жить... (Молчит). Встретила тогда много хороших людей, я не всех запомнила... Мир сузился до одной точки... Укоротился... Он... Только он... Помню пожилую санитарку, которая меня учила: «Есть болезни, которые не излечиваются. Надо сидеть и гладить руки».

Рано утром еду на базар, оттуда к своим знакомым, варю бульон. Все протереть, покрошить... Кто-то просил: «Привези яблочко». С шестью полулитровыми баночками... Всегда на шестерых! В больницу... Сижу до вечера. А вечером - опять в другой конец города. Насколько бы меня так хватило? Но через три дня предложили, что можно жить в гостинице для медработников, на территории самой больницы. Боже, какое счастье!! - Но там нет кухни. Как я буду им готовить?

- Вам уже не надо готовить. Их желудки перестают воспринимать еду. Он стал меняться - каждый день я встречала другого человека... Ожоги выходили наверх... Во рту, на языке, щеках - сначала появились маленькие язвочки, потом они разрослись... Пластами отходила слизистая... Пленочками белыми... Цвет лица... Цвет тела... Синий... Красный... Серо-бурый... А оно такое все мое, такое любимое! Это нельзя рассказать! Это нельзя написать! И даже пережить... Спасало то, что все это происходило мгновенно; некогда было думать, некогда было плакать.

Я любила его! Я еще не знала, как я его любила! Мы только поженились... Идем по улице. Схватит меня на руки и закружится. И целует, целует. Люди идут мимо, и все улыбаются...

Клиника острой лучевой болезни - четырнадцать дней... За четырнадцать дней человек умирает...

В гостинице в первый же день дозиметристы меня замеряли. Одежда, сумка, кошелек, туфли, - все «горело». И все это тут же у меня забрали. Даже нижнее белье. Не тронули только деньги. Взамен выдали больничный халат пятьдесят шестого размера, а тапочки сорок третьего. Одежду, сказали, может, привезем, а, может, и нет, навряд ли она поддастся «чистке». В таком виде я и появилась перед ним. Испугался: «Батюшки, что с тобой?» А я все-таки ухитрялась варить бульон. Ставила кипятильник в стеклянную банку... Туда бросала кусочки курицы... Маленькие-маленькие... Потом кто-то отдал мне свою кастрюльку, кажется, уборщица или дежурная гостиницы. Кто-то - досочку, на которой я резала свежую петрушку. В больничном халате сама я не могла добраться до базара, кто-то мне эту зелень приносил. Но все бесполезно, он не мог даже пить... Проглотить сырое яйцо... А мне хотелось достать что-нибудь вкусненькое! Будто это могло помочь. Добежала до почты: «Девочки, - прошу, - мне надо срочно позвонить моим родителям в Ивано-Франковск. У меня здесь умирает муж». Почему-то они сразу догадались, откуда я и кто мой муж, моментально соединили. Мой отец, сестра и брат в тот же день вылетели ко мне в Москву. Они привезли мои вещи. Деньги. Девятого мая... Он всегда мне говорил: «Ты не представляешь, какая красивая Москва! Особенно на День Победы, когда салют. Я хочу, чтобы ты увидела». Сижу возле него в палате, открыл глаза:

- Сейчас день или вечер?

- Девять вечера.

- Открывай окно! Начинается салют!

Я открыла окно. Восьмой этаж, весь город перед нами! Букет огня взметнулся в небо.

- Вот это да!

- Я обещал тебе, что покажу Москву. Я обещал, что по праздникам буду всю жизнь дарить цветы...

Оглянулась - достает из-под подушки три гвоздики. Дал медсестре деньги - и она купила.

Подбежала и целую:

- Мой единственный! Любовь моя!

Разворчался:

- Что тебе приказывают врачи? Нельзя меня обнимать! Нельзя целовать!

Мне не разрешали его обнимать... Но я... Я поднимала и сажала его... Перестилала постель... Ставила градусник... Приносила и уносила судно... Всю ночь сторожила рядом...

Хорошо, что не в палате, а в коридоре... У меня закружилась голова, я ухватилась за подоконник... Мимо шел врач, он взял меня за руку. И неожиданно:

- Вы беременная?

- Нет-нет! - Я так испугалась, чтобы нас кто-нибудь не услышал.

- Не обманывайте, - вздохнул он.

Я так растерялась, что не успела его ни о чем попросить.

Назавтра меня вызывают к заведующей:

- Почему вы меня обманули? - спросила она.

- Не было выхода. Скажи я правду - отправили бы домой. Святая ложь!

- Что вы наделали!!

- Но я с ним...

Всю жизнь буду благодарна Ангелине Васильевне Гуськовой. Всю жизнь! Другие жены тоже приезжали, но их уже не пустили. Были со мной их мамы... Мама Володи Правика все время просила Бога: «Возьми лучше меня». Американский профессор, доктор Гейл... Это он делал операцию по пересадке костного мозга... Утешал меня: надежда есть, маленькая, но есть. Такой могучий организм, такой сильный парень! Вызвали всех его родственников. Две сестры приехали из Беларуси, брат из Ленинграда, там служил. Младшая Наташа, ей было четырнадцать лет, очень плакала и боялась. Но ее костный мозг подошел лучше всех... (Замолкает.) Я уже могу об этом рассказывать... Раньше не могла... Я десять лет молчала... Десять лет. (Замолкает.)

Когда он узнал, что костный мозг берут у его младшей сестрички, наотрез отказался: «Я лучше умру. Не трогайте ее, она маленькая». Старшей сестре Люде было двадцать восемь лет, она сама медсестра, понимала, на что идет. «Только бы он жил», - говорила она. Я видела операцию. Они лежали рядышком на столах... Там большое окно в операционном зале. Операция длилась два часа... Когда кончили, хуже было Люде, чем ему, у нее на груди восемнадцать проколов, тяжело выходила из-под наркоза. И сейчас болеет, на инвалидности... Была красивая, сильная девушка. Замуж не вышла... А я тогда металась из одной палаты в другую, от него - к ней. Он лежал уже не в обычной палате, а в специальной барокамере, за прозрачной пленкой, куда заходить не разрешалось. Там такие специальные приспособления есть, чтобы, не заходя под пленку, вводить уколы, ставить катэтор... Но все на липучках, на замочках, и я научилась ими пользоваться... Отсовывать... И пробираться к нему... Возле его кровати стоял маленький стульчик... Ему стало так плохо, что я уже не могла отойти, ни на минуту. Звал меня постоянно: «Люся, где ты? Люсенька!» Звал и звал... Другие барокамеры, где лежали наши ребята, обслуживали солдаты, потому что штатные санитары отказались, требовали защитной одежды. Солдаты выносили судно. Протирали полы, меняли постельное белье... Все делали... Откуда там появились солдаты? Не спрашивала... Только он... Он... А каждый день слышу: умер, умер... Умер Тищура. Умер Титенок. Умер... Как молотком по темечку...

Стул двадцать пять - тридцать раз в сутки... С кровью и слизью... Кожа начала трескаться на руках, ногах... Все покрылось волдырями... Когда он ворочал головой, на подушке оставались клочья волос... Я пыталась шутить:

«Даже удобно. Не надо носить расческу». Скоро их всех постригли. Его я стригла сама. Я все хотела ему делать сама. Если бы я могла выдержать физически, то я все двадцать четыре часа не ушла бы от него. Мне каждую минутку было жалко... Минутку и то жалко... (Долго молчит.) Приехал мой брат и испугался: «Я тебя туда не пущу!» А отец говорит ему: «Такую разве не пустишь? Да она в окно влезет! По пожарной лестнице!» Отлучилась... Возвращаюсь - на столике у него апельсин... Большой, не желтый, а розовый. Улыбается: «Меня угостили. Возьми себе». А медсестра через пленочку машет, что нельзя этот апельсин есть. Раз возле него уже какое-то время полежал, его не то, что есть, к нему прикасаться страшно. «Ну, съешь, - просит. - Ты же любишь апельсины». Я беру апельсин в руки. А он в это время закрывает глаза и засыпает. Ему все время давали уколы, чтобы он спал. Наркотики. Медсестра смотрит на меня в ужасе... А я? Я готова сделать все, чтобы он только не думал о смерти... И о том, что болезнь его ужасная, что я его боюсь... Обрывок какого-то разговора... У меня в памяти... Кто-то увещевает: «Вы должны не забывать: перед вами уже не муж, не любимый человек, а радиоактивный объект с высокой плотностью заражения. Вы же не самоубийца. Возьмите себя в руки». А я как умалишенная: «Я его люблю! Я его люблю!» Он спал, я шептала: «Я тебя люблю!» Шла по больничному двору: «Я тебя люблю!» Несла судно: «Я тебя люблю!» Вспоминала, как мы с ним раньше жили... В нашем общежитии... Он засыпал ночью только тогда, когда возьмет меня за руку. У него была такая привычка: во сне держать меня за руку... Всю ночь...

А в больнице я возьму его за руку и не отпускаю... Ночь. Тишина. Мы одни. Посмотрел на меня внимательно-внимательно и вдруг говорит:

- Так хочу увидеть нашего ребенка. Какой он?

- А как мы его назовем?

- Ну, это ты уже сама придумаешь...

- Почему я сама, если нас двое?

- Тогда, если родится мальчик, пусть будет Вася, а если девочка - Наташка.

- Как это Вася? У меня уже есть один Вася. Ты! Мне другого не надо. Я еще не знала, как я его любила! Он... Только он... Как слепая! Даже не чувствовала толчков под сердцем... Хотя была уже на шестом месяце... Я думала, что он внутри меня мой маленький, и он защищен... О том, что ночую у него в барокамере, никто из врачей не знал. Не догадывался... Пускали меня медсестры. Первое время тоже уговаривали: «Ты - молодая. Что ты надумала? Это уже не человек, а реактор. Сгорите вместе». Я, как собачка, бегала за ними... Стояла часами под дверью. Просила-умоляла... И тогда они: «Черт с тобой! Ты - ненормальная». Утром перед восьмью часами, когда начинался врачебный обход, показывают через пленку: «Беги!». На час сбегаю в гостиницу. А с девяти утра до девяти вечера у меня пропуск. Ноги у меня до колен посинели, распухли, настолько я уставала... Пока я с ним... Этого не делали... Но, когда уходила, его фотографировали... Одежды никакой. Голый. Одна легкая простыночка поверх. Я каждый день меняла эту простыночку, а к вечеру она вся в крови. Поднимаю его, и у меня на руках остаются кусочки его кожи, прилипают. Прошу:

«Миленький! Помоги мне! Обопрись на руку, на локоть, сколько можешь, чтобы я тебе постель разгладила, не покинула наверху шва, складочки». Любой шовчик - это уже рана на нем. Я срезала себе ногти до крови, чтобы где-то его не зацепить. Никто из медсестер не мог подойти, прикоснуться, если что-нибудь нужно, зовут меня. И они фотографировали... Говорили, для науки. А я бы их всех вытолкнула оттуда! Кричала бы! Била! Как они могут! Все мое... Все любимое... Если бы я могла их туда не пустить! Если бы... Выйду из палаты в коридор... И иду на стенку, на диван, потому что я их не вижу. Говорю дежурной медсестре: «Он умирает». - Она мне отвечает: «А что ты хочешь? Он получил тысяча шестьсот рентген, а смертельная доза четыреста. Ты сидишь возле реактора». Все мое... Все любимое. Когда они все умерли, в больнице сделали ремонт... Стены скоблили, взорвали паркет и вынесли... Столярку.

Дальше... Последнее... Помню вспышками... Обрыв...

Ночь сижу возле него на стульчике... В восемь утра: «Васенька, я пойду. Я немножко отдохну». Откроет и закроет глаза - отпустил. Только дойду до гостиницы, до своей комнаты, лягу на пол, на кровати лежать не могла, так все болело, как уже стучит санитарка: «Иди! Беги к нему! Зовет беспощадно!» А в то утро Таня Кибенок так меня просила, молила: «Поедем со мной на кладбище. Я без тебя не смогу». В то утро хоронили Витю Кибенка и Володю Правика... С Витей они были друзья... Мы дружили семьями... За день до взрыва вместе сфотографировались у нас в общежитии. Такие они наши мужья там красивые! Веселые! Последний день нашей той жизни... Такие мы счастливые! Вернулась с кладбища, быстренько звоню на пост медсестре: «Как он там?» - «Пятнадцать минут назад умер». Как? Я всю ночь у него. Только на три часа отлучилась! Стала у окна и кричала: «Почему? За что?» Смотрела на небо и кричала... На всю гостиницу... Ко мне боялись подойти... Опомнилась: напоследок его увижу! Увижу! Скатилась с лестницы... Он лежал еще в барокамере, не увезли... Последние слова его: «Люся! Люсенька!» - «Только отошла. Сейчас прибежит», - успокоила медсестра. Вздохнул и затих... Уже я от него не оторвалась... Шла с ним до гроба... Хотя запомнила не сам гроб, а большой полиэтиленовый пакет... Этот пакет... В морге спросили:

«Хотите, мы покажем вам, во что его оденем». Хочу! Одели в парадную форму, фуражку наверх на грудь положили. Обуть не обули, не подобрали обувь, потому что ноги распухли... Парадную форму тоже разрезали, натянуть не могли, целого тела уже не было... Все - рана... В больнице последние два дня... Подниму его руку, а кость шатается, болтается кость, тело от нее отошло... Кусочки легкого, кусочки печени шли через рот... Захлебывался своими внутренностями... Обкручу руку бинтом и засуну ему в рот, все это из него выгребаю... Это нельзя рассказать! Это нельзя написать! И даже пережить... Это все такое родное... Такое любимое... Ни один размер обуви невозможно было натянуть... Положили в гроб босого...

На моих глазах... В парадной форме его засунули в целлофановый мешок и завязали... И этот мешок уже положили в деревянный гроб... А гроб еще одним мешком обвязали... Целлофан прозрачный, но толстый, как клеенка... И уже все это поместили в цинковый гроб... Втиснули... Одна фуражка наверху осталась...

Съехались все... Его родители, мои родители... Купили в Москве черные платки... Нас принимала чрезвычайная комиссия. И всем говорила одно и то же, что отдать вам тела ваших мужей, ваших сыновей мы не можем, они очень радиоактивные и будут похоронены на московском кладбище особым способом. В запаянных цинковых гробах, под бетонными плитками. И вы должны этот документ подписать... Если кто-то возмущался, хотел увезти гроб на родину, его убеждали, что они, мол, герои и теперь семье уже не принадлежат. Они уже государственные люди... Принадлежат государству. Сели в катафалк... Родственники и какие-то военные люди. Полковник с рацией... По рации передают: «Ждите наших приказаний! Ждите!» Два или три часа колесили по Москве, по кольцевой дороге. Опять в Москву возвращаемся... По рации: «На кладбище въезд не разрешаем. Кладбище атакуют иностранные корреспонденты. Еще подождите». Родители молчат... Платок у мамы черный... Я чувствую, что теряю сознание. Со мной истерика: «Почему моего мужа надо прятать? Он - кто? Убийца? Преступник? Уголовник? Кого мы хороним?» Мама:

«Тихо, тихо, дочечка». Гладит меня по голове... Полковник передает:

«Разрешите следовать на кладбище. С женой истерика». На кладбище нас окружили солдаты... Шли под конвоем... И гроб несли... Никого не пустили... Одни мы были... Засыпали моментально. «Быстро! Быстро!» - командовал офицер.

Даже не дали гроб обнять... И - сразу в автобусы... Все крадком... Мгновенно купили и принесли обратные билеты... На следующий день. Все время с нами был какой-то человек в штатском, с военной выправкой, не дал даже выйти из гостиницы и купить еду в дорогу. Не дай Бог, чтобы мы с кем-нибудь заговорили, особенно я. Как будто я тогда могла говорить, я уже даже плакать не могла. Дежурная, когда мы уходили, пересчитала все полотенца, все простыни... Тут же их складывала в полиэтиленовый мешок. Наверное, сожгли... За гостиницу мы сами заплатили... За четырнадцать суток...

Клиника лучевой болезни - четырнадцать суток... За четырнадцать суток человек умирает...

Дома я уснула. Зашла в дом и повалилась на кровать. Я спала трое суток... Приехала «Скорая помощь». «Нет, - сказал врач, - она не умерла. Она проснется. Это такой страшный сон».

Мне было двадцать три года...

Я помню сон... Приходит ко мне моя умершая бабушка, в той одежде, в которой мы ее похоронили. И наряжает елку. «Бабушка, почему у нас елка? Ведь сейчас лето?» - «Так надо. Скоро твой Васенька ко мне придет». А он вырос среди леса. Я помню сон. - Вася приходит в белом и зовет Наташу. Нашу девочку, которую я еще не родила. Уже она большая. Подросла. Он подбрасывает ее под потолок, и они смеются... А я смотрю на них и думаю, что счастье - это так просто. Я сню... Мы бродим с ним по воде. Долго-долго идем... Просил, наверное, чтобы я не плакала... Давал знак. Оттуда... Сверху...

(Затихает надолго.)

Через два месяца я приехала в Москву. С вокзала - на кладбище. К нему!

И там на кладбище у меня начались схватки... Только я с ним заговорила... Вызвали «Скорую»... Рожала я у той же Ангелины Васильевны Гуськовой. Она меня еще тогда предупредила: «Рожать приезжай к нам». На две недели раньше срока родила...

Мне показали... Девочка... «Наташенька, - позвала я. - Папа назвал тебя Наташенькой». На вид здоровый ребенок. Ручки, ножки... А у нее был цирроз печени... В печени - двадцать восемь рентген... Врожденный порок сердца... Через четыре часа сказали, что девочка умерла... И опять, что мы ее вам не отдадим! Как это не отдадите?! Это я ее вам не отдам! Вы хотите ее забрать для науки, а я ненавижу вашу науку! Ненавижу! Она забрала у меня сначала его, а теперь еще хочет... Не отдам! Я похороню ее сама. Рядом с ним... (Молчит.)

Все не те слова вам говорю... Не такие... Нельзя мне кричать после инсульта. И плакать нельзя. Потому и слова не такие... Но скажу... Еще никто не знает... Когда я не отдала им мою девочку... Нашу девочку... Тогда они принесли мне деревянную коробочку: «Она - там». Я посмотрела... Ее запеленали... Она в пеленочках... И тогда я заплакала: «Положите ее у его ног. Скажите, что это наша Наташенька».

Там, на могилке не написано: Наташа Игнатенко... Там только его имя... Она же была без имени, без ничего... Только душа... Душу я там и похоронила...

Я прихожу к ним всегда с двумя букетами: один - ему, второй - на уголок кладу ей. Ползаю у могилы на коленках... Всегда на коленках... (Бессвязно). Я ее убила... Я... Она... Спасла... Моя девочка меня спасла, она приняла весь радиоудар на себя, стала как бы приемником этого удара. Такая маленькая. Крохотулечка. (Задыхаясь) Она спасла... Но я любила их двоих... Разве... Разве можно убить любовью? Такой любовью!!... Почему это рядом? Любовь и смерть... Вместе... Кто мне объяснит? Ползаю у могилы на коленках... (Надолго затихает).

...В Киеве мне дали квартиру. В большом доме, где теперь живут все, кто с атомной станции. Квартира большая, двухкомнатная, о какой мы с Васей мечтали. А я сходила в ней с ума! В каждом углу, куда ни гляну - везде он... Начала ремонт, лишь бы не сидеть, лишь бы забыться. И так два года... Сню сон... Мы идем с ним, а он идет босиком... «Почему ты всегда необутый?» - «Да потому, что у меня ничего нет». Пошла в церковь... Батюшка меня научил:

«Надо купить тапочки большого размера и положить кому-нибудь в гроб. Написать записку - что это ему». Я так и сделала... Приехала в Москву и сразу - в церковь. В Москве я к нему ближе... Он там лежит, на Митинском кладбище... Рассказываю служителю, что так и так, мне надо тапочки передать. Спрашивает: «А ведомо тебе, как это делать надо?» Еще раз объяснил... Как раз внесли отпевать дедушку старого. Я подхожу к гробу, поднимаю накидочку и кладу туда тапочки. «А записку ты написала?» - «Да, написала, но не указала, на каком кладбище он лежит». - «Там они все в одном мире. Найдут его». У меня никакого желания к жизни не было. Ночью стою у окна, смотрю на небо: «Васенька, что мне делать? Я не хочу без тебя жить». Днем иду мимо детского садика, стану и стою... Глядела бы и глядела на детей... Я сходила с ума! И стала ночью просить: «Васенька, я рожу ребенка. Я уже боюсь быть одна. Не выдержу дальше. Васенька!!» А в другой раз так попрошу: «Васенька, мне не надо мужчины. Лучше тебя для меня нет. Я хочу ребеночка». Мне было двадцать пять лет...

Я нашла мужчину... Я все ему открыла. Всю правду - что у меня одна любовь, на всю жизнь... Я все ему открыла... Мы встречались, но я никогда его в дом к себе не звала, в дом не могла... Там - Вася... Работала я кондитером... Леплю торт, а слезы катятся... Я не плачу, а слезы катятся... Единственное, о чем девочек просила: «Не жалейте меня. Будете жалеть, я уйду». Я хотела быть, как все...

Принесли мне Васин орден... Красного цвета... Я смотреть на него долго не могла... Слезы катятся...

...Родила мальчика. Андрей... Андрейка... Подруги останавливали: «Тебе нельзя рожать», и врачи пугали: «Ваш организм не выдержит». Потом... Потом они сказали, что он будет без ручки... Без правой ручки... Аппарат показывал... «Ну, и что? - думала я. - Научу писать его левой ручкой». А родился нормальный... красивый мальчик... Учится уже в школе, учится на одни пятерки. Теперь у меня есть кто-то, кем я дышу и живу. Свет в моей жизни. Он прекрасно все понимает: «Мамочка, если я уеду к бабушке, на два дня, ты дышать сможешь?» Не смогу! Боюсь на день с ним разлучиться. Мы шли по улице... И я, чувствую, падаю... Тогда меня разбил первый инсульт... Там, на улице... «Мамочка, тебе водички дать». - «Нет, ты стой возле меня. Никуда не уходи». И хватанула его за руку. Дальше не помню... Открыла глаза в больнице... Но так его хватанула, что врачи еле разжали мои пальцы. У него рука долго была синяя. Теперь выходим из дома: «Мамочка, только не хватай меня за руку. Я никуда от тебя не уйду». Он тоже болеет: две недели в школе, две дома с врачом. Вот так и живем. Боимся друг за друга. А в каждом углу Вася. Его фотографии... Ночью с ним говорю и говорю... Бывает, меня во сне попросит: «Покажи нашего ребеночка». Мы с Андрейкой приходим... А он приводит за руку дочку... Всегда с дочкой... Играет только с ней... Так я и живу... Живу одновременно в реальном и нереальном мире. Не знаю, где мне лучше... (Встает. Подходит к окну). Нас тут много. Целая улица, ее так и называют - чернобыльская. Всю свою жизнь эти люди на станции проработали. Многие до сих пор ездят туда на вахту, теперь станцию обслуживают вахтовым методом. Никто там не живет. У них тяжелые заболевания, инвалидности, но работу свою не бросают, боятся даже подумать о том, что реактор остановят. Где и кому они сегодня нужны в другом месте? Часто умирают. Умирают мгновенно. Они умирают на ходу - шел и упал, уснул и не проснулся. Нес медсестре цветы и остановилось сердце. Они умирают, но их никто по-настоящему не расспросил. О том, что мы пережили... Что видели... О смерти люди не хотят слушать. О страшном...

Но я вам рассказывала о любви... Как я любила...»


Людмила Игнатенко, жена погибшего пожарника Василия Игнатенко

Mass Effect 2. Фантастический роман в сокращении

Пролог

Планы Властелина провалились, и теперь каждый знает об угрожающей галактике опасности. Но пожинатели все еще скрываются где-то во тьме. Их непостижимая человеческому разуму кампания геноцида замедлилась, но не остановилась. Шепард, спаситель Цитадели и лучший агент совета, с помощью своей лояльной команды должен попытаться понять противника, и найти способ, чтобы...

[Bioware]: - ПРИНИМАЮ ПРЯМОЕ УПРАВЛЕНИЕ

[Harbinger]: - OMG SPACE BUGS!!! LOL

*KABOOM*

Глава 1: Здание проекта "Лазарус"

[Голос Миранды]: - Проснись, Шепард! Мехи атакуют наше укрепленное здание без видимой причины. Пожалуйста, переходи сразу к курсу обучения.

[Шепард-зомби]: - Мозгииииии!!!!!

[Голос Миранды]: - О Господи, что мы наделали!

[Шепард]: - Да ладно ты, я просто прикалываюсь.

[Голос Миранды]: - Быстрее, хватай какую-нибудь пушку и термомагазины!

[Шепард]: (тупо пялится на термомагазины) - Это еще что за хрень?

[Джейкоб]: - Тебя снова вернули в строй как часть секретного проекта, потратив на это огромную сумму денег. Больше я тебе ничего не могу сказать... я поклялся хранить молчание.

[Шепард]: - Да ладно, ну что тебе стоит?

[Джейкоб]: - Так и быть, уговорил. Я работаю на организацию Цербер. Ты, наверное, запомнил нас как террористическую организацию, которая в предыдущей части игры проводила всякие ужасные эксперименты, и много раз пыталась тебя убить.

[Шепард]: - И я должен тебе доверять?

[Джейкоб]: - Ну... мы исправились. Смотри, теперь у нас есть клевый логотип, цвет команды, и еще много чего другого.

[Шепард]: - Да, действительно классные примочки для секретной террористической организации.

[Джейкоб]: - Ну, правда мы все еще выбираем талисман команды. Хотим хаска или молотильщика, как наподобие того, которого мы использовали, чтобы уничтожить группировки альянса в последней игре. Блин, классное было время.

[Миранда]: - Позвольте мне продемонстрировать, какая я холодная и беспощадная сволочь, казнив этого предателя с помощью моего идеального, сексапильного тела, которым я, кстати, буду хвастаться при каждом удобном случае.

[Шепард]: - К большому счастью для сюжета, вся моя кровь только что отхлынула от мозга.

Глава 2: Станция "Цербер"

[Призрак]: - Добро пожаловать, Шепард. В предыдущей части игры вы приложили все усилия к тому, чтобы разрушить мои коварные планы и убить дюжины моих соратников. Я решил воскресить вас, чтобы вы снова могли действовать мне на нервы.

[Шепард]: - Да пошел ты!

[Призрак]: - 4 млрд кредитов потрачены не зря.

Глава 3: Колония "Freedom’s Progress"

[Тали]: - Шепард! Ты спас меня! 

[Шепард]: - Рад Тебя видеть, Тали! Мать моя женщ... всмысле, эээ.... погодь, сколько тебе сейчас лет по земным меркам?

[Миранда]: - Я страстнее!

[Тали]: - Зато у меня трид в коммьюнити длиннее! (кол-во страниц обсуждения на оф. сайте)

[Шепард]: - Слушай, повредит ли моим шансам на потенциальный роман с тобой тот факт, что я отправлю твоего травмированного друга на допрос к церберовским головорезам?

[Тали]: - Да не, все нормально.

[Шепард]: - Ладно, может, скоро снова увидимся.

[Тали]: - Очень надеюсь, но какова вероятность того, что меня опять нужно будет спасать?

Интерлюдия: "Нормандия"

[Джокер]: - Смотри, командир! Они отгрохали новую Нормандию! Какой эпический момент!

[Шепард]: - Ага, есть маленько. Это было... что? Почти полдня прошло для меня с тех пор, как последнюю взяли и уничтожили по беспределу.

Глава 4: Цитадель

[Шепард]: - В общем, насчет тех пожинателей...

[Консул]: - Шепард, человек, лично спасший наши жизни, чьи предупреждения в предыдущей части игры оказались 100% верными! Слава Богам вы вернулись! В качестве единственного, который пользовался протеанскими маяками и разговаривал непосредственно с "Властелином", вы можете оказаться нашей последней надеждой найти способ, как остановить пожинателей, которые явились во плоти всего 2 года назад, чтобы уничтожить наш флот и соединиться с нашей 

космической станцией, и которые никак не могли быть творением Гетов. Само собой разумеется, мы немедленно восстановим ваш статус спектра, и начнем...

[Bioware]: - ПРИНИМАЮ ПРЯМОЕ УПРАВЛЕНИЕ

[Консул]: - Ну-ну, "Пожинатели", ага.

[Шепард]: - Если мне в следующей части игры дадут еще один шанс замочить вас, я это непременно сделаю, ей-богу.

[Репортер]: - Коммандер Шепард! Вы живы! Можете дать мне интервью?

[Шепард]: - Как же вы все меня достали вашими тупыми перестановками истины с ног на голову! *PUNCH*

Глава 5: Наем (Мордин)

[Миранда]: - Станция Омега. Жалкое сборище подонков и злодеев, совершенно непохожее на другие жалкие сборища подонков и злодеев, которые тебе наверняка приходилось встречать ранее.

[Шепард]: - Угу. Пойдем-ка заглянем вон в тот дерьмовый бар, доверху набитый разномастными и странными инопланетянами.

[Ария]: - Я знаю, почему ты здесь, Нео...

[Шепард]: - Ась?

[Ария]: - Не, не, ничего. К Мордину вон туда.

***

[Шепард]: - Проклятые мародеры! Какой ублюдок способен ограбить жилище невинных жертв чумы? (взламывая стенной сейф)

[Мордин]: - Я открыл эту клинику, чтобы искупить свое прошлое участие в неэтичных научных экспериментах.

[Шепард]: - Здарова, я представляю организацию, имеющую богатую историю проведения неэтичных научных экспериментов. Хочешь бросить все и следовать за мной на почти верную смерть?

[Мордин]: - Окей.

[Жертва чумы]: - Ура, мы спасены! Теперь мы можем вернуться домой и начать все заново на деньги, которые мы спрятали в сейфе!

[Шепард]: - Ээээ... да, это здорово. О, я помоему видал батарианцев как раз в тех окрестностях... 

[Турианец]: - Все люди - расисты.

Глава 6: Наем (Гаррус)

[Шепард]: - Копать потеть, это же Гаррус! Ты действительно смог очутиться в продолжении, да еще в одиночку вынес 3 тяжеловооруженные группы солдат одной снайперкой! Что за моды/апгрейды ты в нее напихал? Радиаторы? Фугасные патроны? Хехе, а помнишь, у нас были такие, которые расплавляли людей в лужу зеленой слизи? Вот это были классные штуки! Слухай, можно я займу у тебя кой-чего? Эти церберусовские п***сы стырили весь мой инвентарь...

[Гаррус]: - Вообще-то, Шепард, моды оружия были запрещены законом об ограничении доступа от 2184 года.

[Шепард]: - Блин. Ну, а так ты вообще, чем занимаешься?

[Гаррус]: - Обычно я просто выпрыгиваю из укрытия с какого-то перепугу, и помираю. Надеюсь ты захватил с собой много меди-геля.

[Шепард]: - Что еще нахрен за меди-гель?

[Гаррус]: - Да фиг с ним, пошли обратно на корабль. Блин, моей броне после последней битвы пришел полный копец. Мож у нас получится ее как-нить поменять, как в старые добрые времена? Ну, ты знаешь, прежде чем я снова полезу в бой.

Шепард?

Интерлюдия: "Нормандия"

...

...

...

...

[Шепард]: - Так. А щас мы что делаем?

[Джокер]: - Крадем у обитаемой планеты все ее залежи платины.

[Шепард]: - Ага о_О.

...

...

...

...

[Шепард]: - Да уж, скорость прохождения игры в любом случае повысилась, без всех этих замедляющих РПГ-элементов.

Глава 7. Наем (Джек)

[Джек]: - Все мое детство было кошмаром наяву - пытки и манипуляции со стороны Цербера.

[Шепард]: - Привет, мы из Цербера. Айда с нами?

[Джек]: - Окей.

Глава 8: "Горизонт"

[Harbinger]: - Я НА ТВОЕЙ БАЗЕ, ПОХИЩАЮ ТВОИХ ДРУЗЕЙ.

[Эшли]: - Командир! Ты жив! Я думала, мы навсегда тебя потеряли! Мне чихать, что там заливает консул; ты герой, и ты спас мою жизнь больше раз, чем я умею считать. Я верю в тебя, и я знаю, что ты никогда бы не смог предать нас. Ведь в конце-то концов, именно ты спас меня и тысячи колонистов. Так что Альянс идет на йух! Позволь мне присоединиться к тебе, и мы сделаем этот Цербер - совершенно по фигу, что они там задумывают. И пожинателей тоже заодно замочим, прямо как...

[Bioware]: - ПРИНИМАЮ ПРЯМОЕ УПРАВЛЕНИЕ

[Эшли]: - Ах ты ублюдок! Почему ты ни разу не позвонил мне???

[Шепард]: - о_О Ээээмммм... ну, я был мертв, и...

[Эшли]: - И теперь ты террорист Цербера!

[Шепард]: - Нет, дай...

[Эшли]: - Пошел к черту, предатель!

[Призрак Кайдена]: - Да, хорошо, что ты оставил меня тогда умирать на Вермайре, правда?

Глава 9: Наем (Тали)

[Тали]: - Шепард! Ты спас меня! Опять! 

[Шепард]: - Привет, Тали. Ты должна присоединиться ко мне, потому что ты была самым классным персонажем в предыдущей части. Ну, пожалуй, кроме Рекса. Кроме того, я начинаю подозревать, что в этот раз Bioware на самом деле позволит мне встречаться с тобой, а не с этой космической нацисткой Эшли.

[Тали]: - Конечно! Мне было бы жаль ждать раскрытия намеков только в следующей части...

[Кал'Ригар]: - Чудесненько, мои поздравления. Это так мило. Обо мне не беспокойтесь, я вот щас только отойду немного в сторонку, и буду дальше где-нить истекать кровью...

Интерлюдия: Тучанка

[Рекс]: - Шепард.

[Шепард]: - Рекс.

[Тали]: - Аллах. Они опять за свое.

[Гаррус]: - Эй ребята, там вон, кажется, броню в магазине продают, прямо напротив... Всмысле, я махом - одна нога здесь, другая там...

Глава 10: Наем (Грюнт)

[Шепард]: - Это что такое?

[Миранда]: - Походит на капсулу с экспериментальным образцом кроганского суперсолдата. Разработан, чтобы быть убийственной машиной смерти.

[Шепард]: - Ооооо, давайте затащим его на борт и откроем?

[Гаррус]: - Не думаю, что это хорошая идея, Шепард.

[Шепард]: - Не боись, все пучком. Помнишь, какие хорошие кроганы получились на Вирмайре?

[Грюнт]: - Раааааааааааааааааррррррррррррр!!!!!!!

[Шепард]: - Здравия желаю, ты никогда не был за пределами капсулы или встречался с людьми, а сейчас ты раздавливаешь мне горло. Может, присоединишься ко мне?

[Грюнт]: - Окей.

Интерлюдия: Иллиум

[Шепард]: - Лиара!

[Bioware]: - ПРИНИМАЮ ПРЯМОЕ УПРАВЛЕНИЕ

[Шепард]: - Забудь, проехали.

Глава 11: Наем (Самара)

[Самара]: - Я мистический воин-монахиня, живущая только с целью наказания преступников.

[Шепард]: - Привет, я представляю изгойную террористическую организацию, известную своей безжалостной аморальностью. Не хочешь присягнуть мне на верность?

[Самара]: - Окей.

Глава 12: Наем (Тейн)

[Тали]: - Смотри, Шепард! Это он! Который на обложке!

[Миранда]: - Меня они тоже нарисовали на обложке. Наверное из-за моего идеального, сексапильного тела...

[Тали]: - Меня они еще в первой части на обложку поместили.

[Тейн]: - Я самый лучший и хладнокровнейший наемник, чью миссию вы только что сорвали.

[Шепард]: - Привет, ты меня не знаешь, но я как-то раз увидел тебя на обложке, у тебя очень крутое пальтишко; и Bioware правда не смогла выдумать лучшей причины твоего присоединения ко мне. Что ты на это скажешь? 

[Тейн]: - Окей.

[Шепард]: - Миранда, есть у нас на борту какая-нить подходящая комната для таинственного наемного убийцы с непонятными мотивами, доверять которому у нас нет никаких оснований?

[Миранда]: - Давай разместим его внизу, в отсеке системы жизнеобеспечения.

[Шепард]: - Здорово придумано! Там он точно не сможет ничего натворить.

Глава 13: Наем (Заид)

[Шепард]: - Тысяча чертей! А ты откуда взялся?

[Заид]: - Здарова, ты только что скачал меня через сеть "Цербер". Кстати, я тот еще засранец.

[Шепард]: - Да мне пофиг. Просто вали на корабль. Миранда, у нас есть комната для жестокого маньяка-убийцы, нелояльного ни к нам, ни к нашей миссии?

[Миранда]: - Давай разместим его в комнате видеонаблюдения, откуда он сможет шпионить за всем кораблем.

[Шепард]: - Здорово придумано! Там он точно не сможет ничего натворить.

Глава 14: Корабль Коллекционеров

[Джокер]: - Смотри, это тот же корабль коллекционеров, который уничтожил нашу первую Нормандию, и пытался убить нас, без видимых повреждений, но почему-то таинственно покинутый без особой причины.

[Шепард]: - Нам нужно немедленно доложить консулу. Это как раз то самое доказательство, которое мы так долго искали!

[Миранда]: - Но Призрак сказал, что мы должны зайти внутрь и исследовать...

[Шепард]: - Посерьезнее, товарищи. Это самая очевидная ловушка в истории самых очевидных ловушек. Единственное, чего тут не хватает - это большого красного креста на полу, и наковальни, подвешенной прямо над ним.

[Bioware]: - ПРИНИМАЮ ПРЯМОЕ УПРАВЛЕНИЕ

[Шепард]: - Ладно, пошли глянем. Призрак вроде всегда был честен с нами, да и врать нам также как и пытаться использовать нас или манипулировать нами ему нету смысла.

... 

[Шепард]: - Кто нибудь кроме меня тоже беспокоится, глядя на эти стены высотой по пояс, которые очень заметно расставлены в каждой комнате?

[Миранда]: - Наверное просто декорации.

[Гаррус]: - Ты по ходу никогда в Gears of War не играла, да?

[Шепард]: - Гым. Консоль управления, а также три удобные стены, которые потенциально могут быть использованы для парирования атак с трех сторон. Ну, давайте потыкаем на ней все кнопки, и посмотрим, что получится.

[Harbinger]: - LOL Я ТЕБЯ НАКОЛОЛ, НУБ!

[Шепард]: - Это засада! Кто мог предвидеть такую коварную западню?!

[Гаррус]: - Нет, ну вы только полюбуйтесь! Мы опять воюем, а моя броня все еще усыпана зияющими отверстиями. А вот командир, тем временем, каким-то образом со вкусом перекрасил свою, дополнив ее оттенками зеленого. Как это мило.

Глава 15: Миссии на лояльность

[Самара]: - Моя дочь - серийный убийца!

[Джейкоб]: - Мой отец - извращенец!

[Миранда]: - Мой отец - сволочь, даже несмотря на то, что он дал мне это идеальное, сексапильное, пышущее страстью тело, и мой гениальный интеллект, и мое дорогое образование, и мои сверхчеловеческие возможности. Да, кстати, я кажется, еще не упоминала о том, что я к тому же богата, и...

[Тали]: - Мой отец тоже сволочь! А мой трид в коммьюнити все равно длиннее!

[Гаррус]: - Мой бывший напарник - сволочь!

[Мордин]: - Мой ученик - сволочь!

[Заид]: - Мой партнер по бизнесу - сволочь!

[Джек]: - Цербер - сволочи!

[Тейн]: - Я сволочь!

[Грюнт]: - Давайте замочим кого-нибудь!

[Шепард]: - Печально, что единственный член команды с наименее неблагополучным прошлым - выращен в пробирке.

Глава 16: Заброшенный пожинатель

[Шепард]: - Тааааааааак.... дайте подумать... мы собираемся лезть в самое нутро пожинателя? Всмысле, в действующего пожинателя? Таинственного врага, которого я пытался понять всю прошлую часть и половину этой? Мы что, в середине игры, из-за провисшего сюжета вот так просто возьмем и прогуляемся по его внутренностям? Пожинатель. Так, к слову.

[Тали]: - Выглядит значимым событием...

[Шепард]: - Однако, это удивительно! Только представьте себе открывающиеся перед нами возможности... сколько всего мы сможем познать! Это может быть ключом к пониманию нашего врага, обнаружению его слабых сторон. Забудьте о корабле коллекционеров, вот доказательство, которое нам нужно! Нам нужно немедленно связаться с консулом; эта штука торчит тут, наверное, миллионы лет, и я не думаю, что она куда-нибудь денется...

[Bioware]: - ПРИНИМАЮ ПРЯМОЕ УПРАВЛЕНИЕ

[Шепард]: - Хотя, с другой стороны, давайте завалимся внутрь, грохнем пару зомбаков, и разнесем ядро к чертовой матери. Ну правда, что еще можно сделать с этой старой посудиной?

[Тали]: - Звучит удручающе.

[Шепард]: - Ой, гляди! Гет! Я хочу его взять к нам домой. Миранда, есть у нас на борту помещение для живого Гета?

[Миранда]: - Ну, у нас есть пустующий пост наблюдения... не, давай лучше сунем его в ядро ИИ.

[СУЗИ]: - У меня нет слов.

[Шепард]: - Здорово придумано! Там он точно не сможет ничего натворить.

Интерлюдия: Нормандия

[Шепард]: - Так, мы только что засунули штуковину, сделанную по пожинательским технологиям, в наш корабль. Правда, мы не знаем, что может произойти, поэтому всем оставаться в полной боевой готовности, пока...

[Bioware]: - ПРИНИМАЮ ПРЯМОЕ УПРАВЛЕНИЕ

[Шепард]: - Полный вперед!

Интерлюдия: Портал "Омега-4"

[Тали]: - Шепард, я готова пойти на смертельный риск ради того, чтобы быть с тобой. *IN LOVE*

[Шепард]: - Классно! Так... эммм... а это помещение точно подойдет?

[Тали]: - Ну а где еще? Хех, вниз по ядру или прямо рядом с Доннели и Вильямс? Да, было бы классно. Погоди секундочку, дай мне только снять маску...

[Bioware]: - ПРИНИМАЮ ПРЯМОЕ УПРАВЛЕНИЕ

[Тали]: - Погоди секундочку, дай мне только повернуться на 180 градусов и снять маску...

[Фанаты МЕ2]: - ****!!!

[Заид]: - Твою мать! Только один ракурс!

[Гаррус]: - Эй, Заид, что это ты там смотришь... это что еще за...? Погоди, что это там, на стене? У него есть целый гардероб брони в личной каюте о_О? Мля, да вы по ходу все меня на...ываете!!!

Глава 17: Самоубийственная миссия

[Шепард]: - Ну вот мы и добрались. Во первых, нам нужен техник-эксперт. Мда уж, сложный вопрос. Давайте прикинем... мы могли бы отправить кварианского инженера, или чувака, который по сути, и есть разумная машина. Или может быть Заида или Грюнта...

[Миранда]: - Ооооо! Выбери меня! Выбери меня! Нет ничего, с чем бы я не могла справиться с помощью моего идеального, сексапильного тела.

[Тали, Легион]: ...

[Шепард]: - Следующее на повестке дня - нужен лидер для команды Б.

[Миранда]: - Ооооо! Выбери меня! Выбери меня! Мое идеальное, сексапильное тело делает меня признанным лидером.

[Шепард]: - Я думаю, Джейкоб сможет справиться с этим. Он и так всю игру проторчал в арсенале и толком ничего не делал еще с Омеги.

[Джейкоб]: - Я не виноват, что с остальными членами команды играть интереснее. Миранда бы нахрен никому не сдалась, не будь она упакована под вакуумом в этот костюм. 

[Миранда]: - Я ничего не могу поделать со своей идеальностью!

[Шепард]: - Ладно, двинули.

...

[Шепард]: - Быстрее Легион! Используй немного уни-геля на дверь!

[Легион]: - Этот продукт больше не производится, Шепард Коммандер.

[Шепард]: - Твою мать! Отстой какой-то, а не будущее.

[Гаррус]: - Ааааа! Я ранен!

[Тали]: - Гаррус, держись!

[Шепард]: - О Господи! Посмотрите на его броню... она вся в дырах! Почему он раньше ничего не говорил?!

[Гаррус]: - (кашляет) Пошел ты.

[Шепард]: - Так, теперь нам нужен кто-нибудь, обладающий непревзойденными, сверхъестественными биотическими способностями, чтобы защитить нас от жуков-убийц. Ну, я думаю, выбирать стоит из тех двоих, которых мы наняли именно из-за их непревзойденных, сверхъестественных биотических способностей...

[Миранда]: - Ооооо! Выбери меня! Выбери меня!

[Шепард]: - Ладно, ладно, можешь приступать. Господи Боже мой.

...

[Гаррус]: - ААААААААААААА!!!!!!! УБЕРИТЕ ИХ!!!!!!!! СНИМИТЕ ИХ С МЕНЯЯЯЯЯ!!!! ГОСПОДИ, КАК БОЛЬНО...

[Миранда]: - Упс.

[Шепард]: - Фигасе, это было лучшее биотическое шоу, которое я видел с тех пор, как мы повстречали того вмазанного Волуса на Илиуме.

Шепард перезагружается

[Миранда]: - Ооооо! Выбери меня! Выбери меня!

[Шепард]: - Миранда, ты остаешься с новичками в тылу.

...

[Шепард]: - Приготовьтесь. Властелин предупреждал нас, что природа пожинателей находится за пределами нашего воображения. Кто знает, на какие невообразимые, извращенные лавкрафтовские мерзости мы наткнемся в самом центре этого зла? Даже один-единственный взгляд на этот отвратительный, гигантский ужас может лишить нас здравого смысла, превратить нас в заикающихся бедолаг, беспомощно вопящих от ужаса перед... о, смотрите! Большой скелет! Ну, это уже совсем не интересно.

[Гаррус]: - Что то я не врубаюсь... почему эта хрень должна выглядеть именно как человек? Зеленый сойлент тоже делали из людей, но там они хотя бы не лепили из него пряничных человечков.

[Тали]: - Ооооой.... какой хорошенький! Смотрите, он улыбается! Уси-пуси!

[Шепард]: - Не позволяй ему отвлечь тебя! Найди его слабое место!

[Слабое место]: - Всем привет.

[Шепард]: - Блин, как это удобно.

[Harbinger]: - ЧТО ЗА Х... ПОДЛЯНКА

[Призрак]: - Приветствую, Шепард. Теперь, после того, как я на протяжении всей игры обманывал вас и манипулировал вами, как вы смотрите на то, чтобы передать это таинственное чужеродное сооружение, доверху набитое опасными пожинательскими технологиями, в мое личное распоряжение, дабы я делал с ним все, что мне придет в голову? Посмотрите в мои сияющие, демонические глаза, и убедитесь, что я преисполнен самыми благими намерениями. 

[Шепард]: - Конечно. Раз уж я очутился здесь, пойду, наверное, найду Малака, и заставлю его подписать акт об отказе от Звездной кузницы.

[Гаррус]: - Смотрите, сейчас тут все взлетит на воздух. Какая большааая неожиданность.

[Тали]: - Прыгай, Шепард!

[Шепард]: - Ааааааа! Гаррус! Вытащи меня!

[Гаррус]: - А это не может подождать? Я тут как раз провожу кой-какую калибровку.

[Шепард]: - Все еще дуешься из-за той истории с броней, да?

Эпилог

[Шепард]: - Ну что, ребята, я жив-здоров, Нормандия наша, мы собрали лояльную и компетентную команду, коллекционеры больше не представляют угрозы для человечества. Но пожинатели все еще скрываются где-то в недрах космоса, дожидаясь своего часа нанести удар по галактике.

[Гаррус]: - Короче, мы вернулись на то же самое место, где были в конце первой Mass Effect.

[Тали]: (чихает) - Ну, не совсем...

Часть 7. Финал (Часть 6 тут http://joyreactor.cc/post/2835588 )

Егор сидел, изучая карту города, в котором ему предстояло жить. Сая сообщала, что через час она заберет его из реабилитационного центра и отвезет его в новый дом.
- Катя.
- Да, Господин?
- Нам обязательно надо будет ехать в одной машине с Саей? Не могла бы ты взять для нас отдельный транспорт?
- Сае это явно не понравится, но пойти против вашего желания она тут не сможет. На выходе вас будет ожидать собственное транспортное средство.
- Не сможет пойти против моего желания, говоришь?.. Тогда может мне не ехать сразу домой? Понимаешь, я так давно не был на воле, мне хотелось бы покататься немножко и расслабиться. В замкнутых пространствах я уже насиделся.
- Как вам будет угодно, Господин. Какие места вы хотели бы посетить?
- Знаешь, лучше всего будет там, где я смогу ощутить необъятность мира, где от вида будет захватывать дух, где ничто не помешает мне узреть линию горизонта.
Катя вывела на экран несколько изображений по запросам Егора и он выбрал одно из них указав на него взглядом.
- И ещё Катюш, построй маршрут таким образом, чтобы незаметно отстать от Саи и только после поехать туда, а не сразу от выхода из этого здания.
- Слушаюсь, Господин, что-нибудь ещё?
- Да, можешь ответить мне на один вопрос, который я забыл задать Сае?
- Я постараюсь.
- Помнишь, как мы разговаривали о мерах наказания для преступников? Почему они стирают им память, если могут поместить в виртуальный мир так, что те об этом не узнают?
- Потому что эти люди сами отказываются от данного варианта. Насильно заставлять их никто не будет.
- То есть, они добровольно выбирают вариант стирания памяти?
- Можно сказать и так. Не всегда это происходит осознанно, но если человек несколько раз подряд отказывается от альтернативных мер по тому, чтобы обезопасить общество от него, то единственным вариантом остается стирание памяти.
- Не соглашусь что он последний… -В комнате повисла гробовая тишина,- ладно, включи мне тот симулятор охоты, поиграю пока Сая не приедет.
В назначенное время Катя связала его с Саей.
- Ну что, Егор, вы готовы покинуть эту комнату и поехать в свой новый дом? – лицо девушки просто сияло от счастья.
- Конечно, вы только дверцу мне откройте, - попытался пошутить Егор, - и у вас нет одежды поприличнее этого купальника?
- Простите, я и не подумала что вам может доставить дискомфорт ваш внешний вид, но не волнуйтесь, Катя подобрала вам виртуальный наряд, я вот вижу вас в старомодном деловом черном костюме.
- Ну ладно, это ещё куда ни шло. Катя, пошли. – Безжизненное тело стоявшее в углу комнаты ожило и двинулось вслед за Егором. Последняя дверь, которая до этого была всегда заперта, уже стояла открытой. На выходе Егора ждала Сая, которая почему-то в этот раз была одета в более привычную ему одежду и незнакомый ему молодой человек, всё в той же облегающей водолазке на всё тело. Он же и заговорил первым:
- Егор, так как вы отказались от вживления каких бы то ни было имплантов, то вручаю вам устройства более привычные для человека вашего времени. Они назывались, если не ошибаюсь, планшет, смартфон и очки дополненной реальности, - парень протянул Егору три коробки, самая верхняя из которых, с планшетом, была открыта и на экране Егор увидел, судя по всему, свой личный профиль. – Егор:46:зд56:59351f, добро пожаловать в современное общество.
- Ну…Спасибо вам, и за приветствие и за подарки, - Егор взял коробки в свои руки.
- Теперь прошу меня простить, дела не ждут, оставлю вас наедине, надеюсь сможем ещё с вами увидеться и побеседовать, потому не прощаюсь, - и парень удалился в неизвестном направлении.
- Егор, как же я за вас рада, вы очень быстро смогли реабилитироваться и выйти во внешний мир, - Сая едва не прыгала от счастья, - можно я вас обниму?
- Боюсь сейчас неподходящее время для обмена нежностями, Сая. А почему вы сегодня так одеты?
- Ох, простите мне мой эмоциональный порыв. Да, я специально изготовила это платье и обувь по старым изображениям, чтобы вы смогли почувствовать себя как дома. Но боже мой, какая же эти туфли неудобные, как только женщины вашего времени их носили, я на них меньше десяти минут, а мне уже ногу натёрло.
- Саечка, мне очень приятно, но не стоило так стараться.
- А мне вот захотелось, пошлите, пошлите, покинем скорее это место и выйдем во внешний мир, - Сая взяла его за руку и потащила за собой. Они шли и шли по бесчисленным коридорам пока не добрались до стеклянной шахты лифта, который уже ожидал их с открытыми дверьми.
- Мы что, едем наверх? – удивленно спросил Егор.
- Да, я не упоминала, что мы под землей? Вы не удивляйтесь так, это же целый научный комплекс, он занимает очень много пространства, и строить его на поверхности, отбирая у людей жилую площадь, было бы крайне расточительно. К тому же здесь проводятся некоторые эксперименты, для которых нужно свести к минимуму воздействие внешних факторов, таких например, как вибрация. Но этажи, где проводятся такие эксперименты, находятся ещё ниже. Ну вот опять я рассказываю про скучную науку, - Сая весело рассмеялась.
Наконец лифт достиг нужного этажа и девушка повела Егора в выходу из здания. Когда они вышли из него, Егор увидел вокруг одни небоскребы, которые словно давили на него, Хоть это и не были темные и невзрачные здания его времени, а довольно светлые, к тому же с интересными и даже странными дизайнерскими решениями, но всё равно, то что он видел только крохотный кусочек неба над головой, его тяготило.
- Хм, странно, похоже что на мой заказ приехало два О-Ти.
- О-ти? Это вот так вот вы называете эти машины?
- Да, это сокращение от общественного транспорта, странно, должно быть какая-то ошибка…
- Нет, это я вызвала второй, Господин пожелал ехать в отдельном О-Ти, - прояснила ситуацию Катя.
- Егор, вы что, боитесь ехать в транспорте с женщиной за рулём? - с улыбкой спросила Сая.
- Нет, просто я подумал что неплохо было бы сразу учиться жить тут самостоятельно, а не бегать за вами держась за вашу юбку как мальчик за мамой.
- Ну ваше право, Катя знает куда ехать, так что доберемся без проблем. Садитесь.
Егор уселся в этот футуристичный автомобиль будущего, Катя села рядом с ним, и они поехали.
-Катюш, ты же помнишь все мои приказы?
- Да, Господин.
- Умница, и постарайся чтобы Сая не заметила наше исчезновение.
- Будет сделано.
Егор тем временем начал изучать содержимое коробок, планшет и смартфон были вроде почти такими же, как и в его время, зато вот очки дополненной реальности ему очень даже понравились, стало даже непонятно, зачем ему дали остальные гаджеты, если очки могли заменить их все. Они могли быть абсолютно прозрачными, могли создавать изображения или предметы, как свободно движущиеся, так и прикрепленные к каким-либо реальным поверхностям, а могли и полностью превратиться в экран с эффектом полного погружения. К тому же, управлялись они, похоже, мысленными командами. В общем ещё одно чудо техники, после Кати, которое порадовало Егора в этом мире. Занятый изучением очков, Егор не заметил, как они выехали из города и за окном он увидел пейзаж небывалой красоты, которого никогда не смог бы увидеть в прошлом сразу за чертой города.
- Какая красота – невольно заговорил он.
- Экологичное потребление, переработка отходов, остановка загрязнения воздуха, благодаря всему этому экосистема начала быстро восстанавливаться. К тому же это зона отдыха прилегающая к городу, за которой постоянно ухаживают волонтёры, поэтому тут так красиво и комфортно для людей. – прочитала ему Катя текст, появившийся на экране очков.
«Далеко нам ещё ехать?» -только хот ел было спросить Егор, но Катя ответила опередив сам вопрос:
- До пункта назначения приблизительно 20 минут пути, - и на экране очков текст сменился на карту с их маршрутом .
- Катюш, а ну перестань читать мои мысли, мне нетрудно их тебе озвучить.
- Слушаюсь, Господин.
И до прибытия к пункту назначения они ехали молча. Когда О-Ти остановился, Егор дал Кате следующие указания:
- Слушай меня, значит, сиди пока тут, я пойду отдохну, никому не позволяй побеспокоить меня звонками и прочими вещами. Надеюсь, Сая не знает где мы?
- Насколько я могу судить, она сейчас находится в вашем доме и ожидает вашего прибытия.
- Ну вот и хорошо…и спасибо тебе бездушная машина за верную службу.
Егор подошел к краю обрыва, он боялся что всё тут будет обнесено забором, но нет, всего лишь невысокая каменная перегородка, отделяющая его от обрыва. Он взобрался и сел на неё, от открывшегося вида дух захватывало. Внизу простирались моря не то пшеницы, не то ещё чего-то, похоже это то самое злаковое растение, о котором рассказывала Сая и из которого тут делают почти всю пищу. Жаль только, что эта пшеница всё ещё была зеленой, будь она уже зрелой и золотистого цвета, вид был бы ещё лучше. Егор заплакал, вспомнив детство, которое проводил в деревне у бабушки, и где бегал и играл с друзьями в прятки в таких же вот засеянных полях. Как же ему не хотелось умирать, но он не мог принять весь этот новый мир с его идиотскими законами равноправия. Не мог признать что его жизнь равна по ценности жизни какого-нибудь необразованного быдла. Не мог он признать, что не имеет права жить в роскоши, только потому, что надо делиться с остальными. Какого чёрта? Ведь он в своё время столько старался и горбатился, чтобы получить свою должность, сначала был личным водителем мэра города, куда его пристроил отец. Потом стал его личным секретарем, ездил с мэром во все поездки, носил за ним все его чемоданы, унижался перед ним, льстил ему, лишь бы забраться ещё повыше. И вот когда его наконец таки пропихнули в депутаты, не прошло и пяти лет, как он всё потерял. Очнулся в этом раю коммунистов, где всё общее, ну ладно, тут не всё общее, тут у каждого своё личное, но у всех одинаково. И почему он должен делиться всем своим с остальными? Они разве хоть каплю усилий приложили к этому? Нет, они всем обеспечены с самого рождения, и разве это справедливо? А ещё ему предлагали жить в выдуманном мире, и за кого они его держат? Да какого черта ему нужен этот фальшивый мир, где он будет один? Это же ни перед кем нельзя будет самоутвердиться, показав что ты лучше, круче, что у тебя дача больше, связи выше, яхта дороже. А нахрена ему всё это нужно, если не будет соревновательного духа, желания быть во всём первым. И что же теперь, стирать ему память за то, что он хочет вернуть всё то, что принадлежало ему? И это они его называли варваром? Пришли значит, забрали всё что принадлежало ему, и его же окрестили варваром? Хороша же у них логика. Ну и самое ужасное, жить под постоянным наблюдением этого их сверхкомпьютерного разума. Большой брат следит за тобой, или скорее Большая Сестра. Да он в ту ночь даже потрахаться нормально не смог, потому что постоянно отвлекался на мысль о том, что за ним наблюдает эта машина. Как эти люди вообще могут жить с мыслью, что каждое из действие контролируется компьютером и чуть что не так, то их сразу поведут в какую-то психушку, где им будут промывать мозги на тему того, что нужно быть добропорядочным гражданином? Как этот ужасный мир вообще мог возникнуть, Егор этого не понимал, и не готов был принять. Нет уж, лучше я сброшусь отсюда, чем дам вам прополоскать мой мозг…
- ЕГОР!!! – полный отчаяния крик сотряс тишину, царившую вокруг. Сая? Но как? Егор надел свои очки, и в воздухе перед ним повис образ Саи.
- Сая? Но как вы достучались до меня? Я же приказал Кате…
- Это сейчас неважно, - резко прервала его Сая, - Егор, почему? Мне казалось, мы достигли взаимопонимания, и вы готовы были хотя бы попробовать освоиться в новом мире?
- Ключевое слово: «казалось», уж простите что не оправдал ваших надежд. Но я не буду жить в режиме тоталитаризма под гнетом искусственного интеллекта, в мире с мнимой свободой. Знаете, как бы не ругали мою страну в своё время, но я смог достичь в ней небывалых высот, и каждый бы смог, если бы оторвал свою ленивую задницу от дивана. Но в этом мире этой свободы нет, как бы ты не старался, ты не получишь больше того, что тебе положено. Этот мир не для меня, а если он не для меня, то значит что? Значит нужно прополоскать мой мозг, я не доставлю вам такого удовольствия, и лучше покончу с собой, чем буду жить по вашим законам, - Егор думал что будет кричать, но от страха и волнения его голос звучал сипло и прерывисто.
- Егор, прошу вас, не надо, -сквозь слезы умоляла Сая, - ваши представления о современном мире в корне не верны, и вы сами бы убедились в этом, познакомившись с ним поближе…
- Нет Саечка, вам меня не переубедить, вы уже достаточно долго пытались, прощайте…
Последнее слово Егор произнес едва слышно уже в падении.

Сая сняла с головы нейро-обруч полного погружения. По её щекам не переставая струились слёзы.
- Ты слишком много сил и нервов тратишь на них, девочка, не стоит так привязываться к каждому.
Сая открыла глаза, напротив неё сидел парень, по виду её ровесник.
- Ох, Рим, на этот раз я почти его убедила…
- По моему это больше было похоже на самоубийство. И какая это у тебя по счёту попытка? Шестая, если не ошибаюсь. До этого он пытался устраивать терракт, пытался уговорить отшельников уничтожить Альву, и каждый раз он пытался причинить вред тебе. Но каждый раз ты его прощала и пыталась с тем же рвением наладить с ним контакт. Тебе не надоело?
- Нет, ещё пару попыток, и мне может наконец удастся его убедить…
- Никаких ещё пары попыток, милая, ты и так уже в два раза превысила лимит своих попыток. Я уже дал указания, чтобы ему стёрли память.
- Что? Как? Ты не мог, не имел права, он мой пациент!
- Ещё как имел, мы на общем голосовании решили, что три симуляции будут общей нормой. Если не управишься за это время, мы можем общим голосованием вынести вердикт. К тому же я не могу больше смотреть, как ты страдаешь из-за него, а как тяжело ты переживала за тех двух замороженных, с которыми работала до него? И сколько времени убила на каждого из них?
- Я была против правила трех симуляций. По мне стоило с каждым из них работать до тех пор, пока не достигнем успеха.
- Я тоже был против, по мне и одной попытки достаточно, чтобы понять, достоин ли человек стать членом нашего общества или нет.
- Но как ты можешь так говорить? Они же тоже люди…
- Вот именно, что они всего лишь люди, а мне, малышка, уже за вторую сотню перевалило, если ты не забыла, и за это время я научился неплохо разбираться в людях. Я тебе уже говорил, и повторю в сотый раз, это взрослые сформировавшиеся личности. Ты можешь в лепешку расшибиться, чтобы доказать, что их жизненные принципы неверны, но они этого ни за что не признают. Так что если они не готовы войти в современное общество изначально, то никогда не смогут этого сделать. Поэтому лучше воспитать из них новых личностей, стерев память о том, кем они были.
- Если ты настолько не веришь в этих людей, то почему же пошёл сюда волонтёром?
- Я же уже говорил, среди этих людей могут оказаться и те, кто заморозил себя не сбегая от угрожавшей тогда войны, а желая увидеть будущее. Те, кто чувствовал себя в своём времени как не в своей тарелке. И вот этих людей я бы с радостью познакомил с этим миром и помог бы освоиться в нём.
Тут между ними появился полупрозрачный образ светловолосой эльфийки в белом платье с длинными руковами, по крайней мере Сая видела Альву именно такой, в каком образе она предстала перед Римом, она знать не могла.
- Девочка моя, ну как у тебя дела? – нежнейшим голосом обратилась Альва к Сае.
- Опять провал, может я просто не подхожу для этой работы, я никого из них не смогла спасти, уже третьего человека от меня отправляют на стирание памяти.
- Не наговаривай на себя, Саечка, на самом деле из этого бункера никто и никого ещё интегрировать не смог. А твои результаты самые обнадеживающие, - попытался утешить её Рим.
- Сая, Сая, если бы все люди в мире обладали столь же большим человеколюбием, как ты, моя работа стала бы намного проще, - Альва дотронулась до щеки Саи своей бесплотной рукой, но Сая всё равно ощутила тепло прикосновения, - милая моя, я бы с радостью дала тебе неограниченное количество времени, для работы с твоими пациентами, но ты же понимаешь , что наши ресурсы ограничены. Волонтеров на всех пробужденных не хватает, поэтому вам приходится работать с несколькими пациентами поочередно, а держать их подолгу в криокамерах мы не можем, так как это все больше и больше разрушает их тела.
- Если у нас такой напряг с этим делом, то почему же ты стерла все базы данных с всех криобункеров? – язвительным тоном спросил Рим, - с этими данными мы смогли бы выносить вердикт даже не общаясь с человеком.
- Вот именно чтобы вы такого не делали, я их и стерла. Вы должны узнать этого человека лично, и только после этого решать, что с ним делать. И что важнее, вы должны попытаться ему помочь, а не отправлять его на полоскалку прочитав лишь личное дело. Я сама не имею права на это, так как я не человек, судьбу себе подобных должны решать именно вы. Сая, я настаиваю на том, чтобы ты отдохнула, твое психологическое состояние оставляет желать лучшего, ты слишком много неприятных событий пережила за последний месяц.
- Да…я…Альва, я хотела бы лично заняться воспитанием Егора после стирания памяти, я не могу больше тут работать и отправлять людей на… - Слёзы не дали Сае договорить. Рим подошел к ней и положил руку на плечо.
- Сая, это не твоя вина, это их выбор, а как ты сама им каждый раз говорила, нужно отвечать за свои поступки. Ладно, я пойду и прослежу за процедурой. – Рим вышел за дверь.
- Сая, - Альва села на корточки перед ней, - Рим прав, не вини себя за то, что эти люди не могут принять наш мир, но сейчас у тебя будет шанс исправить это. Возьми этого Егора под свою опеку, воспитай из него достойную личность. Мне больно смотреть на то, как такой прекрасный человек как ты страдает из-за не лучших представителей человечества. Я столько лет посвятила борьбе с этим, а теперь вот этот отголосок из прошлого снова вернул эти страдания в мир. Надеюсь, если ты достигнешь своей цели, то сможешь восстановить своё моральное состояние.
- Хорошо, Альва, я постараюсь. Спасибо тебе за твою заботу. Когда мне дадут забрать Егора домой?
- Сразу после процедуры, если не возникнет осложнений. Ладно, я оставлю тебя, но если понадобится помощь, помни, я всегда рядом.
- Да, Альва, я помню – Сая улыбнулась вслед растворяющемуся в воздухе образу Альвы.
Она откинулась на спинку своего кресла, которое поддалось, и позволило ей принять полу лежачее положение.
- Надо успокоиться…Майк! – Рядом с Саей появился образ антропоморфного кота в стальных доспехах и с двуручным мечом за спиной.
- Да, Сая?
- Сообщи мне, когда процедура по стиранию памяти завершится, а пока включи массаж и расслабляющий фон.
- Слушаюсь. – Спинка кресла Саи завибрировала, заиграла тихая и спокойная музыка, по стенам комнаты начали летать разнообразные фигуры, исполняя геометрический вальс, а Сая вскоре уснула безмятежным сном.