После книги "Конрад Кёрз: Ночной призрак" ты скорей всего поменяешь своё мнение или войдёшь в суперпозицию.
P.s. Кёрз выставлен в край поехавшим (практически изначально).

Молния, крайне аутентично вписывается в общий антураж.

Пару раз чихнёт и будет, как Иоганн Люксембургский (Иоанн (Ян) Слепой) при Креси воевать.

Ну ты загнул с Венерой, максимум может стать жарко, как в Пермском периоде.

А поновее ничего нет?

А пары крыльев друг другу не мешают?

Главное, чтобы мувсет не от Мидира был.

Несмотря на холод в комнате Кёрза, она воняла выпотрошенными кишками. Запах не выветривался. Кёрзу было всё равно. Вонь смерти не могла вызвать в нём отвращение.
-Мне не нравилось в капсуле,-продолжил Кёрз.-Сангвиний закрыл меня в ней и вышвырнул через шлюз, после нашей увеселительной прогулки вокруг Давина. Неблагодарно с его стороны. Без меня он, Лев и Гиллиман никогда не покончили бы с Гибельным штормом. Они никогда не достигли бы Терры. Можно сказать, что Хорус мёртв благодаря мне!-закричал он, внезапно разозлившись. Он зашипел сквозь сжатые зубы.-Получил ли я хоть какую-нибудь благодарность? Ничего. Ни один из них ни разу не сказал обо мне ничего хорошего,-он покачивал головой из стороны в сторону.-Даже во время твоего тщеславного крестового похода они не соглашались с моими методами, хотя они зачастую приносили победу быстрее и с меньшим кровопролитием, чем их избранные методы войны. Они скорее позволили бы погибнуть миллионам под их так называемыми цивилизованными бомбами и массовыми вторжениями, нежели нескольким тысячам, замученным ножом убийцы, даже когда боль нескольких покупала жизнь многим! Они приговорили меня, они избили меня и пытались притащить меня в цепях к твоему трону,-Кёрз вскочил и несколько раз ткнул пальцем в гротескную скульптуру, которую создал.
-И ты был ничем не лучше, ничего не сказав в мою защиту. Ты сделал меня таким. Ты сделал меня страхом во тьме. Ты сделал так, чтобы я вселял ужас в сердца смертных. Ты сделал меня инструментом контроля, чтобы заставить врага капитулировать. Ты думал, что ты такой умный, отец. Почему ты не объяснил, что я делал то, что должен был? Почему ты не сказал им, что ты одобряешь это?
Ответа всё ещё не было. Кёрз ходил взад и вперёд.
-Не таким уж умным ты был. Посмотри на нас сейчас! Ты мёртв, в то время как я, нелюбимый, ужасный, безумный Конрад Кёрз, жив! Я умру до конца этой ночи, так, как это было предопределено. У тебя такое было? У тебя была моя уверенность, или ты цеплялся за свою веру в свободу воли и выбрал тот вариант, в котором Хорус выпотрошил тебя?-он безрадостно засмеялся.-Ты предвидел это, о великий и чудесный Император?-его радость исчезла, словно кровь на песке.-Мне интересно, ты предвидел это? Видел ли ты гибель всех моих братьев, как видел я? Видел ли ты, как Дорна разрывают на куски, как погибает Сангвиний, как Горгона обезглавливает его любимый брат? Если ты видел, то ты чудовище похуже меня.
Он склонил голову. Ничего не услышав, он нахмурился.
-Ты сделал меня таким, Повелитель человечества. Ещё один тупой просчёт с твоей стороны. Ты мог бы сделать меня безжалостным, но вместо этого ты сделал меня злым. Все твои планы такие грандиозные! Но им не хватает тонкости,-он опустился на корточки.-Я не знаю, когда понял, что являюсь чудовищем,-прошептал Кёрз.-Но я помню, когда подумал, что могу им быть. Бедный мерзкий Конрад Кёрз. Какой выбор у него был? Злодей от и до. Созданный, чтобы нести правосудие, обречённый умереть за свои преступления.

-В стазис-поле не испытываешь никаких ощущений, не так ли, отец? Внутри этого поля время останавливается. Останавливается движение атомов. Я ничего не должен был почувствовать. Но я почувствовал. Мой разум замедлился, но мысли посещали меня, проходя через останавливающую механику материальной вселенной. Теперь я думаю, как такое может быть?-сказал Кёрз, постукивая грязным ногтем по губам, поджатым в пародии на размышления.-Может ли быть так, дорогой отец, что твои сыновья были существами, сотворёнными при помощи не только генетики?-он поднял руки над головой, вытянул их, расправляя пернатый плащ и распространяя скверный запах по комнате.-Мои братья всегда говорили мне, что я чудовище, но мы все чудовища. Тайны, которые ты использовал, чтобы создать нас, были не такими уж чистыми, как ты утверждал. Что ты пообещал взамен? Что отец, что сын. Хорус был не единственным, кто продался ложному пантеону.
Его руки упали. Он обвиняюще подался вперёд.
-Не так ли? Отвечай! Ты был их рабом всё это время?

У него ушло некоторое время на то, чтобы прикрепить выбранное им лицо к нагромождению черепов. Он растянул его, бережно согрев, прежде чем потянуть его зубами и руками. Когда он посчитал, что лицо достигло необходимых размеров, он пришил его на место, натянув как кожу на барабан. Украденная плоть взбунтовалась против своей новой формы, потянув нити из человеческих волос, но выдержала. Кёрз сделал шаг назад, довольное шипение возвестило о том, что он был удовлетворён.
Он отошёл на другой конец комнаты и присел лицом к фигуре, сложив длинные руки перед собой так, как могла бы сложить крылья летучая мышь. Его внешность приобрела более звериные черты со времён великого предательства. Его пальцы были длинными и скрюченными, кожа на спине туго обтянула хребет, рёбра вздымались над ним словно сводчатая крыша, и в более светлых, чем эта комната, местах под его бледной кожей виднелась сеть вен. Эта деградация не была его ошибкой. Ничего из этого не было.
Чудовищная статуя смотрела на него в неподвижной тишине невидящими глазами с растянутым в печальной улыбке ртом. Под слоем замёрзшей крови, покрывавшей трон, сияло золото.
Кёрз терпеливо ждал, когда скульптура заговорит. Время отсчитывало минуты до его гибели. В отличие от быстрого потока лет его долгой жизни, эти последние часы безмятежно тянулись, словно река, которая впадала в море. Время в конце было медленным и глубоким, потревоженное волнениями возможностей, но движущееся в одном неуклонном направлении.
Он скоро умрёт, в этом месте, в эту ночь, о чём ему всегда было известно.
Кёрз не торопился. Он был спокоен.
-Отец,-произнёс Кёрз с безумной улыбкой.
Фигура осталась неподвижной. Составная челюсть была сжата, неподвижные губы туго натянуты.
Кёрз ждал, когда слова застучат в его разуме и распределят их печаль по всей его истерзанной душе.
-Конрад Кёрз,-наконец сказал он, когда скульптура ничего не ответила. Кёрз нахмурился и почесал ухо словно собака.-Мне не нравится это имя. Почему ты назвал меня так?
Мешанина из частей человеческих тел безмолвно смотрела на него.
-Молчишь? Да будет так,-Конрад Кёрз сгрёб в кучу конечности и сел на неё.-Итак. Я собираюсь рассказать тебе историю,-сказал он.-О том, почему ты очень плохой отец,-он захихикал. Нервный тик прошёл через его левый локоть, плечи и лицо. Он завершился рывком шеи, растрепав его грязные чёрные волосы. Кёрз раздражённо зарычал от непреднамеренного движения, и когда он заговорил вновь, он заговорил так быстро, чтобы речь обгоняла спазмы.
-Ты знаешь, что скоро случится,- он склонил голову, прислушиваясь.-Слышишь тишину? В этом месте её никогда не было. Никогда. Знаешь почему?-заговорщически спросил он.-Ты знаешь почему, я тебя знаю. Ты всё знаешь!-его голос упал.-Мои сыновья оплакивают мою приближающуюся смерть. Они ненавидят меня за то, что я не позволяю им предотвратить её,-его глаза лукаво забегали, остановившись на сросшейся грудной клетке, куда большей, чем у обычного человека, в дальнем конце комнаты.-Если они попытаются остановить её - они умрут, а они не хотят умирать. Поэтому нас не потревожат,-он ухмыльнулся, но затем взял себя в руки. Ему удалось удержать маску здравомыслия на измученном лице, когда он говорил с сыновьями, но было трудно не показывать его здесь, при разговоре с отцом.
-Да,-сказал он, отвечая на свои мысли, будто мясная скульптура озвучила их.-Ты как отец, а я как сын. Когда мы являемся отцами, мы должны быть сильными. Когда мы являемся сыновьями, мы можем позволить себе быть слабыми, потому что наши отцы могут быть сильными за нас. Полагаю так это должно работать. Ухмылка Кёрза пропала. Его выражение стало более открытым, полным стыда. В это мгновение он казался красивым, несмотря на деградацию.
-Отец, это моя исповедь. Я не жду, что ты простишь меня,-последние слова он сказал громко и быстро на тот случай, если фигура предложит прощение.-И я никогда не смогу простить тебя,-он наклонился, его голова подалась вперёд на шее, которая стала слишком длинной. Его костлявые плечи нависли над головой. В плаще из перьев они напоминали крылья падальщика, поднятые над трупом, которым он питался. -Я просто хочу, чтобы ты выслушал меня.
Он умоляюще посмотрел на отца. Когда ответа не последовало, ухмылка вернулась, и его голова снова дёрнулась.
Кёрз глупо захихикал. Он сложил руки в пародии на молитву.
-Прости меня, отец, ибо я согрешил.