рассказ

Крест

Делюсь небольшим расказом в хорошо знакомом многим сеттинге. Собственно, это не только рассказ, но и тест Эйнштейна в нестандартной "обертке" (кто не знает, что это за тест такой - гуглите). Табличка для записи данных в процессе поиска решения внизу, сразу после рассказа. Текст пришлось отконвертить в рисунки из-за лимита на объем, из-за чего он немного зашакалился. Для комфортного отображения можно развернуть его до оригинального размера. Приятного чтения и головоломания )

***

Как звали наемника с тату-крестом и в каком доме он жил?

Лавка времени

Решил поделиться интересным рассказом с простор интернета.
Автор: Евгений Чеширко
***
— Что вы там стесняетесь? Заходите, раз пришли, — выкрикнул хозяин магазина в сторону приоткрытой входной двери.
— Да я не стесняюсь, — смутился парень и переступил через порог, — я просто вывеску читал. Оригинальное вы название придумали для магазина: "Лавка Времени". Звучит интересно. Даже как-то мистически.
— Спасибо, — улыбнулся хозяин и вопросительно посмотрел на молодого человека, — что у вас?
— У меня часы... Вот, — он достал из кармана красивые наручные часы и протянул их продавцу, — недавно заметил, что отставать начали.

— Интересные часики. Первый раз вижу часы с треугольным циферблатом. Механика? — хозяин взял часы, близоруко прищурился и поднес их к самым глазам.
— Да, механические. Никогда не подводили, а недавно опоздал из-за них на встречу аж на полчаса. Сможете починить?
— Отличные часы, грустная история, — кивнул продавец и протянул их обратно.
— Так вы сможете их починить?
— Я не ремонтирую часы, — равнодушно ответил мужчина за прилавком.

Парень, в легком замешательстве огляделся вокруг. По периметру стен стояли застекленные прилавки. В каждом из них ровными рядами лежали самые разные часы.
— А, — молодой человек хлопнул себя по лбу, — вы их продаете? А я просто увидел вывеску и подумал, что вы и ремонтом занимаетесь. Простите тогда... Кстати, а сколько стоят вот эти?
С этими словами он ткнул пальцем в витрину.
— Я не продаю часы, — пожал плечами хозяин магазина и, сев на стул, взял в руки газету. Встряхнув ее резким движением, он открыл ее на середине и погрузился в чтение, — к тому же, эти часы спешат.

Молодой человек посмотрел на продавца и заинтересованно наклонил голову.
— Извините, что отвлекаю вас...
— За последнюю минуту вы уже извинились два раза, — не отрываясь от газеты, буркнул мужчина, — знаете такую поговорку: "Если долго кланяться, голова отвалится"? Я вам скажу — пренеприятнейшее это занятие, ходить по улице без головы. То и дело, натыкаешься на прохожих или фонарные столбы. И если последние, как правило, молчаливы, то люди обязательно скажут вам какую-нибудь гадость. Единственный плюс во всем этом — вы их не услышите, потому что уши тоже находятся на голове, которой у вас нет.

Парень провел ладонью по своей шее, как-будто пытаясь убедиться, что его голова еще на месте, но тут же одернул руку, смутившись своей излишней впечатлительности.
— Я просто хотел спросить. Вы не ремонтируете часы и не продаете их, но у вас их здесь так много... Чем вы занимаетесь?
— Я продаю время, — обыденным голосом произнес хозяин магазина, — там же написано: "Лавка Времени". Если бы я продавал часы, я бы написал: "Магазин часов", а если бы ремонтировал, то "Ремонт часов".
— Продаете время? — ухмыльнулся парень.

Продавец отложил газету и внимательно посмотрел на посетителя.
— Ну вот... Видимо я был прав.
— В чем?
— Скорее всего, у вас все-таки отвалилась голова и вы потеряли слух. Иначе, зачем вы по два раза переспрашиваете одно и то же? Я же вам сказал — я продаю время.
— Как можно продавать время? Что вы несете?
— Примерно так же, как некоторые продают картошку или любовь.

Парень рассмеялся и облокотился о прилавок. Его начал веселить этот странный человек.
— Ну, с любовью вы перегнули. Нельзя купить любовь за деньги.
— У вас определенно, что-то со слухом. Я не говорил о деньгах.
— А за что еще можно ее купить?
— Вы можете рассчитаться за нее своим умом, красотой, опытом, силой.. Некоторые, кстати, принимают к оплате даже обещания. Эдакая любовная ипотека получается... Впрочем, это не важно. Вы хотите купить время или нет? Если нет, то не отвлекайте меня от работы, пожалуйста.

— Таких оригинальных мошенников я еще не встречал, — парень восхищенно покачал головой, — интересно послушать, сколько стоит это ваше время и что входит в эту услугу.
— Вот это другой разговор, — продавец поднялся со стула и подошел к прилавку, — оплата только по факту, после оказания услуги, никаких предоплат. Сама услуга заключается в следующем. Я отправляю вас в нужную точку времени, которую вы укажете. Сразу говорю — работаю только с прошлым. Будущее не продаю. Всё.

Молодой человек протер ладонью лоб и несколько секунд молча смотрел на продавца. На первый взгляд, он не был похож на психически больного человека. К тому же, вряд ли кто-то сдал бы психу это помещение в аренду. Конечно, оно могло быть его личным, но все же, людская молва уже давно разнесла бы вести о сумасшедшем и о его магазине. Но люди за окном спокойно проходили мимо витрин, не обращая внимания на это логово идиота. Оставалось надеяться только на то, что это какая-то глупая шутка.
— Вы шутите, да? — с надеждой в голосе спросил он.
— Бывает. Невозможно всегда ходить с каменным лицом, поэтому иногда я шучу, да. Но только не в тех случаях, когда это касается моей работы.
— У меня даже слов нет, если честно, — развел руками парень.
— Слова — это имущество общественное, поэтому их у вас и не должно быть. Вы можете только брать их из общей кучки и использовать их по назначению. Желательно по делу. Иначе от них нет никакого толка.

Молодой человек стоял у прилавка с широко открытыми глазами и смотрел на продавца.
— Я удивляюсь вашей непробиваемости. Вы втираете мне такую редкостную чушь с таким честным лицом, что я просто поражен. Вы, случайно, не бывший политик?

Продавец отрицательно покачал головой и даже поморщился.
— Хорошо, — парень кивнул и решительно хлопнул ладонью по прилавку, — я согласен. Давайте, отправляйте меня в прошлое. Мне просто интересно, каким образом вы меня обманете.
— Вот и отлично, — потер руки продавец, — выберете временную точку, пожалуйста.
— И на сколько же лет обычно отправляются в прошлое ваши клиенты?
— Все по-разному, — пожал плечами продавец, — как правило, все хотят что-то изменить в своей жизни и отправляются туда, где это еще возможно. Согласитесь, зачем человеку, у которого всё хорошо, менять свою жизнь?

— В этом вы правы, — задумался парень.
— Вспомните, был ли у вас момент, где вы ошиблись, свернули не туда, совершили поступок, который не нужно было совершать?
Посетитель ненадолго погрузился в воспоминания, затем, вынырнув из них, посмотрел в глаза продавца.
— Я понимаю, что вы меня обманываете, но... Чем черт не шутит... Да, у меня есть такая точка. Шесть лет назад. Если бы это было возможно, я бы вернулся в то время и многое изменил. Возможно, что я сейчас был бы счастлив...

— Любовь, любовь... — усмехнулся продавец, разглядывая лицо парня, — в этом вы не уникальны. Как правило, девять из десяти моих клиентов возвращаются в прошлое именно за ней. Ну что ж, говорите дату и вперед.
— Ну, допустим, 17 декабря.
— Как скажете, — кивнул продавец, — 17 декабря, шесть лет назад.

Он закатал рукав на левой руке и показал посетителю часы с кожаным ремешком. На циферблате отображалось время, а в специальном окошечке — дата.
— Ну что? Готовы?
— Готов, — улыбнулся парень.
— Тогда, в добрый путь, — продавец нажал на кнопку, и даты в окошке замелькали в обратную сторону.

***
Солнце уже клонилось к закату. Продавец, потянувшись на стуле и сладко зевнув, отложил в сторону газету. Бросив взгляд на часы, он покачал головой. Уже давно нужно было закрываться. Он только успел подняться со стула, как дверь в магазин распахнулась и внутрь вбежал запыхавшийся человек. Оперевшись на прилавок, он блестящими глазами смотрел на хозяина магазина, не в силах выговорить и слова. Немного отдышавшись, он схватил руку продавца и принялся трясти ее.
— Вы... Вы просто волшебник! Простите, что я не поверил тогда вам! Вы не представляете...
— Тише, тише, — улыбнулся продавец, — я так понимаю, что у вас все получилось?
— Да! Да! Простите меня, что я вам не поверил! Мне очень стыдно!
— Да успокойтесь вы, это нормальная реакция. Лучше расскажите, помогло ли вам время, которое вы купили?

— Да я просто счастлив! — выкрикнул парень, — я изменил свою жизнь! Она теперь со мной, у меня родилась дочь, мы строим дом, я работаю на другой работе, все просто отлично! Я уже несколько лет прихожу сюда, чтобы поблагодарить вас, но ваш магазин появился только сегодня, до этого здесь было пустое помещение. Я так рад, что встретил вас!

Он извлек из внутреннего кармана куртки толстый кошелек, и принялся доставать из него купюры.
— Сколько я вам должен за эту услугу? За это я готов заплатить сколько угодно! Вы просто спасли меня!
— Очень радует, что вы помните про вознаграждение, — одобрительно кивнул головой продавец, — как мы и договаривались, оплата только по факту.
— Если бы я тогда не был таким дураком, я бы расплатился с вами еще шесть лет назад, — засмеялся молодой человек, — сколько я вам должен?

— Вы хотите расплатиться деньгами? — нахмурился мужчина, — вы действительно считаете, что время можно купить за деньги?
— Нет? А что вы хотите? — растерялся парень.
— Вы знаете, когда я открывал свой бизнес, я не думал что он будет настолько убыточным, но я не бросил его только лишь из своих добрых побуждений. Ведь я могу помочь стольким людям обрести свое счастье... Вы купили шесть лет времени и прожили их счастливо. Я думаю, что это того стоило, правда? — продавец взглянул на парня, — вы никогда не сможете купить ни секунды времени за все сокровища Вселенной, поэтому мне приходится принимать к оплате только самые дорогие вещи, которые есть у моих клиентов.

— Так как мне с вами рассчитаться?
— Сочтемся, — подмигнул продавец, — а пока можете оставить мне в залог свои часы.
— И всё? — парень принялся расстегивать ремешок на запястье.
— Почти, — усмехнулся продавец, — почти всё.

***
— Скажите, а сколько стоят эти часы? Интересные такие, треугольные, — женщина ткнула пальцем в витрину, — хочу сделать подарок своему другу.
— Я не продаю часы, — послышалось из-за газеты, — к тому же, эти часы отстают.
— А чем вы здесь тогда занимаетесь? — женщина озадаченным взглядом посмотрела на витрины.
— В данный момент, читаю газету.
— Неужели? И что пишут?
— Пишут, что один мой клиент вчера оплатил мои услуги.

Продавец встал со стула, подошел к прилавку и положил газету на край.
— Ой, уже написали про вчерашнюю аварию? — взглянув на фотографию на первой полосе, вздохнула женщина, — это ужасно... Говорят, одному водителю при столкновении оторвало голову.
— А я ведь его предупреждал, — буркнул себе под нос продавец.
— Что вы сказали?
— Ничего. Слышали такую поговорку: "Любопытной Варваре на базаре нос оторвали"? Я вам скажу — пренеприятнейшее это занятие, ходить по улице без носа...

© Евгений Чеширко

- Лена, хватит мне талдычить одно и то же! Ты пьяна! Закрой рот и просто пошли домой.

- А ты не пиз… Ик-ик. Влэаттолфг! Понял?! – звуки струганины нарушают тишину ночной улицы.

Тащишь Лену. Она твоя бывшая. Плюс еще и одноклассница. Сегодня вот пятнадцать лет как ты окончил школу. Встреча одноклассников прошла на ура – ты трезв, а Лена, которая единственная, с кем хоть о чем-то можно поговорить, как всегда в говно.

Ты не видел её лет десять, если не больше. Смотришь на эту пьяную ненатуральную блондинку и думаешь, что пьяной ей идёт. Смеешься сам со своих мыслей.

На улице недавно пролил дождь. В воздухе повис запах мокрого асфальта. Улица безлюдна, хоть и находится почти в самом центре города. Одинокие светофоры вяло мигают желтым светом, давая понять, что и они порядком устали.

Лена хочет присесть на лавочку, но ты душой и телом противишься желаниям пьяной бабы, так как следующим её желанием будет уснуть на этой самой скамейке. Так уже происходило. На прошлой встрече одноклассников. Ты продежурил возле Лены всю ночь, переживая, чтобы какие-нибудь ублюдки не ограбили её. Лена себе дрыхла, а ты пялился на звезды. Сегодня тебе этого не хотелось – не было звезд.
- Какой ты противный, Степанов. Слов, бляха, нет. Вот всегда таким был. И бросила я тебя из-за этого. И бабу ты себе всё никак не найдешь, – Лена вышла из-за кустов, где только что опять рыгала.
Ты ничего не говоришь. Лена это повторяет после каждых своих срочных остановок. Видимо, после таких сеансов ей тут же отшибает память. Она берет тебя под руку, и вы продолжаете свой неспешный крестовый поход к ее дому. Живет она недалеко. Так что терпеть уже осталось недолго.

- Степанов, я тебя прошу, давай хоть вон на тот забор присядем. Достал уже. Не усну я.

- Слушай, Лен, вот какого хрена ты столько пьёшь? Нажираешься как свинья постоянно. Не надоело тебе?

- Вот что ты заладил, а? Нажираешься… Ни черта ты меня не знаешь, Степанов!

- Так просвети! Хотя куда там просвети, – понимаешь, что для Лены связывание слов в предложения это уже подвиг.
Ты таки поддаешься на её уговоры, и вы садитесь на низенький, по колени забор, который опоясывает школу.

- Помнишь школу? Ик… Ты не смотри на меня, что я пьяная. Всё я помню, Степанов. И мальчишку того помню. Как ты спас его…

- Послушай, не место сейчас, и не … - стараешься уйти от этой темы.

- Это ты послушай. Ик… Подожди немного. С мыслями соберусь, – Ленка хватает себя за голову обеими руками. – Вот тогда тебя и полюбила, – говорит она немного погодя. - Зря, как показало время. Нет, ты конечно мужик, что надо и секс у нас был отличным, но Степанов… Как ты живешь с этим, чёрт возьми?
Лена молчит несколько минут.

- Этот город… Ну не могу я здесь. Меня прямо накрывает от тех воспоминаний. Это же здесь случилось. Недалеко. Правда?
Ты киваешь в ответ…

Пятнадцать лет назад мы с Ленкой вот также возвращались поздно домой. Только подруга моя так не бухала, а я был в нее по уши влюблен. Домой нам не хотелось. Было немного за полночь, и мы решили посидеть во дворе школы. Перешагнув забор, на котором теперь, спустя время сидели, было решено уйти за здание школы. Там располагался уютный школьный стадион. Чем еще заниматься в таких вот местах? Мы целовались. Ленка, зараза, оставила после разрыва со мной непередаваемые ощущения поцелуя. У меня было много женщин, но таких поцелуев не было ни с одной из них. Зараза, говорю же. Мы не трахались во всех возможных местах. Мы были другими. Из другого поколения. И ценности у нас были немного иными. Это было время, когда я по-настоящему мог любить. Думаю, первая любовь оттого и запоминается на всю жизнь. Она как бы без примесей задних мыслей - просто любишь, просто хочешь постоянно быть рядом, все просто, но в то же время неимоверно сложно. Об этом «сложно» ты понимаешь со временем, когда вернуть чистое чувство уже невозможно. Оттого мы и остались друзьями с Леной, несмотря на все ссоры и недопонимания. Между нами навсегда останется то, что мы испытали впервые, а потом утратили навсегда.

- Ты слышал? - спросила меня Лена, когда мы прервались в своих поцелуйных упражнениях.

Тихий всхлип был еле слышен. Кто-то определенно плакал недалеко от нас.

- Саш, нужно посмотреть, - сказала моя подруга.
Тогда я еще был просто Саша, а не Степанов.
- Да, конечно, - ответил я.

- Подожди, самого я тебя никуда не отпущу. Вместе пойдем.
Мы находились на самых верхних скамейках трибуны стадиона и по мере спуска вниз все отчетливей слышали, как кто-то всхлипывает.
Он сидел возле угла футбольного поля. Прямо на том месте, откуда подают угловые. Мальчик в белой майке и темных шортах, с какой-то травой в руке. Подойдя ближе, мы заметили темные волосы, аккуратно причесанные назад. Он сидел спиной к нам.

- Эй, - сказал я ему. - С тобой все в порядке?

Он вздрогнул от неожиданности, и резко обернулся в нашу сторону, приподнявшись на ноги.

- Не бойся, - продолжал я. - Ничего плохого мы тебе не сделаем. Просто мы услышали твой плач, и решили выяснить, все ли у тебя в порядке.

Он стоял и как будто пытался понять, не врем ли мы. Поле освещалось, и я разглядел веснушчатое лицо и большие глаза. Лицо, вернее щеки, были все в разводах. Он часто утирал нос.

- Я просто хотел побыть один.

- Извини нас, мы не хотели тебе мешать. Просто хотим выяснить, все ли в порядке и не нужна ли наша помощь, - сказала Лена.

- Помощь? Нужна. Только вряд ли вы мне поможете. Никто не поможет.

Мы переглянулись.

- Давай все же мы сами решим, в наших ли это силах, - сказал я, подходя ближе. - Выкладывай, что там у тебя.

Я и за мной Лена подошли к нему ближе. Он также сел на траву, в то же положение, в котором мы его встретили. Последовав его примеру, мы расположились напротив. Вышло что-то наподобие треугольника, где вершиной был странный одинокий мальчик с большими заплаканными глазами и испачканным лицом.

- Ну давай выкладывай, что там у тебя стряслось? Кстати, тебя как зовут?

- Мое имя Жак.

- Жак? - удивилась Лена. Имя нетипичное для наших мест. - У тебя красивое имя, Жак. Приятно с тобой познакомиться. Я Лена, а это Саша.

Я кивнул ему.

- Вы пара? - спросил он.

Мы переглянулись и улыбнулись друг другу.

- Да, так и есть, - ответил я.

- Это очень заметно, - сказал он, шмыгнув носом. - Я всегда вижу такое. Очень приятно такое видеть. Спасибо, что пытаетесь помочь мне, только вряд ли у вас что-то выйдет. И я думаю..., - он приподнялся и оглядел местность вокруг, - думаю, вам может грозить опасность. Поэтому лучше бы вам уйти отсюда.

- Опасность? - спросил я. - За тобой кто-то следит?

- Возможно. Я точно не знаю. Могу лишь предполагать.

- Это кто-то из твоих родных? - поинтересовалась Лена.

Он ничего не ответил. Промолчал.
- Хорошо... - попытался я еще раз. - Ты можешь рассказать, в чем дело? Как будто мы твои друзья, и тебе больше не к кому обратиться. Я всегда так поступаю. Когда моим вопросам не хватает правильных ответов, то я ищу эти ответы у друзей. Они, конечно, не всегда мне помогают своими советами, но так ты позволяешь сам себе взглянуть на ситуацию со стороны, глазами других людей.

Он сомневался, но, видимо, я сумел зацепить нужные струны, только Жак всё еще молчал.
- Послушай, Жак...- вмешалась Лена. - Ты говоришь загадками. Что с тобой произошло? Где твои родители? И почему ты здесь один глубокой ночью? Разве ты не понимаешь, что здесь опасно находиться в такое время?

- Опасно? Нет. Просто есть уговор и я должен его выполнить. Они скоро будут здесь. Вам нужно уходить.
- Кто они? Скажешь ты, наконец? - спросил я.

- Отниматели. Кто они - я точно не знаю.

- Отни... Кто? - переспросила Ленка

- Отниматели,- повторил Жак, начав свой рассказ. – С самого раннего детства мне постоянно снится один и тот же сон. Будто бы я стою на кассе в магазине, и продавец мне каждый раз показывает цену. Цифра неизменно уменьшалась с каждым последующим сном. Перед случившимся мне продавец показала единицу. Во сне я постоянно роюсь в карманах и понимаю, что денег у меня нет, но еще больше я удивляюсь тому, что мне неизвестно какой товар я покупаю.

Сон с единицей приснился мне накануне случившегося. Я был в деревне, со своим старшим братом Мишей. В тот день мы с самого утра собрались на рыбалку. Предстояло проехать около десяти километров, к озерцу на дне глубокого оврага, поэтому проснулись мы пораньше и выехали около половины пятого утра. Велосипед у нас был один. Я сидел сзади на багажнике, а Миша, как старший и более сильный, крутил педали. Мы часто ездили к этому месту, но каждый раз на спуске в овраг я спрыгивал с багажника и мой брат спускался вниз один. В этот раз он решил спускаться вдвоем. Это и стало роковой ошибкой. Хлипкие тормоза на стареньком велосипеде не выдержали вес еще одного, пусть и маленького человека, и мы на огромной скорости перевернулись. Я очень сильно ударился спиной и локтем, а Мише повезло гораздо меньше. Он перелетел через руль и ударился головой о землю. Потерял сознание. Я испугался, но все же сориентировался и пошел за помощью к озеру. Там, к счастью, рыбачил наш старый знакомый дядя Паша, вот он и отвез Мишу в ближайшую больницу. Мой брат не пришел в себя. Тяжелейшая черепно-мозговая травма. Кома...

Мои родители… Они чахли на глазах. Отец еще кое-как держался, но мама... Я винил себя. Глупо, наверное, но ведь я мог бы и спрыгнуть. Убедить брата не делать этого. Я понимал, что сделать ничего не могу. Так длилось около недели, пока в одном из супермаркетов я не встретил ту же женщину-продавца, что и в своем сне. Конечно, никаких цифр она мне не показывала, но я решил, что это знак. Я подошел к ней в конце смены и рассказал всю историю. Она, немного подумав, сказала, что сможет мне помочь. Сказала, что не зря приснилась мне. Я воспрял духом. Мы встретились на следующий же день, и она рассказала мне об отнимателях. Это такие сущности. На вид вроде и человек, только таковым не является. Они могут оперировать отпущенным временем человека.

- То есть как это? - спросила Ленка.
- Моему брату отпущено только пятнадцать лет. Мне шестьдесят один. Сейчас мне одиннадцать. Значит, остается пятьдесят. Я могу отдать часть своего времени ему.
- И сколько же ты решил отдать? - спросил я.
- Двадцать три ему и двадцать семь оставить себе. Таким образом, мы доживем до 38 лет оба. Не густо, но если бы у вас была такая возможность, разве вы бы по-другому поступили?

Мы молчали.
- Вот и я о том же, - продолжил Жак. - Женщина из супермаркета сказала, что отнимателей можно встретить после полуночи в любом углу. Только они должны узнать тебя, нужна метка. Она дала мне ветку папоротника. Сказала, что нужно просто стоять в любом углу, хоть нарисованном, а те, кто мне нужны, сами меня найдут. Вот я и здесь. Я люблю футбол и сел прямо на месте, где подают угловые.
- Так вот значит, что это за трава, - сказала Лена. - Думается мне Жак, что обманули тебя. Ты платил что-то...

Ленка не договорила. Мы услышали шум за своей спиной, шум колёс и шаркающих ног. Потом из тени навстречу нам выехал самокат, на нем девочка не больше десяти лет отроду, светловолосая с косичками по бокам в белоснежном сарафане. Мы втроем приподнялись. Девочка не обращала на нас двоих никакого внимания. Ее целью явно был Жак. Она остановила свой самокат в шаге от меня и, обращаясь к Жаку, спросила:

- Сколько лет ты готов отдать своему брату Мише?

- Двадцать три, - ответил Жак волнуясь.

- Плату принес?

- Плату? - удивился наш знакомый.

Я догадался и кивнул ему на ветку папоротника в руке.

- Вот, - он протянул его девочке.

Она взяла ветку и сказала:

- Протяни свою руку.

Жак неуверенно стал протягивать руку, но потом вдруг отдёрнул и спросил:

- Я жертвую свои годы не для того, чтобы мой брат оставался овощем. Он должен будет поправиться.
Девочку, казалось, совсем не смутил такой вопрос, она просто сказала:

- Плату. Ветка папоротника здесь не поможет.

- А что поможет?

- Ты отдаешь брату двадцать три года. Думаю, справедливой будет цена в десять дополнительных лет.

- Десять?! - воскликнул я. - Но ведь, что останется у него? Ведь он умрет на десять лет раньше своего брата.

- Разговор не о вас. Или, быть может, вы хотите помочь? - она прищурила глаза, уставившись на меня. – Так-так… Девяносто два года... Что ж, могли бы и поделиться десяточком.

Она издевательски улыбалась. Жак стоял и перепуганными глазами и смотрел на меня. Ленка молчала, видимо, никак не могла поверить в происходящее. Наглая девчонка сверлила меня глазами. Но я верил. Не знаю почему, но я верил каждому слову этого отчаявшегося мальчишки, и мне хотелось помочь ему.

- Бери. Черт с тобой!

- Со мной, со мной, это уж ты не сомневайся, Сашочек.

От такого тона меня всего передёрнуло.

- Руки сюда! Оба, - скомандовала наглая чертовка. – Думаете, вы у меня одни такие отчаявшиеся?

- Саш... - только и успела промолвить Ленка, но было уже поздно.

Было такое чувство, что из меня выкачали тонну энергии. Я очнулся от того, что Ленка со всего размаху била меня по щекам. Она плакала. Немного придя в себя, мы, затем, растормошили Жака. Бедняга был полностью обессилен. Мы провели его домой. Он всю дорогу горячо благодарил меня. Мы обменялись телефонами, и утром я узнал, что его брат очень быстро пошел на поправку. Мы часто встречались после того случая. Они уехали в другую страну, но связь не прервалась. На каждый свой день рождения я всегда получаю от них открытку...

- Как ты живешь с этим, Степанов? - повторила свой вопрос Ленка. - Десять лет... Знаешь, когда понимаешь, что это много?

Она посмотрела на меня помутневшими глазами:

- Когда тебе остается не больше пятнадцати.

Лена вновь закрыла лицо руками.

- Что? О чем ты? - спросил я.

- Я... Я тогда хотела отдать тебе утраченное. Боже, как же я этого хотела. Но я не смогла. Понимаешь? Я встретила ту наглую девчонку на том же поле месяц спустя. Не могла я спокойно жить, зная, что ты вот просто отдал незнакомому человеку десять лет. А ты... Я тебе всегда завидовала, Саша. За столько лет ты ни разу не пожаловался, ни разу ни в чем не упрекнул этого мальчишку...

И вот стою я перед ней, а она и говорит, что отдавать мне нечего и умру я в тридцать три. Это был шок. И страх… Мне все кажется, что если бы на моем месте был ты, то ты бы и глазом не моргнул - отдал бы мне утраченные годы. А я... Ненавижу себя за это. А тебя… Тебя люблю всю свою жизнь. Правда, как видишь, признаться в этом могу только в таком вот невменяемом состоянии.

Лена расплакалась.
- Я тоже люблю... Тише...

Я обнял ее и поцеловал в лоб. Мы долго стояли так. Долго. А следующей ночью я был на стадионе с веткой папоротника в руках...

Разсказъ донэповскаго спекулянта.

А вот и обложка с той газетки:

Ванечка, Москва, Победа.

- ...Ну, мля, за Победу! Можем, типа, повторить! - под общий хохот провозгласил Ванечка и первым выпил. Тёплая водка полилась по глотке вниз, а за ней по пищеводу покатился плохо пережёванный турецкий огурец.
Московские пацаны отмечали День Победы на небольшом диком пляже возле безымянного ручья. Припаркованная возле стихийной свалки "девятка", принадлежащая уважаемому (в рамках собственного подъезда) пацану по кличке Кабан, хриплым голосом вещала про осень в лагерях. Водка лилась по пластиковым стаканчикам, огурцы и редиска горкой валялись на подстилке, а пацаны пили за дедов, за Путина и за баб. За баб и Путина - искренне.
- А прикиньте, пацаны, как бы мы в Союзе жили! - задумчиво произнёс Кабан, помахивая сушёной воблой, как волшебной палочкой. - Квартиры на халяву давали! Машины нормальные... И это, ну, страна сильная! Армия ого-го!
- Пожядок жогда быж, - веско сказал Коля-Колобок, пытаясь разжевать невкусную редиску.
- Да-а-а... В Союзе было хорошо! Вот бы туда попасть!.. - мечтательно протянул двадцатилетний Ванечка, украдкой вытирая георгиевской ленточкой пятно от кетчупа на футболке с надписью "Russia". Кетчуп попал прямо на морду нарисованному медведю, и казалось теперь, будто морда у медведя в крови.
- Попади-ка, Ванечка, лучше в машину, и притащи пивка оттуда, - под общее гоготание скомандовал уважаемый человек Кабан. Ванечка послушно устремился.
* * *
Вскоре пиво внутри Ванечки потребовало выхода. Уже порядком подгулявший Ванечка спорить с пивом не стал и, пошатываясь, отправился в кусты на берегу ручья.
Расстегнув ширинку, Ванечка пустил струю и зажмурился от удовольствия.
В этот момент, ломая неприхотливый Ванечкин кайф, откуда-то сзади и снизу послышалось тихое:
- Спа... си...те...
Ванечка резко обернулся. Повинуясь законам физики, за ним последовала и струя. Голос поперхнулся:
- Фу... Кыш... Убе... ри... гад!..
Ванечка наклонился вперёд и попытался сфокусировать зрение. Перед ним на небольшой песчаной отмели лежала толстая жёлтая рыба, которая каждой секундой желтела всё больше и больше. Рыба злобно смотрела на Ванечку одним глазом и тяжело дышала. Ванечка почему-то застеснялся рыбы и застегнул ширинку.
- И на том спасибо, - недовольно сказала рыба, отплёвываясь.
Ванечка присел. Ноги его не держали.
- Чего сидишь? - сварливо продолжала рыба. - Видишь же, дама в беде. Нет бы помочь, в воду столкнуть. А ты взял и прямо в душу... и в жабры... и на плавники... Я ж теперь воняю вся!
- И-и-извини... те, - пробормотал ошалевший Ванечка. - Я... это... сейчас!
Ванечка схватил первую попавшуюся ветку и начал толкать рыбу к ручью. Брать её руками он побрезговал. В конце концов рыба бултыхнулась в воду, и Ванечка нервно вытер пот со лба.
Вдоволь надышавшись под водой, рыба высунулась снова.
- Ну ты... того, - начала она голосом базарной торговки. - Всё-таки ты меня как бы спас, так что я должна выполнить твоё желание. Давай, мордатенький, загадывай поживее, у меня полировка чешуи через полчаса.
Ванечка напрягся. В голову ничего не приходило. Рыба нервничала, помахивая в воде плавниками. Не выдержав напряжения, Ванечка выпалил:
- Хочу в Советский Союз!
- А пожалуйста, - неожиданно легко согласилась рыба и махнула плавником. Мир вокруг Ванечки начал таять. Последнее, что услышал Ванечка, проваливаясь сквозь время - ядовитый рыбий голос:
- Ты, мордатенький, в следующий раз или на волшебных рыб не ссы, или желания загадывай конкретнее... Чао... Чмо...
* * *
...Ванечка очнулся посреди Красной площади в родной Москве. Её он узнал сразу, несмотря на полное отсутствие рекламы и какую-то непривычную уху тишину. Ванечка интересовался у прохожих, какой сейчас год и где проходит парад в честь Дня Победы. Но прохожие, все одинаково серые, почему-то сторонились Ванечки и отвечать ему не хотели. Какой-то мужчина в неприметном пальто быстрым шагом устремился к телефонной будке. Но Ванечка этого всего не замечал. Он с восторгом смотрел на Мавзолей, на котором рядом со словом "Ленин" было написано ещё одно слово.
- "Сталин", - с чувством глубокого удовлетворения прочитал Ванечка и неожиданно для себя уткнулся лицом в брусчатку. От удара головой об камни Ванечка потерял сознание, и поэтому не видел, как под одобрительное бормотание зевак двое в штатском хватают его безжизненное тело и укладывают в оперативно подъехавший "воронок".
* * *
Ванечка приоткрыл глаза и застонал.
- Очнулся, шпион? - не без интереса спросил сидящий напротив мужчина в форме.
- Я не шпион, - вяло ответил Ванечка и поморщился. Свет от настольной лампы бил ему прямо в глаза. - Я свой. Русский. Из будущего.
- Из будущего? - почти весело спросил мужчина. - Слышишь, лейтенант? Из будущего он!
- Слышу, товарищ майор, слышу, - произнёс, по-рязански окая, кто-то у Ванечки за спиной, и Ванечка тут же сложился пополам от невыносимой боли в печени.
- Рассказывай, падла, - мягко предложил мужчина в форме. - Только не выдумывай ничего. Явки, пароли, цели, объекты...
- Я не шпион! - закричал Ванечка, морщась от набежавших на глаза слёз. - Я из будущего! Из две тысячи шестнадцатого! Я доказать могу!
- Докажи, соколик, докажи, - неожиданно согласился мужчина, делая едва уловимый знак рукой. Ванечка произнёс "У-у-ух!" и опять сложился пополам. Мужчина терпеливо ждал.
- Я всё знаю! - собравшись с силами, затараторил Ванечка. - СССР развалится в 1991 году! И всё станет плохо! Но потом придёт Путин, и мы заберём у этих вонючих хохлов Крым, который им предатель Хрущёв подарил! Вот! Не бейте меня!
В комнате воцарилась тишина. Казалось, застыла даже муха, летавшая над лампой. Потом мужчина в форме очень тихо произнёс:
- Шо ты сказал?
По этому мягкому украинскому "шо" Ванечка понял, что трагически ошибся и бить его не перестанут.
- Лейтенант, - казённым голосом произнёс мужчина в форме. - У вас пять минут на перекур. Выполнять.
- Слушаюсь, товарищ майор, - громко произнёс голос из-за спины, и вскоре хлопнула дверь. Ванечка всхлипнул. Мужчина в форме взял его за руку и аккуратно сломал мизинец. Ванечка завопил.
- Видишь ли, мальчик, - мягко произнёс майор, небрежно ломая Ванечке второй палец, - Ты появляешься на Красной площади без документов, в одежде с царским двуглавым орлом, с власовской лентой на груди, у тебя в кармане фотографическая аппаратура иностранного происхождения, которая, увы, разбилась при падении... Задаешь провокационные вопросы, спрашиваешь про какие-то парады, хотя девятого мая - и это всем известно - парад не проводится... Потом ты оскорбляешь Первого секретаря ЦК КПСС, Героя Советского Союза Хрущёва Эн Эс, и тут же оскорбляешь лично меня. Но Хрущёв, - майор многозначительно поднял брови. - Далеко. А я близко. Сейчас, конечно, пятьдесят шестой, а не тридцать седьмой, но всё же...
Хрустнул третий палец. Ванечка собрал все силы.
- Это не власовская ленточка! Это за победу! За Великую Отечественную! В память! Деды воевали!
Хрусть.
- Какие деды, ты, сука, - тихо сказал майор, наклонившись так низко, что почти дотронулся носом до мокрой от слёз Ванечкиной щеки. - Это гвардейская лента морского флота. Ты что, моряк? А? Нет? Или у тебя медаль за войну есть? Молчишь? И медали нет? А у меня есть. За победу. Только я до Берлина дошёл, три контузии и два ранения имею, вот и дали мне медаль на такой вот ленточке. А ты, пёс, её без всякого права на грудь нацепил. На память? Вот тебе на память!
С треском сломался последний палец. Ванечка пискнул и с удовольствием потерял сознание.
* * *
Следующие дни и месяцы Ванечка помнил плохо. Его долго и скучно били в камере, иногда вывозили на допросы и там тоже били. Ванечка подписывал всё, что ему подсовывали: он признал себя китайским шпионом, власовским диверсантом, агентом белогвардейских недобитков и почему-то эсэром. Он согласился, что был антисоветским провокатором, подтвердил, что получал деньги от империалистической Америки, не отрицал, что изменил социалистической Родине, клеветал на советский строй, на всю коммунистическую партию и лично на товарища Хрущёва Эн Эс.
Под конец Ванечке зачем-то впаяли ещё статью за ведение паразитического образа жизни, потому как Ванечка не смог предоставить паспорт и трудовую книжку, а также девятого мая, в обычный рабочий день, находился не в цеху или колхозе, а на Красной площади, что было засвидетельствовано в протоколе допроса. Один из следователей по секрету сказал Ванечке, что его предлагали обменять на советского разведчика в Китае, но Китай от Ванечки открестился, и теперь Ванечку расстреляют. В этот момент Ванечка сначала обрадовался, что всё закончится, а потом заплакал.

В одно прекрасное утро Ванечку разбудил охранник и будничным голосом сказал:
- Вставай, милок, на расстрел пора.
Ванечка кивнул, доел чёрствый хлеб и пошёл на расстрел. Его вывели во внутренний дворик тюрьмы и завязали глаза. Услышав звуки взводимых затворов, Ванечка заорал то единственное, что не давало ему покоя всё это время:
- Ры-ы-ы-ы-ыбка-а-а-а! Ты-ы су-у-у-ука-а-а-а!..
Залпа он не услышал. Только почувствовал, что падает, падает, и по лицу течёт что-то тёплое и липкое...

* * *
- ...Кабан, ну нахера ты его пивом поливаешь? - услышал он обиженный голос над головой. - Пиво сейчас знаешь сколько стоит?.....

Друг написал рассказ. Кто осилит полностью - критика приветствуется.


Один день из жизни селян




«На третий путь от вокзала прибывает электропоезд, будьте осторожны. На третий путь от вокзала прибывает электропоезд, будьте осторожны.» - пронеслось эхом по всему селу.


Тучная диспетчер убрала палец с кнопки и отхлебнула из кружки с надписью «РЖД навеки».


- «Ой надоела работа эта» - на выдохе произнесла она. «Любаша, ты в выходные че?»


- «Че-че, ниче. Как обычно, дома буду, работы валом» - ответила Любаша или Любовь, как ее называли все остальные.


- «Видела, дядя Толстый себе машину новую купил? Все денег нету у них. Тут по деревне ходить-то некуда, а они машины покупают».


- «Это точно, в магазин да на работу хожу, и то не устаю» - рассмеялась Любаша, показав все секреты своей ротовой полости.




Село расположено на реке, название которой уже никто не помнит. Старожилы еще может быть и знают, но кто их будет спрашивать, «поди знай, что у них там на уме». Прямо на берегу реки стоит водокачка, с которой все село питается водой. От здания осталась только основа, но насосы работают, как и прежде, и даже находятся добрые люди, которые за этим следят на добровольных началах, естественно. Тот элемент здания, что остался от водокачки изнутри представляет собой обгорелые стены, кое какой мусор и пол, поросший травой. Вокруг реки и водокачки лес, конца и края которому не видно. До деревни отсюда минут десять ходьбы.




- «Ты че совсем олень?» - сказал Живчик. Кличку он получил еще в дремучие годы, когда упал с дерева, но героически пережил падение. Это был невысокого роста парень, лысый, практически всегда одетый в черные спортивные штаны и безрукавку. На щеке остался небольшой шрам, свидетельствующий о том самом пресловутом падении, которое и сделало его известным в определенных кругах.


- «Сам ты олень, она рвет, ты обалдеешь» - отвечал ему Баран. Это был очень колоритный парень. Свою кличку он получил от фамилии. То ли баранов, то ли барановский, а, впрочем, какая разница, ибо в селе клички обычно дают без особой выдумки. Он отличался от всех черными волосами, и зубом, как-то неестественно смотрящимся среди остальных зубов. Также это был самый умный, а оттого самый трусливый мальчуган.


- «Да, да, да, рассказывай мне. Слышьте че говорит, «волга» нагреет «ниву». Ты сам то слышишь че говоришь?»


- «Да она инжекторная!»


- «Да хоть бомжекторная. Какая разница то?»


- «Ой да че с тобой спорить» - Баран всегда заканчивал спор так, в отличие от всех остальных, кто заканчивал спор дракой, что и являлось показателем его ума, а то и трусости.


Пацаны шли от водокачки в сторону деревни. С самого утра они обычно слонялись без дела, ходили туда-сюда, сидели то там, то сям и много курили. Сигареты, кстати, Живчик воровал у деда, который их никогда не считал. А если уж совсем повезет, то дед не успеет убрать табак с крыши, где он сушится, и можно нарвать себе немного. А потом завернуть в газету и скурить всем коллективом. Была середина лета, табак еще не успел созреть, поэтому в очередной раз в этот воскресный день курили «Приму». Как говорится, чем богаты.


- «Че куда пойдем то?» - задумчиво произнес Сухарь. Он был очень худым, за что и получил свое прозвище. «Пошлите что ли по деревне прошвырнемся, может встретим кого.»


- «А кого тебе надо то? Все здесь.» - рассмеялся Живчик.


- «Ну мало ли, вон Шуба где-то пропал, не видел его неделю»


- «Во дает, как не из деревни, Шуба уже в СИЗО неделю как»


- «Точно» - протянул Сухарь. «Я и забыл. Ну пошли на вокзале посидим что ли, там лавки есть.»


- «Все равно в ту сторону идем, там ща и остановимся, покурим».


- «Че люлей давно не получал?»


- «Это почему это?»


- «Ну че смелый стал, мамке сказал, что шмаляешь? »


- «А кто нас впалит-то? Дежурка не работает по воскресеньям, а кроме дежурных там нету никого. »


- «А дед с бабкой живчиковские? Вбелят, Живому потом пропишут» - хихикнул Сема. Он был очень высокого роста, отличить от всех его можно было по хорошей одежде, отец его жил в городе, зарабатывал весьма неплохо и содержал, сына, который жил у бабушки.


- «Ой, да родственники эти не видят уже ничерта дальше носа своего.» - огрызнулся Живчик.


- «Какой хороший день…» - пропел Комар. Он выглядел очень слабым, но в драке фору могу дать любому из своих одногодок, а то и тем, кто на пару лет старше.




Если смотреть сверху, село выглядело как большой круг, в центре которого стояла дежурка. И если село представить как большой организм, дежурка была в нем сердцем, ну или как минимум легкими. Здесь всю неделю кроме воскресенья работали четверо дежурных, и вагонники заходили попить чаю или просто посидеть-поговорить, и узнать все деревенские сплетни. Иначе говоря, это было место с необычайной активностью, в отличии от многих других мест в деревне, где не каждый день встретишь людей. Не так давно здание решено было обновить и начался затяжной ремонт, начать должны были с покраски здания, закончить внутренней отделкой и установкой навесных потолков. Вроде не так много работы, а она застопорилась: то рабочие запьют, то чего-то не хватает, потому что, у кого-нибудь в деревне забор станет точно такого же цвета, что и будущий цвет дежурки. Ну а милиции в деревне не было вообще, все решалось самосудом. Как решал обиженный то и получалось. Ну а если происходило что-то серьезное, то милиция приезжала со скоростью, зависящей от тяжести преступления. Убийство – приедут почти сразу, воровство – на следующий день. Ну а по поводу драк даже и не обращался никто.


- «Дай сигарету» - протягивая руку сказал Баран.


- «Да на здоровье» - съехидничал Живчик, который в этой компании всегда являлся носителем сигарет и зажигалки.


- «Это вряд ли» - сострил Баран, прикурил, плюнул в сторону. «Эх, скучно. Вчера то хера рвануло да?»


- «Ваще» - протянул Комар и захохотал, «Все-таки химия страшная наука. Не зря на аэродром хоть мотались. А колесо кто забрал? »


- «Да вроде Татарин у себя во дворе поставил. Надо будет - пойдем да напилим, делов-то. Лучше пока не бахать, а то разволнуются и вызовут ментов, не отмажешься потом.» - задумчиво сказал Сема. «Прошлого раза мало что ли? »


- «Да» - протянул Сухарь. «Шерстили знатно. Мозгов то не хватило в реке поискать. Сыщики именитые, мать их за ногу» - рассмеялся Сухарь.


- «Да уж. Че докурили уже? Живчик пошли к тебе попьем? Может похавать че вынесешь заодно» - сказал Комар, мотнув в сторону дома Живчика головой


- «Пошли»




Дорога к дому Живчика шла мимо дежурки, через небольшой бор. Бор состоял в основном из мелких сосен, которые, как ни странно, до сих пор никто не срубил и не спилил. Все-таки в большинстве случаев в деревне к природе относились бережно. Что касается событий, то в бору редко что-то происходило, все-таки почти центр деревни. Все самые важные события из жизни пацанов происходили в пресловутой водокачке, на окраине. Те же самые взрывы, например. Взрывали там все что взрывается. Баран вел целый дневник рецептов всевозможных взрывчатых веществ. Кое что он узнал с уроков химии, кое что от отчима, кое что от пацанов постарше. Самым распространенным рецептом был рецепт, включающий в себя порох, магний и марганцовку. Эта смесь под влиянием температуры выдавала очень мощную вспышку и взрыв, что всегда радовало друзей и огорчало селян. Люди боялись, что кто-то в пределах деревни стреляет, а может и даже стреляет в кого-то. Что еще было не менее весело, так это в ту самую смесь положить шляпки от мелких гвоздей, чтобы интереснее было убегать и прятаться за каким-нибудь бугром или стеной. Марганцовку брали дома, в деревне почти у каждого она была в наличии, марганцовкой промывали коровье вымя, обеззараживая его после долгой выпаски коровы. С порохом тоже особых проблем никогда не было – каждый уважающий себя мужик имел дома ружье, знал, как его разбирать и собирать, а также как набивать старые гильзы, чтоб не покупать новые патроны. Купить порох было намного дешевле. Единственной проблемой был магний, причем проблема была даже не в том, где его достать, проблема была скорее в транспортировке. Километрах в 20 от деревни находился старый аэродром, где на некоторое время оставляли списанные запчасти от самолетов, потом грузили ими вагоны и отправляли в неизвестном направлении. Здесь можно было всегда украсть диск от самолетного колеса, которое состояло то ли из магния, то ли из сплава с магнием. Проблема была в том, что такое колесо весило килограмм 50 – 70 и в руках его 20 километров не протащишь, нужен был транспорт, которым обладали не так много желающих туда ехать.


- «Опа, смотри, это че за корыто?» - заинтересованно сказал Живчик, подбежав к дежурке. «Ну-ка пошли-ка изучим.»


- «Да пошли уже мимо!» - заныл Баран, понимая, что назревает что-то противозаконное. Трусость его всегда ему о таких делах намекала, но почему-то никогда его не останавливала. Пытливый все-таки он был малый.


- «Не трусить, рядовой Баран!» - отчеканил Сема и направился вслед за Живчиком. Тот подошел к машине и прислонился к стеклу лбом. «Смотри там какая магнитола нехилая, пацаны! Музыку никто не желает послушать?»


- «Ты че, кто узнает – хана нам» - не унимался Баран. «Вон твои дед с бабкой смотрят в нашу сторону»


- «Да не семени ты, бабка меня иногда от деда не отличает.»


- «А дед?»


- «А дед от бабки»


Остальные подбежали к машине и так же прильнули лбами к стеклам вокруг, рассматривая внутренности новоявленного жестяного чуда. Баран все же остался стоять на стреме.


- «И правда магнитола нормальная. У меня у дядьки такая стояла» - сказал Сухарь.


- «А мне розочка нравится на палке» - задумчиво произнес Комар. «Может позаимствуем? Кто узнает?»


- «Ну че там?» - постарался как можно тише крикнуть Баран.


- «Подойди да посмотри, бояка! Кто тут щас пойдет, воскресенье же.»


Немножко обдумав, Баран подошел к машине, присел сзади и тоже принялся разглядывать, что же там внутри.


- «Баранелла!» - воскликнул Живчик и дал ему щелбан. «Че, захватим внутренностей автомобильных малямс?» - предложил он и, не дождавшись ответа, отошел на несколько шагов, поднял с земли кирпич и швырнул им в водительское окно. Оно моментально с треском рассыпалось и через 10 секунд Живчик сидел уже за рулем, изображая водителя. Для верности он даже зажужжал, имитируя работу двигателя.


- «А нам то открыть не хочешь, водила?» - прошептал ему Сема.


Живчик поднял замки на всех дверях и уже вся шайка-лейка сидела внутри машины. Тут же Сухарь, достал перочинный нож и принялся откручивать магнитолу, а Комар откручивать розочку с рычага коробки передач. Живчику надоело рулить, и он тоже принялся обыскивать машину на наличие интересных вещей. Он заглянул в кармашек двери, там оказалось пусто, затем он опустил козырек, защищающий водителя от солнца и тут радости не было предела. Там была воткнута купюра в 5000 рублей, согнутая напополам.


- «Джек пот, братья! Джек пот!» - закричал живчик, радостно тряхнув купюрой, которую видел второй или, может, третий раз в своей жизни. «Да у меня бабка пенсию меньше получает! Теперь точно пора сматывать удочки отсюда».


- «Я давно говорил» - все шептал Баран, понимая, что обратного пути уже нет, и, что он уже стал частью ограбления. Все понемножку приоткрыли двери и «просочились» в них, стараясь как можно незаметнее покинуть место преступления.


И тут случился поворот, который обычно не присущ грабежам.


- «Пацаны, я срать хочу» - хохоча, произнес Живчик.


- «Че прям здесь?» - еле сдерживая смех, спросил Сухарь.


- «А че делать?» - держась за живот, переспросил Живчик.


- «Да давай уже реще. Хуже уже не будет» - шепнул Комар.


Живчик присел у двери и, изнемогая от смеха, приступил к своему черному делу. У него это отняло не больше минуты. «А вы боялись, даже юбки не помялись» - сказал он, надевая штаны.


- «Внатуре ты утка. Сел, шлеп и готово» - произнес Комар.


Все распихали награбленное по карманам и побежали в сторону водокачки. Там, усевшись кругом, принялись рассматривать и делить то, что взяли. А взяли в общем итоге магнитолу, розочку и 5000 рублей.


- «Как деньги то будем делить?» - спросил Баран.


- «Смотри, а лезть то не хотел, а как деньги делить, так он первый!» - сказал Комар.


- «Дак залез же с вами» - обиженно ответил ему Баран.


- «Да завтра поделим!» - высказал свое мнение Комар. «Давай уже курим и в расход.»


Пацаны сели на берегу реки и закурили. Курили молча, думали каждый о своем. Солнце отблескивало по воде, наблюдать за этим было одно удовольствие. Наверняка каждый думал куда денет свою долю. Хотя немало вероятно Баран думал, что теперь будет. Всегда так и было - что-то творили, Баран участвовал, а потом думал, что будет. А было всегда одно – мать давила на него и он сознавался, за что потом получал от матери, а чуть позже от пацанов за донос. Его мать вообще была человеком строгим, но справедливым. Она, как ей казалось, воспитывает сына, хотя и сама нуждалась в воспитании, потому что имела проблемы с алкоголем. Если она касалась губами алкоголя, то это означало, что примерно два-три дня можно о ней не вспоминать. Мысленно Баран пронесся по обычному процессу преступления – дознания – казни и погнал от себя плохие мысли прочь.


- «Ну че пошли уже, куряги» - сказал Баран. Он подтянул штаны и, втянув шею в свою советскую олимпийку побрел в сторону деревни. По очереди парни встали и пошли за ним.


Наступило утро, закукарекали петухи, залаяли собаки, замычали коровы, как обычно гудели провода, стучали рельсы из-за проходящих мимо поездов. По деревне гулко носилось эхо от сообщений дежурных в громкоговоритель. Очередное летнее утро деревни, стоящей на железной дороге.


Комар просунул ногу в одну штанину, затем во вторую, встал и подтянул штаны. Он вышел на кухню, сел за стол и налил себе чай. Зевнул, потянулся и принялся за завтрак. Он скинул полотенце, которым был накрыт хлеб, чтобы тот не засох, отрезал себе кусок и принялся жевать, запивая чаем. Вот так незатейливо позавтракав, Комар накинул футболку, обул кеды и пошел в сторону дома Живчика. Выйдя из дома, он подошел к углу гаража, приподнял кровлю и достал спрятанную пачку «Примы» и спички. Идти было не очень далеко. Деревня была разделена железной дорогой на две части. Комар жил на левой части, рядом с железной дорогой, на другой стороне, пройдя пять-десять минут в сторону дежурки, жил Живчик. Перейдя все шесть путей железной дороги, Комар вышел на дорогу, прямиком ведущую к дому своего друга. Он достал сигарету, подкинул ее, попытавшись поймать ртом, естественно, не поймал и она упала наземь. Выругавшись, он поднял ее и закурил. Приближаясь к бору он бросил окурок и растоптал. Вдруг, из кустов раздался шепот – «Пс! Комар! Комар!». Непонятно зачем, он пригнулся и стал смотреть по сторонам. В кустах он разглядел Живчика.


- «Ты че там делаешь?» - удивился Комар.


- «Не ори ты» - зашипел на него Живчик. «Че разорался? Не видишь шифруюсь тут. Обложили нас, дружище, валить надо.»


- «Кто обложил? Зачем обложили?» - усмехнулся Комар.


- «Во дебил а. Менты обложили, кто ж еще.»


- «Какие менты? За что?» - уже перестал веселиться Комар.


- «Обычные, в семерку лазил?»


- «Лазил»


- «Имущество брал, подсудимый Комар?»


- «Как так быстро то?»


- «Я че пасу?»


- «Делаааа…» - протянул Комар. «Че делать будем?»


- «Побежали на водокачку, посидим, покурим, поразмыслим кто сдал и че делать.»


- «Идея»




Дядя Толстый, как называли его в деревне, или Виктор Иванович Толстов был серьезным человеком в деревенских кругах, можно сказать, «первым человеком на деревне» после председателя сельсовета, конечно же. Все потому что он владел двумя магазинами, а также подрядился ремонтировать дежурку, с бригадой своих рабочих. Он подошел к машине, снял кожаную кепку, протер голову платком и тяжело вздохнул, то ли от лишнего веса, то ли от увиденного. Он увидел то, чего видеть не хотел, и не увидел то, что как раз хотел видеть. В машине не было магнитолы и розочки на рычаге, да еще и стекло было разбито. «Вот же гады а» - произнес он, тяжело выдохнув. «Вот же гады, ой ой ой.» Он покачал головой. Он открыл машину, стряхнул осколки с сидения, закурил и задумался. Думал он куда все делось и кого спрашивать. Магнитола стоила немало. Да и за стекло было обидно, теперь придется искать того, кто смог бы его вставить, да и само стекло где-то нужно было разыскать. «Слава богу документы и деньги не додумались взять, черти» - выдохнув дым, произнес он себе под нос, отогнул козырек от солнца и снова его ждало разочарование. Пяти тысяч, которые он отложил на краску, совершенно не таинственным образом испарились. Он провел рукой по лбу, смахнул пот в разбитое окно и снова тяжело выдохнул. Докурив, он завел машину и хотел было поехать. Он поставил ногу на педаль сцепления, та соскользнула, оставив на педали след. «Да за что же!» - Прокричал дядя Толстый. Он увидел, что вляпался в чьи то экскременты и закричал от злости. «Гады! Сволочи! Убью!». После тирады нецензурной брани, он поехал в сельсовет, там его ждала милиция, которую вызвал председатель. Он сам не любил разбираться в таких делах и всегда вызывал милицию. Ну а те разбирались, раз уж приехали. Хотя по натуре своей председатель был добрым человеком и прекрасно понимал, что в частности этот грех совершили вряд ли взрослые. Конечно деревня умом не блещет, но маловероятно что кому-то из взрослых придет в голову оставлять такие улики. Так как сам он был уже отцом и дедом, в этот раз милицию он вызвал, чтобы просто напугать преступников.


- «Здравствуй, Виктор Иваныч. Видел машину сегодня?» - улыбаясь спросил председатель


- «Видел. Еще как видел»


- «Увидел что-нибудь новое? Может быть тон краски поменять, а?»


- «Да уж, очень смешно, товарищ председатель.»


- «Ну а как? Окна то закрывать не научился? Хотя мне то что, твоя машина, тебе и компенсировать.»


- «Не сомневайтесь, компенсирую» - с некой злобой и таинственностью ответил Виктор Иванович.


- «Ты погоди мне, компенсатор. Сильно не строжи, вон я милицию вызвал, напугаем и все, чтоб не шкодили. Детей не наказывать, а воспитывать надо.»


- «А откуда вы знаете, что это дети?» - удивленно спросил Виктор Иванович. «Поймали кого?»


- «А ты чего, серьезно думаешь, что взрослые могли у тебя возле машины нагадить? А можно поинтересоваться чего украли?»


- «Да немало, магнитолу, розочку на рычаге и 5000 рублей, уроды.»


- «Ну дела. но все равно, стали бы взрослые след то такой оставлять?» - улыбнулся председатель. «Эх ты, Глеб Жеглов» - протянул он и засмеялся.


Под смех председателя Толстов одел кепку и вышел в коридор. В коридоре он столкнулся с женщиной. Та была вся взъерошена, явно куда то торопилась, смотрела прямо под ноги и даже врезалась головой в живот Виктора Ивановича. За руку она тащила ребенка, который явно был чем-то взволнован. В темном коридоре Толстов смог разглядеть свою бывшую одноклассницу Людку и ее сына.


- «Что случилось, Людмила?» - спросил он


- «Председатель там? Пошли, сейчас узнаешь.» - чуть не плача говорила Людмила.


Они вошли внутрь.


- «Товарищ председатель, можно?» - спросила она.


- «Заходи, Люда, садись. Что стряслось? Чего Димку с собой притащила?» - удивленно поинтересовался председатель.


Они сели за стол, точнее за два стола, которые были расположены буквой Т, во главе которых сидел председатель, а Толстов сел в углу.


- «Да это не Димка, товарищ председатель, это вор. Ой стыдно, с ума сойти» - навзрыд сказала она. «Недаром его пацаны Бараном прозвали»


- «Это из-за фамилии» - под нос буркнул Баран.


- «Тихо, Людмила, успокойся. Выпей воды.» - председатель взял стакан, дыхнул в него, протер его кофтой и налил женщине воды. «А что украл то твой вор?»


- «Да пять тысяч рублей домой принес. Я стала спрашивать где взял, говорит нашел. Ну я на него и насела» - снова зарыдав сказала мама Барана. «Он и сознался потом, что в машину Толстова залезли. Товарищ председатель, миленький, что теперь будет то? Я милицию видела, посадят что ли моего дурака? Ой так и знала посадят! Сгинет в тюряге как отец!» - заорала Людмила и залилась слезами. Она вытащила смятую купюру и аккуратно положила ее на стол.


- «Да тихо ты, не плачь» - как мог успокаивал ее председатель. «Димка, а ну выйди.» - сказал он Барану, и тот развернулся и вышел за дверь. Как только, дверь захлопнулась, председатель громко рассмеялся.


- «Ой не могу» - в смехе произносил он.


Людмила подняла голову со стола, от удивления она даже перестала плакать.


- «Да кто ж его посадит за это, Люда. Вы ж пришли. Не переживай, не посадят, рассказывай, как что было.» - председатель перестал смеяться и вытер слезы смеха.


- «Да как-как.» - вытирая слезы и шмыгая носом, сказала Людмила. «Говорит шли с пацанами мимо дежурки, увидели машину, решили посмотреть, чего там внутри, вот и полезли.»


- «А кто был из пацанов?»


- «Говорит пятеро их было» - она начала загибать пальцы, - «мой придурок, Живчик, который там рядом с бабкой и дедом живет, еще худой то, с ним все ходит, Комаровых сын, потом длинный, Семенов кажется и еще Пантелеевых сын.»


- «Хорошо, а больше он тебе ничего не рассказывал?» - ухмыляясь спросил председатель.


- «Да вроде нет, говорит залезли взяли деньги, магнитолу там, розочку какую-то, пошли на реку, посидели, да домой пришел.»


- «Понятно», - председатель еле сдерживал смех. «Ладно, ты ступай домой, мы щас сами проведем дознание. Вечером жди своего оболтуса, никто никуда его не посадит, не переживай. Придет домой, никуда не денется. И сильно там его не наказывай, мы сейчас сами спектакль разыграем, он в жизни воровать не захочет.» - он улыбнулся – «Ну все-таки это ж дети, тем более пацаны. Я в их возрасте не такое еще творил. Щас надавим, все принесут.»


- «Ой спасибо, товарищ председатель, дорогой. Ой спасибо, я всем расскажу какой ты человечище.» - опять зарыдала Людмила. «Ой спасибо, я уж покажу этому гаду, из дому выходить будет бояться.» - она встала и выскочила за дверь.


- «Женщины…» - выдохнул председатель. «Вот и виновники торжества» - обратился он сам к себе. «Устроим показательное мероприятие. Зови милицию».


Толстов вышел и вернулся с двумя милиционерами.


«Такс» - начал председатель. «Сейчас давим на того, что в коридоре, потом ищем остальных, ведем туда, они рассказывают, что и как делали, потом тащим всех сюда, устроим им судебное заседание. »


- «Пусть еще следы свои отмывают с педали и с полика.» - обиженно произнес Толстов.


- «Так они ж возле машины наделали то?»


- «Наступил я, не заметил» - уже начал улыбаться Толстов.


Председатель громко рассмеялся




Комар и Живчик перешли реку по камням в мелководье и сидели на лесной полянке. Они курили и обсуждали куда будут убегать.


- «Можно к дядьке моему, в город» - предложил Живчик. «Он там работает в фирме какой-то»


- «Ну и че мы там делать будем? У нас даже паспортов нет еще. А школа?» - перебил его Комар. «Не, все это херня, надо сдаваться идти, будь что будет»


- «Че посидеть захотел?»


- «Да кто нас посадит, мы малолетки»


- «Ну и что? В детскую колонию вон с 12 сажают»


- «Так нас еще никто и не нашел. Вроде вчера никто не видел нас. Надо пойти хоть посмотреть, чего там да как. А то так и будем тут сидеть как грачи»


- «Ой не знаю, вдруг уже все раскрыли и теперь нас рыщут?»


- «Да сдались мы кому, рыскать нас. Что моя бабка, что твоя и не вспомнят до вечера про нас, а то и до утра. »


- «Может и так. Ну давай еще маленько посидим, покурим, подумаем и вернемся»


Они достали сигареты и закурили.


- «Интересно, узнали уже что это мы или нет» - задумчиво произнес Живчик.


- «Лучше бы чтоб нет. Неохота получать от бабки». Комар затянулся. «А магнитолу куда дел?» - спросил он.


- «Да в гараже кинул, мало ли пригодится. А ты розочку?»


- «Да то же самое»


- «А может пойдем вернем?» - предложил Живчик.


- «Рано еще сдаваться, может все обойдется. Мне больше интересно зачем ментов было вызывать из-за такой ерунды»


- «Да наверняка Дядя Толстый подсуетился. Его оказывается машина. Вечно ментов вызывает, козлина.»


- «Ну да, ну да. Ладно, пошли в деревню, посмотрим, чего там да как.»


Они встали с полянки, отряхнулись и пошли в сторону водокачки по тропе. День был таким же солнечным, что и вчера. Дул легкий ветер, шумели листья, шумела река. Пацаны подошли к мели, и перепрыгнули реку по камням. Они поднялись по тропинке на водокачку и увидели монтажника и его сына. Те проверяли насосы. По понедельникам раз в две недели, они приходили их проверять.


- «Здорово, пацаньва.» - крикнул монтажник.


- «Здорово, дядь Серега», ответили они ему.


Сын монтажника, Санька, подошел к пацанам и шепнул «За мной». Они обошли водокачку и начали шептаться.


- «Вы че там натворили, олени?» - шепнул Санька. «Вся деревня на ушах. Барана Мамка в сельсосвет потащила.»


- «А он че?» - забеспокоился Живчик.


- «Да фиг его знает, но выглядел он напугано.»


- «Наверняка сдал уже падла, все время у него так, мамка насядет, и он сдается.» - сказал Комар. «Живой, полетели в дежурку сдаваться, раз уже итак все всё знают.»


- «Точно, надо лететь. Спасибо, Санек.»


- «Да мне то за что» - усмехнулся Санька.


Стремглав пацаны побежали в дежурку. Они пробежали через поле, через засохшее болото и вышли на железную дорогу. Проехал поезд, они подождали и перебежали все железнодорожные пути. Подойдя к дежурке они пригнулись и стали смотреть в из-за угла здания. Они увидели председателя, Толстова, милицию, Барана, Сему и Сухаря. Баран ходил вокруг машины, что-то говорил, а один из милиционеров записывал в блокнот карандашом.


- «Показания дает против нас, гнида» - шепнул Живчик. «Пошли уже, че шифроваться.»


Они встали, и подошли к машине.


- «О, а вот и недостающие криминальные элементы» - сказал председатель. «Здравствуйте, рассказывайте.»


- «Да че рассказывать то, вон Баран уже небось все поведал» - огрызнулся Комар.


- «И то верно, но все, да не все» - усмехнулся председатель. «Да, Толстов? »


- «Ага.» - Толстов кашельнул. – «Украли то понятно, наложили кучу-то зачем?»


- «Да это я» - сознался Живчик и пристыженно опустил голову. «Живот заболел, и я решил»


- «Ну правильно» - сказал председатель, - «В деревне то больше негде. Зачем же природу обижать, да?»


- «Убрать» - сказал Толстов. – «Инвентаря не дам, как хочешь так и убирай»


Живчик отошел от машины и через пару минут вернулся с мокрой тряпкой. Он принялся тереть мокрой тряпкой полик и педаль. Закончив он снова отошел и вернулся уже с веником из сосновых веток. Он принялся тереть ими те же элементы. «Чтобы не воняло» - регламентировал он.


- «Смотри-ка, знаток. Че, Сашка, не в первый раз уже небось прибираешь то? Дома то тоже по углам валишь?»


Живчик промолчал, отошел выкинул веник, вернулся и встал рядом с остальными преступниками.


- «Ладно, поехали в сельсовет. Толстов, я поеду с тобой» - сказал председатель, «Остальные, на карете у нас поедут. »


Все вышли на улицу и подошли к двум машинам. Председатель и Толстов сели в одну машину, а милиция и преступники сели в милицейский УАЗ, или как в народе он назывался «Бабон»: милиция сидела на передних сидениях, трое пацанов сели в салон, двое в клетку сзади «Бабона». Машины тронулись и через несколько минут все дружно заходили в зал суда или сельсовет. Начался процесс. Председатель начал сразу с огласки приговора.


- «Подсудимые приговариваются к 3 дням лишения свободы и исправительным работам» - сказал он и обратился к Толстову. – «Ну что, возьмешь себе пятерых рабочих? Это ж тебе целая бригада. Найдется у тебя работенка в дежурке?»


- «Ой найдется» - потирая руки говорил Толстов.


- «Ну и хорошо, всем спасибо все свободны, подсудимых Толстов завтра в 8 утра ждет у места исправительных работ с награбленым.»


- «Еще как жду» - улыбаясь сказал Толстов.


___________________________________________________________________


Работу послал на конкурс авторов. кого интересует - вот ссылка.
http://www.kolesa.ru/2m/article/odin-den-iz-zhizni-selyan

Вот решил попробовать, не жалейте критики судари

Когда-то давно… а может и недавно… может и неделю назад… А может это еще не случилось, может это никогда не случиться…Никто не знает, да и не важно это, ведь история не про то, а про человека. Почти человека, ведь многие думали что он был мутантом, которые во многом стали рождаться после появления этих новомодных «заводов». Мысли этих недальновидных, закостенелых в своих предрассудках людей были понятны. Никто не знал его имени, никто его не спрашивал, да он сам его не знал. Не спрашивали по нескольким причинам, из-за стеснения спросить у такого экстравагантного незнакомца имя, или из-за страха, примитивного животного страха и отвращения к тому, кто выглядит иначе. А выглядел он иначе. Он был огромен, более двух метров в высоту, сутул, длинными жесткими волосами, его кожа имела странный сероватый оттенок, черты лица были грубыми, крупный нос, уши, губы, и глаза, ярко изумрудные глаза в которых засела бесконечная тоска. Он жил на чердачном этаже одного из заводов, Этот завод давно пустовал, ведь несмотря на набирающею моду на них, люди не торопились идти на работу. Также они боялись его. Не боялись его только дети. Они его не боялись… они его ненавидели и презирали… забрасывали его дом камнями, подкидывали дохлых крыс, распускали про него лживие слухи… Но он не мстил этим детям… он жил очень долго, бывал не в одном городе, и везде было одно и тоже, раз за разом, и в конце концов он привык к жестокости. У него не было друзей, кроме одного мальчика, которого он встретил 10 лет назад. Он был другой, он не стал бросать в него камни, не дразнил и не обзывал его, он даже не стал рассказывать что он к нему приставал (не смотря на то, что он и пальцем не трогал ниодного человека). Тот мальчик стал другом ему, мальчик приходил в его лачугу, слушал его истории, даже приносил ему угощения.Но однажди мальчик исчез. Его семья переехала в другой город. Он скучал по мальчику… но смирился с тем, что никогда более его не увидит. Он и не хотел его видеть. 10 лет большой строк, мальчик наверняка вырос, изменился, и перестал быть его другом…Но иногда он вспоминает как его называл тот мальчик…Крышник…
Однажды завод в котором жил Крышник был выкуплен приезжим амбициозным предпринемателем. Когда предпрениматель приехал чтобы осмотреть свои новые владения, бывший хозяин рассказал ему про Крышника. Предпрениматель жутко разозлился из-за того что ему не рассказали про «жильца» раньше, и приказал сопровождаемым его охранникам привести Крышника к нему. Тот был безмерно удивлен когда к нему на крышу поднялись крепкие ребята с короткими дубинками на перевес, и вежливо просили проследовать за ними. Крышник решил не опираться и проследовать за охранниками. Когда предпрениматель увидел Крышника, он был удивлен еще более чем тот, когда увидел охранников.
- Как тебя зовут? Ты мутант?,- спросил предпенимателю
- Я не знаю своего имени, господин, и я не мутант,- голос Крышника был глубокий и сипловат.
Охранник который стоял рядом с Крышником посчитал его ответ не достаточно почтительным, и с силой ткнул того дубинкой по ребрам. Но Крышник даже не поморщился от удара, лиш скосил глаза на охранника и попросил больше не тыкать в него палкой. Наблюдавший за этим предпрениматель сказал:
- Отставить,- он повернулся к Крышнику,- И как же мне тебя называть?
Крышник задумался, и неожиданно для себя вспомнил того мальчика…
- Крышник… Называйте меня Крышником господин.
Предпрениматель прищурил один глаз и оценивающе сравнил его со своими охранниками. Охранники предпренимателя были высокими подтянутыми людьми и выглядели достаточно внушительно, но по сравнению с Крышником выглядели слабыми детьми. Предпрениматель подумал еще и спросил:
- Этот завод простаивал достаточно длительное время, поэтому был чрезвычайно дешев и я не смог устоять перед соблазном покупки его. И жильци мне на заводе не нужны. В общем у тебя два варианта, либо ты собираешь свои пожитки и уходишь, либо работаешь на меня. Что скажешь?
Крышник не думал долго:
- Я буду работать, господин…
- Отлично!
Так потянулись новые будни крышника. Он все также жил на крыше. Жители били обеспокоены решением предпренимателя, и иногда просили его прогнать, на что тот отвечал категорическим обманом. Так прошло три месяца. Город был окутан такими грязными слухами о Крышнике и предпренимателе, что он казался клубком грязных нитей, а ненависть в городе казалось можно потрогать руками. Сначала завод был прибыльным, но вскоре люди начали уходить с завода. А через некоторое время начали забрасывать камнями дом предпренимателя. Жандармы смотрели на это все сквозь пальци, никто не хотел заступаться за любителя мутантов и его ручной зверушке. Когда настал роковой день Крышник занимался обыденными делами. Он сдел на небольшом крыльце и зорко осматривал територию завода на предмет непредвиденных ситуаций. И эта ситуация не заставила долго себя ждать. Крики толпы Крышник услышал из далека. Он привстал с кресла чтобы видеть что происходит на улице. Там он увидел как толпа разъяренных граждан идет по направлению к заводу, охрана быстро заперла деревянные ворота и заперлась в бытовке. Крышник растерялся и спрятался в своем логове, и начал наблюдать через вентиляционные отверстия за происходящим. Через несколько минут толпа достигла ворот, и начала их ломать топорами, это заняло у них не более пяти минут и они ворвались на территорию завода. И Крышник увидел избитого предпренимателя, которого вели на длинной жерди с арканом на конце. Держал жердь высокий человек в длинных белых одеждах и в белой маске которая полностью скрывала лицо. Люди быстро вломились в бытовку, сломили вялое сопротивление охраны и вывели всех на небольшую площадь, где должны были складировать готовые к отправке товары. Человек в белом встал на один из ящиков и заговорил:
- Братья, сестры, наконец то мы избавим наш город от этих грязных личностей, которые оскверняют наши улици отходами от своих заводов. Также они укрывают и покровительствуют мутанту! Мутанту! Грязному отродью, чье место на костре, ибо только огонь может очистить его сущьность! И только огонь может очистить етих людей! Аутодафе!!
Крышник не верил своим глазам, он никогда в жизни не видел такой неоправданной и безсмысленной жестокости как сейчас. Люди разбрелись по заводу, ломали мебель, грабили, и сносили дерево на площадь. Они соорудили большую кучу, на вершину которой усадили предпренимателя и ео охрану. Естественно они не хотели умирать столь жутким способом и сопротивлялись изо всех сил, но они не смогли ничего сделать. Их избили до полусмерти, запросили на кучу, привязали к особо крупным кускам древесины и подожгли. Крышник не верил, что люди способны наслаждаться криками безумной боли своих соплеменников. Он быстро спустился в низ и выбежал на улицу крича:
- Остановитесь! Что вы делаете! Они же ваши братья!
Но его не слышали, как только он выбежал из здания, человек в белом прокричал:
- Мутант! Братья, сестры, убьём мутанта!
У толпы не было оружия кроме дубин, поэтому они начали бросаться камнями. Один особо меткий человек попал камнем аккурат в колено, от чего Крышник споткнулся, а следующий камень врезался в переносицу, взорвав мир Кришника багровой пеленой. Пока он лежал в пыли пытаясь придти в себя, к нему успел подойти человек в белом.
- Зачем,- тихо сказал Крышник,- зачем вы это делаете…
Человек в белом склонился над Крышником и снял маску
- Крышник… как давно я тебя не видел… десять лет прошло, а ты не изменился… Я не хочу делать этого, но я должен, люди в отчаянии, им нужен труп врага, и ты им станешь. Прости…
Свет вечернего солнца осветил последние мгновения жизни Крышника, раскрыв лицо человека в белом. Крышник умер до того как кинжал вонзился в его измученное сердце…