Аркадий Бабченко: «Можем повторить!»
Уже несколько лет смотреть на это стало совсем уже невозможно. На несколько дней страна, и в остальное время не очень–то здоровая в психическом и нравственном плане, превращается совсем уже в палату номер шесть. Начинается очередной пик обострения. Глаза становятся стеклянными, речи бредовыми, мировоззрение шизофреническим. Пена на губах, деды воевали, можем повторить, фашисты, бандеры, ядерный пепел, Крымнаш, Абамачмо. Фальшивые пилотки, фальшивая форма, фальшивые ордена, наряженные в фальшивые гимнастерки дети, фальшивые наклейки, фальшивые гвардейские ленточки.
Победобесие — очень точное определение.
При этом ответить, что именно мы можем повторить — не в состоянии уже практически никто. Ну что ты хочешь повторять–то, скажи мне, недоросль в пилотке, галифе и массо–габаритным макетом ППШ через плечо? Отступление до Волги? Тактику выжженной земли — своей земли — при отступлении? Сожжение подмосковных деревень, чтобы немцам не достались? Жизнь в землянках при минус сорка? Пайку хлеба в сто двадцать пять грамм? Детей у станка по двенадцать часов в цехах без крыш? Закон о пяти колосках? Невозможность рожать детей у женщин–технарей бомбардировочной авиации от подвешивания стокилограммовых бомб? Штрафбаты? Заградотряды? Миллион погибших при штурме Берлина? Отправку раненных ветеранов на Валаам? Отправку пленных ветеранов прямиком из немецких концлагерей в ГУЛАГовские? Репрессии сорок седьмого года? Двадцать семь миллионов погибших? Семьдесят лет незахороненные останки на Синявинских высотах? Что ты повторять–то собрался, дурак? Ты и вправду считаешь, что деды воевали за это?
Нет. Молчит. А новость о том, что первый штурм Брестской крепости советские войска проводили совместно с вермахтом, что оборонявший крепость польский гарнизон потом добивали именно советские войска, что первый парад в Бресте был совместным советско–фашистским, что по лендлизу поставлялось все вплоть до свиного жира, что под Липецком была школа Люфтваффе, что в Германию даже уже после объявления войны по инерции шли эшелоны с продовольствием, что война вообще началась в тридцать девятом году — этой информации в шизофреническом мировоззрении просто не существует.
Смысл Дня Победы приобрел значение, прямо противоположное своему изначальному. Когда–то, по крайней мере на словах, постулировались антивоенные принципы. И техника, которая шла по Красной площади, постулировалась как техника защиты, а не нападения. А теперь что? Какие рубежи защищают ваши идущие по Красной площади реактивные системы залпового огня «Град», «Ураган» и «Смерч»? Что сбивает выставленный на Триумфальной площади «Бук»? Какие города утюжат самоходные артиллерийские установки «Гвоздика» и «Акация»? По чьей земле ездят броневики «Тигр»? По каким горам в две тысячи восьмом работали «Искандеры» и «Точка–У»? А уж восхищение оружием массового поражения, оружием неизбирательного действия возможно только в извращенной логике. Норма–то как раз противоположна — отторжение.
И, конечно же, совершенно поменялись смыслы, которые несет в себе это оружие. После Грузии, Крыма и Донбасса — это больше не символы защиты. Это символы агрессии, нападения, оккупации. «Град» — это Донецкий аэропорт. «Бук» — это сбитый «Боинг». Т–72 — это Дебальцево. И эти ассоциации — уже навсегда. Это оружие заработало себе именно такую славу.
http://spektr.press/mozhem-povtorit-prevraschenie-dnya-pobedy-v-svoyu-protivopolozhnost/
